Черное золото королей - Мария Жукова-Гладкова

– Это на карманные расходы, – сказал он. – Питание будет обеспечено.

Он также объяснил, кто нас встретит в Ларнаке.

* * *

Всю дорогу Катька с Витькой радостно щебетали. Катька вообще впервые летела в самолете, Витька же в свое время ездил со мной в Турцию за шмотками. Катька выезжала только в Финляндию в аквапарк, но это мы проделывали на автобусе.

Детям захватившими их дядями было сказано, что это папа придумал для них интересное приключение. И все обставлялось именно как приключение. С ними не сделали ничего плохого, но нагнетали таинственность. Ночью, когда их забирали с дачи, Катька, спящая как сурок, даже не проснулась, Витьке же прошептали слова успокоения и предупредили, что его ждет сюрприз.

А в тот вечер на пляже дядя Камиль как раз говорил про сюрприз.

Я задумалась над этим. Потом уточнила, не появлялся ли дядя Камиль в домике-прянике. Версии про папу я не верила – его наверняка упоминали для отвода глаз. Он ведь до сих пор в больнице.

– Не-а, – грустно покачал головой сын. – Мы его ждали, но он так и не приехал. Нам дяди сказали, что скоро папа появится. Про дядю Камиля они ничего не знали. А приехала ты. А где дядя Камиль? С ним так здорово!

Далее последовали хвалебные речи в честь Хабибуллина-младшего. С ним детям было интересно играть, и они вообще воспринимали его не как дядю, а кого-то вроде старшего брата.

Я откинулась на спинку самолетного кресла и закрыла глаза. А если все организовал дядя Камиль? Мог он о чем-то договориться с Надеждой Георгиевной? Или ее дом использовался втемную? А ее как раз отвлекли от любовных утех убийством Толика, с которым она в последнее время и развлекалась в домике-прянике. Надежде Георгиевне стало не до любви, да и следовало найти нового дружка. В домике же тем временем поселили деток. Кто стал бы их там искать?

– А кто с вами сидел? – уточнила я у детей.

Они назвали неких дядю Олега, дядю Игоря и дядю Колю, которые проводили с ними все время, только дядя Олег вчера один раз куда-то уезжал. Деток водили искупаться к озеру, хорошо кормили. В общем, для них это было развеиванием дачной рутины. Они побывали в гостях с большим удовольствием.

Затем они замучили меня вопросами о том, куда мы отправляемся теперь. Я отвечала как могла. Одновременно старалась внушить, чтобы никуда с незнакомыми людьми не уходили, потому что все может оказаться гораздо серьезнее, чем последнее «приключение».

– А кто были дяди с автоматами? – спросил сын.

Мужик, сидевший на кресле перед нами, сунул нос в проем, чтобы посмотреть на нашу семейку.

– Говори потише, – прошипела я на сына. – Зачем людей пугать?

– А чему там пугаться? Подумаешь: автоматы. Ведь не стреляли же? Мама, а кто были эти дяди? Милиция, да?

– Да, – сказала я, потому что так мне было проще.

– ОМОН?

– ОМОН. Мне пришлось их вызвать, чтобы вас спасти.

– А зачем было нас спасать?

– Потому что вечно доверяете не тем, кому можно доверять! – огрызнулась я. – Сколько раз можно повторять: никуда не ходите с незнакомыми людьми. Ничего не берите у добреньких дядей и тетей. Не разговаривайте с незнакомыми на улице! Разве я вам этого не говорила?

– Мама, я Вите напоминала, что тебе надо обязательно позвонить, – вдруг заявила Катька, прекратив изучение облаков. Она сидела у иллюминатора, потом сидел сын, я – у прохода. – А он твердил: мама нас отсюда сразу же заберет. А так мы тут подольше поживем.

Я не знала, пугать ли мне детей, плакать от радости, смеяться или произнести еще какую-нибудь воспитательную речь. И вообще, что мне делать? Взяв себя в руки, еще раз повторила наставления о том, как им следует себя вести с незнакомыми людьми. Потом объявила, что дяди, забравшие их из дома, поступили плохо, и детям следовало кричать и будить дедушек. Про себя добавила, что тогда, возможно, последовали бы какие-то действия. Не уверена, что хорошие для дедушек. Не исключено, что дедушки бы не проснулись. Ладно, надо успокаиваться. Хорошо то, что хорошо кончается. Дети-то сейчас рядом со мной.

Вот только почему все-таки Мурат Хабибуллин проявил такую доброту?

На Кипре нас встретил местный товарищ с табличкой, загрузил в свою машину и отвез на виллу Мурата Хабибуллина. Я не знаю, как называлось то место, водитель что-то сказал, но я не запомнила. Он болтал всю дорогу, развлекая детей, я смотрела в окно. Настроение было не из лучших. Но хоть дети счастливы. Когда бы я смогла их сюда вывезти?

Водитель оставил номер своего мобильного телефона, предлагая звонить в любое время, если что-то понадобится. На виллу каждый день, кроме воскресенья, приходит горничная, убирается и набивает холодильник продуктами. Если у нас будут какие-то особые заказы, нам следует оставить ей записку.

– На каком языке? – спросила я. Водитель прекрасно говорил по-русски.

– На русском, – ответил он. – У нас многие говорят по-русски. И ваших тут много. Около восьмидесяти тысяч на семьсот тысяч населения. Я уже слышал, как они называют Кипр «наш русский остров».

Признаться, я ожидала опять увидеть что-нибудь или овальное, или шестиугольное, но вилла оказалась вполне обычным двухэтажным домиком. Четыре небольшие спальни наверху. Кухня, соединенная со столовой, и большая комната отдыха (или гостиная) с видом на море. До пляжа было метров пятьдесят. Огромный трехкамерный холодильник в самом деле был набит самой разнообразной снедью, которая тут же заинтересовала детей. Правда, я их пыл несколько поумерила, не забывая, что нам все-таки могут выставить счет, а главное, о том, как мои детки после всех праздников мучаются животами.

Посуды тоже было в достатке. В огромном шкафу при входе я нашла гидрокостюмы, акваланги и маски. Только детских не было. Дети в этом доме явно не жили: отсутствовали игрушки, надувные круги, «лебеди» и прочий инвентарь, который мы используем (или использовали раньше, пока дети были маленькие), отправляясь на пляж. Но ничего, как-нибудь справимся.

Я разместила детей в отдельных спальнях на широченных кроватях, которые там занимали практически целые комнаты, и сама устроилась еще в одной.

Десять дней прошли просто отлично. Давно я так не отдыхала. Да, пожалуй, никогда. Днем мы ходили на пляж, где познакомились с несколькими русскими семьями. Дети наслаждались жизнью, играя со сверстниками. Я вела неторопливые беседы с мамашками, мужья которых являлись хозяевами соседних с нашей вилл.

Я опасалась, что нас с детьми не будут принимать как равных и у моих от этого возникнут комплексы. Но все оказалось с точностью до наоборот. Более того, регулярное упоминание детками «дяди Камиля», с которым они купаются и играют в мяч, тоже способствовало поднятию моего рейтинга. Наверняка мамашки знали, кому принадлежит вилла, на которой мы обосновались. А отсутствие самого дяди Камиля воспринималось нормально: их мужья в это время тоже трудились или отмывали деньги.