Новая версия - Сергей Ковальчук

Его внимательный собеседник как будто прочел эти мысли: — Да Вы не волнуйтесь, Степан Петрович. Я же вижу, что Вы человек благоразумный, серьезный. Хоть Вы и стали гражданином великой Германии, — Зайцев усмехнулся, — надеюсь, что патриотические чувства в Вас все же не угасли?

— Иван Иванович, давайте ближе к делу.

— Ну, к делу так к делу. Мне нужно, чтобы вся информация, которой Вы владеете, и которая к Вам будет поступать в корпорации, становилась моим достоянием.

— Ого! Не больше и не меньше?! Скажите все же, кого Вы представляете?

— Степан предполагал нечто подобное. А вдруг все это проверка? Вдруг этот человек из службы безопасности «Шелл»? Ну, какой-нибудь милицейский или фээсбэшный генерал в отставке, а ныне работающий на его руководство или, что еще хуже, на конкурентов?

— Ну что ж, вижу, что играть с Вами в кошки-мышки дальше смысла нет.

Я генерал-майор ФСБ. Зовут меня Артем Игнатьевич.

— Вполне допускаю, но я допускаю также и то, что генерал-майор ФСБ может работать, помимо государства, еще и, скажем, на конкурентов моего работодателя.

— Послушайте, — Артем Игнатьевич начинал потихоньку заводиться, — Вы не в том положении, чтобы я Вам что-то доказывал! Или Вы считаете, что я блефую?

Он вдруг вскочил со своего места и, перегнувшись через стол, схватил Минка за грудки. Приблизив к нему искаженное злобой лицо, генерал угрожающим полушепотом произнес:

— Слушай ты, петух бройлерный, если ты сейчас не возьмешь ручку с бумагой и не напишешь мне подписку о сотрудничестве, этой же ночью голодные зэки отымеют тебя во все щели. А потом ты поедешь на зону. Убивать я тебя передумал. Поедешь лет на пятнадцать, это я тебе обещаю. За терроризм у нас дают по верхней планке, плюс ношение взрывчатки. И я позабочусь, чтобы жизнь в колонии у тебя была как можно веселее. Вину твою и доказывать не придется, все доказательства уже представлены на блюдечке с голубой каемочкой. Десяток свидетелей-очевидцев менты уже допросили, я только что разговаривал с начальником ЛОВД. Отпечатки твои на пакете с тротилом имеются.

— Но меня привезли на вокзал силой, в машине, ваши же люди!

— А кто тебе поверит?! Из-под обложки твоего паспорта изъят билет на электричку, которая прибыла из Северово в то же время, в которое ты оказался на вокзале. Экспертиза покажет, что в пакете был тротил. А ты хоть знаешь, сколько его там было? Четыре килограмма. Этим тротилом ты мог взорвать весь вокзал, а там были сотни людей! Вот так-то, Степа! Ну, как тебе такой расклад?

Степану стало не по себе. Ему вдруг показалось, что все это происходит не с ним. Его прежняя жизнь успешного бизнесмена, счастливого мужа и отца была теперь настолько далекой и нереальной, а слова генерала столь убедительными, что он тут же без колебаний решился. Он будет помогать этому человеку. Однако, несмотря на плохую игру, следовало сохранять хорошую мину.

— Если я соглашусь, то каким образом Вы закроете это дело?

— А вот это, Степан Петрович, уже не твои проблемы. Так что, по рукам?

— По рукам.

— Ну, вот и славненько! Сегодня же твоим делом займется один очень хороший московский адвокат. Через несколько дней ты выйдешь под подписку о невыезде, а потом мы это дело вообще похерим. Но учти, в случае чего, сам понимаешь, такие преступления сроков давности не имеют. Объявим тебя в международный розыск, такую колоритную личность быстро найдут. Все, будем считать разговор оконченным, надеюсь, сработаемся. Недели через две на тебя выйдет мой человек. Будь готов!

* * *

Гостиничный номер, как и сама гостиница, в которой вынужден был остановиться Александр Яковлевич, как сказала бы его двенадцатилетняя внучка, был «не фонтан». И это была лучшая гостиница города. Номер состоял из двух помещений: комнаты и санузла, который находился при входе слева: умывальник, зеркало, тумба для мыльно-рыльных принадлежностей, ванна с навесным душем, унитаз, две тускло горящие под потолком «сороковатки». Площадь комнаты метров двадцать. Стол с прозрачной скатертью, аккуратно заправленная двуспальная кровать, тумбочка со старым черно-белым телевизором, два кресла, журнальный столик и холодильник. Огромное окно с откидной фрамугой давно никто не мыл. Дверь на балкон заклеена скотчем. Еще внизу, выдавая ему ключи от номера, администраторша строго-настрого предупредила: на балкон не выходить. Условия спартанские. И это одноместный «люкс»! Можно было представить, что же тогда собой представляли «полулюксы» и обычные номера. Правда, и стоил такой номер по московским меркам сущие копейки.

Сняв ботинки и костюм, он лег на кровать прямо поверх покрывала. Он хотел полежать пару минут, а потом принять душ, но незаметно для себя уснул. Часа через полтора из портфеля раздалась трель мобильника. Достав новомодный мобильник с цветным экраном, Маковский нажал кнопку приема. Довольно внушительных размеров трубка плотно прильнула к уху. Из динамика донесся голос Зайцева:

— Саня, ты на месте?

— Да.

— Ну, все, можешь приступать, так сказать, к своим функциональным обязанностям! — Судя по всему, настроение у Артема было отличное. — Если от меня что-то потребуется, звони в любое время. Я пока здесь, но вечером улетаю в Москву. Набери мне сегодня по результатам, сообщи, что и как, договорились?

— Договорились.

— Ну вот и ладушки. С нашими правоохранителями я перетер, транспортный прокурор тоже в курсе. Они боялись, что мы это дело контролировать будем, но я объяснил, что интерес к нему угас. Сказал, что адвокат — человек хороший, знающий, и что к твоему мнению надо прислушаться. Ты уж, дорогой, меня не подведи. Дело это надо прекратить. Сделаешь?

— Ты меня знаешь, я приложу все силы! Зря я, что ли, сюда приехал?!

— Приложи, друг мой, а я приложу свои силы, чтобы ты стал чуточку богаче!

Старший лейтенант милиции Станислав Ершов работал в следственном отделе при ЛОВД шестой год. Этот невысокий, чуть полноватый рыжий парень с веснушчатым лицом хотел стать судьей. Карьера следователя его не прельщала. Но потрудиться на ниве следственной работы его заставлял закон. Согласно нему судьей мог стать лишь человек, не только имевший высшее юридическое образование, но и стаж работы по юридической профессии не менее пяти лет. Вот эти-то пять лет как раз недавно истекли. Отпраздновав свой двадцать восьмой день рождения, Стас пришел на собеседование к председателю Кедровского городского суда. Андрей Парамонович Тарабрин, полистав его документы, внимательно посмотрел на него поверх опустившихся на переносицу очков.

— Ну что ж, вакансия судьи по уголовным делам сейчас открыта, конкурс, я думаю, Вы пройдете, не боги горшки обжигают, экзамены сдадите. Особенно если будете выполнять все то, что буду говорить Вам я. Так вот, — он глазами сканировал Стаса, — чтобы надеть мантию судьи, Вы должны будете беспрекословно выполнять все мои требования и просьбы. Конечно, судья независим и подчиняется только закону. Но Вы еще очень молоды и неопытны. Так вот, чтобы уберечь молодых коллег от ошибок и неприятностей, у нас принято по каждому делу «советоваться» со старшими. Вы будете советоваться со мною. Естественно, как Вы понимаете, каждый такой совет обязателен к исполнению. Самостоятельность у нас не приветствуется. Это ясно?