Лживые зеркала - Дейзи Вэнити

набок, словно птичка.

– Конечно, знакомое, – весело подтвердил Дарлинг, и от романтического налета его учености не осталось и следа – на смену ему пришло бахвальство. – Это же известный латинский афоризм. Но довольно глупый. Если спросите меня, я бы такую ерунду на кольцах гравировать не стал!

Эвелин не смеялась. По остекленевшему выражению ее ореховых глаз Уинифред поняла, что девушке знакома эта фраза. Но не из латинских словарей, как книжному червю Дарлингу, а откуда-то еще.

Значит, она права – это все-таки фамильное кольцо. Какой идиот станет гравировать афоризмы на кольце, только если это не девиз дома?

Схватив Эвелин за обе руки, она заставила ее посмотреть на себя.

– Мисс Саттон, вспомните. Этот девиз, случайно, не принадлежит какому-нибудь жутко старому английскому семейству?

Дарлинг, тихонько посмеивавшийся себе под нос и наверняка уже приготовивший очередную шутку, вдруг умолк и округлил глаза. Складка на лбу Эвелин разгладилась, и она просияла:

– Да, т-точно! Это же семейный девиз Клэртонов, т-так ведь?

Уинифред бросилась к шкафу. Где-то там стоял томик «Пэрства Берка»[12], на прошлой неделе она его пролистала без особой надежды на успех. Если Эвелин права…

Тогда, возможно, она разыскала один из главных скелетов в шкафу Уоррена.

Уинифред раскрыла увесистую книжку в переплете из красной кожи и начала листать страницы так быстро, что пропустила «C» и попала на раздел с фамилиями на «D». Тихо выругавшись, она вернулась назад и раскрыла корешок на развороте, озаглавленном «Клэртон».

Дарлинг сунулся ей через плечо, чтобы взглянуть.

– А вот и их девиз. – Он ткнул пальцем в книгу, и у Уинифред от его близости на мгновение защекотало в груди. – Эви, ты умница!

Глаза Уинифред забегали по строчкам. Издание было старым, знакомого имени она не нашла.

– У них поместье неподалеку от Лондона. Из дурацкого справочника мы все равно ничего не узнаем, нужно нанести им визит.

Эвелин покачала головой.

– Клэртоны – з-затворники. Они не приняли ни единого п-приглашения в городе за последние д-десять лет. Последнее, что о них б-было слышно, – мистер Клэртон, младший сын, женился.

– И что же, неужели не получится заехать к ним на чай без предупреждения? – нетерпеливо воскликнула Уинифред, стараясь не показывать, что слова Эвелин приводят ее в отчаяние.

– Без приглашения? – Дарлинг округлил глаза. – Уинифред, да разве так можно!

– Скорее всего, вас даже не п-пустят на порог, – с сомнением высказалась Эвелин. Она присела на кресло и теперь глядела на Уинифред снизу вверх, словно херувим с классической фрески. – Вы даже не п-представляете, сколько существует способов вежливо отклонить нежеланный визит – сказаться больным, п-притвориться, что тебя нет дома…

– Сказаться больным, говорите? – Уинифред задумчиво постучала пальцем по подбородку. Она может сыграть с этими дрянными аристократами в их же игру. Еще неизвестно, кто из них больший сноб. – Это и впрямь отличный предлог.

Теодор и Эвелин переглянулись.

* * *

Беспокойно выглянув в окно, Теодор задернул шторку.

– Кажется, будет буря, – с сомнением произнес он.

На небо, мутное и блеклое, сбегались синие до черноты тучи, а туман сменился мелко моросящим дождем.

– Нам это на руку, – с холодной улыбкой заметила Уинифред.

Они не стали долго ждать. Захлопнув книгу, Уинифред перелезла из старого синего платья в новое – бархатное, с кринолином. Дарлинг набил дорожный сундук всякой ерундой, они погрузили багаж в карету и помчали в пригород. Поместье Клэртон-мэнор находилось неподалеку от Чигуэлла. Если план Уинифред сработает, они получат приглашение остаться на ночь.

Где-то вдалеке громыхнуло небо. Теодор потянулся, чтобы снова открыть шторку, но заметил направленный на него взгляд Уинифред и притворился, что стряхивает пыль с рукава.

– Долго еще нам ехать? – спросил он.

Она передернула плечами и вынула из ридикюля крохотное зеркало, которым обзавелась на днях. В круглом стекле отразился краешек ее плетеной прически и темно-синий глаз.

– Откуда мне знать. Вопреки вашим представлениям, у меня в голове не выгравирована карта Англии. Спросите у кучера, если вам так уж интересно.

Уинифред устроилась поудобнее и сдвинула зеркальце. Теперь в нем отражались ее острый подбородок и капризные губы – их она почитала самой замечательной чертой собственной внешности.

– Не так уж интересно. – Дарлинг оперся о сиденье обеими руками и вытянул ноги. – О чем вы думаете?

– О том, что следует осмотреть, когда мы приедем. – Она удовлетворилась собственным видом, спрятала зеркальце и щелкнула ридикюлем. Первые волнения и раздражение от неожиданной встречи со Стелланом улеглись, и она благосклонно восприняла попытку Теодора завести разговор. – А вы?

– Я тоже. Что вы рассчитываете там обнаружить?

– Причину, по которой Уоррен сбежал из дома. Или по которой его выгнали.

На лице у Дарлинга отразилось изумление.

– Выгнали? Почему вы так подумали?

– Ну как же. Вы не забыли, какой Уоррен скряга? За грош удавится. Даже я не люблю деньги так, как он. Знаете, сколько он заплатил мне в этом году? Пятнадцать фунтов! Держу пари, любая горничная получает больше. – Подумав о том, сколько может получать за свою работу Лаура, она замолчала, давая Теодору переварить сказанное. – Зачем человеку, обладающему огромным наследством и приличным именем, сбегать из дома и начинать жизнь с самых низов?

Дарлинг поежился, будто ему неуютно об этом думать.

– Возможно, он хотел самостоятельно всего добиться. Заработать деньги собственным трудом.

Уинифред с улыбкой покачала головой.

– Вы так говорите потому, что сами выросли в достатке. Теодор, знаете, что такое настоящая бедность? Мои родители работали денно и нощно, только чтобы наскрести денег на уплату нашей комнатушки – без мебели, зато полной щелей и грызунов. Старшие сестры и брат побирались на улице, чтобы прокормить нас и самих себя. До встречи с мистером Уорреном я ни разу в жизни не мылась и не ела мяса. Никто по собственной воле на такое не пойдет.

Она перевела дыхание, отгоняя неприятные воспоминания, настолько далекие, что уже почти забытые.

– У вас были братья и сестры?

– Были, – неохотно ответила Уинифред. – Шесть сестер и три брата.

Дарлинг живо выпрямился на сиденье.

– Ну и ну! Прошу, расскажите о них! Как их звали?

Члены ее семьи сами собой всплыли у нее в голове. Но она вспомнила не самих людей и не их лица, а строгую последовательность звуков, в которую складывались их имена. Она начала перечислять по старшинству.

– Элис, Роб, Эмма, Бетси… – Дальше по порядку шло имя «Мэри», его Уинифред пропустила. – Джейн, Хьюго… – Она запнулась. Кто же родился после Хьюго? – Джейн, Хьюго… Я… я не помню…

Она до боли прикусила язык. Как она могла забыть имена младших? Две сестры и брат, от которых