The Phoenix Economy - Felix Salmon

требования вскоре стали высмеиваться правыми как смехотворная и опасная "критическая расовая теория". Но даже если опросы сторонников BLM вскоре упали до допандемического уровня, этот исход никогда не казался предрешенным. Было возможно, что борьба за расовое равенство может укорениться по всей стране и проявиться в совершенно новом наборе социальных норм - и доказательство концепции, механизм, с помощью которого это может произойти, только что состоялся. Нелегко координировать действия большой группы людей, когда нет четкого лидера, указывающего людям, что делать, но это произошло дважды за несколько месяцев - один раз с Ковидом, другой раз с BLM - и рано или поздно это обязательно повторится.

Если и есть область, где это необходимо сделать в срочном порядке, то это изменение климата и выбросы углерода. Уже во время пандемии мы видели, как вакцинация, ношение маски и даже мытье рук превратились в ритуалы очищения. Эти ритуалы не были приняты всеми, отчасти потому, что многие люди имеют естественную склонность сопротивляться авторитетам или кому-либо, говорящему им, что они должны делать, а отчасти просто потому, что изменить любой тип поведения становится все труднее, чем старше мы становимся.

С возрастом мы все меньше полагаемся на свои способности к обучению и все больше - на то, чему мы уже научились. Пандемия столкнулась со многими сильно укоренившимися предубеждениями: Например, у людей, выступающих против ГМО-продуктов, естественно, возникнут вопросы о вакцинах с мРНК. Люди, которые не любят большое правительство, скептически относятся к широким мандатам. Ученые, выросшие на клятве Гиппократа и многолетних испытаниях лекарств, скептически относятся к одобрению вакцин, терапевтических средств или даже тестов Covid по широким соображениям общественного здравоохранения, если не будут определены индивидуальные преимущества. С другой стороны, маленькие дети, как правило, были совершенно счастливы носить маски целый день - для миллионов из них это было обычной частью посещения школы и игр с друзьями, и многие не снимали маски даже тогда, когда они стали необязательными.

В целом, однако, почти все стали предпринимать ритуальные шаги, чтобы держать вирус на расстоянии. Дезинфицирующие средства для рук стали повсеместно распространенными, и мытье рук стало чем-то таким, что люди хотели делать, а не по обязанности. Носили маски, соблюдали дистанцию, скрывали кашель и чихание. Существовала общая угроза, и те, кто не участвовал в ритуалах чистоты, особенно добровольно не прошедшие вакцинацию, подвергались социальному и официальному остракизму. Никого особенно не волновало, верите ли вы в маски, вакцины и тому подобное; важны были ваши действия.

Поскольку мир вынужден радикально сократить выбросы углекислого газа, чтобы спасти планету от угрозы, гораздо более катастрофической, чем Ковид, подобные общественные нравы станут необходимой частью того, как мы к этому придем. Вы уже можете увидеть их в некоторых слоях общества - например, в планах производителей автомобилей, почти все из которых приняли неизбежность полностью электрического будущего; в гордости, с которой архитекторы соревнуются друг с другом в проектировании все более экологичных зданий; в высококачественном низкоуглеродном образе жизни, которым живут жители северных европейских городов, таких как Амстердам, Копенгаген или Берлин. На эти изменения ушли годы, но они произошли, а значит, они возможны и могут быть повторены в других отраслях и странах.

Вклад пандемии заключается лишь в том, что мы пережили период резкого превышения смертности. Нам это очень не понравилось, и мы не хотели бы пройти через нечто подобное на постоянной основе. Если мы все в целом примем определенные установки, то нам будет легче достичь необходимых целей по сокращению выбросов углерода. И то, что мы узнали во время Covid, - это то, что поведенческие установки могут быть выучены и приняты. Это возможно.

В целом я не являюсь большим поклонником решений климатической катастрофы по принципу "снизу вверх", потому что они не очень хорошо масштабируются. Даже во время пандемии редко можно было увидеть, чтобы политика контроля Ковида определялась давлением населения, а не научными рекомендациями сверху вниз. С другой стороны, движение BLM в 2020 году, пусть и недолговечное, дало мне надежду на то, что отношение общества может быстро измениться в приятном прогрессивном направлении. Возможно, это произошло только благодаря общей лихорадочной природе мира, в котором мы жили в то время. Но если первая четверть двадцать первого века является хоть каким-то ориентиром, мир, вероятно, будет оставаться в целом лихорадочным еще какое-то время. Это может стать одной из предпосылок для эффективного прогресса в борьбе с изменением климата.

 

Глава 8. Развитие сострадания

 

Экономический феникс начал восставать из пепла Ковида через пару месяцев после того, как пандемия впервые остановила все, в то время как пепел психического здоровья только начинал накапливаться. Ковид вызвал безоговорочную чрезвычайную ситуацию в области психического здоровья, которая для некоторых групп населения оказалась даже более смертоносной, чем сам вирус. Почти никто на планете не пострадал психически от пандемии - и это также то, что может стать причиной восстания феникса психического здоровья.

Главные цифры ошеломляют. Крупное мета-исследование, опубликованное в журнале "Ланцет", показало, что в течение первого года пандемии число больших депрессивных расстройств увеличилось на 28 процентов - это на 53 миллиона случаев больше во всем мире, а тревожных расстройств - на 26 процентов, или 76 миллионов дополнительных случаев. Такое увеличение не является беспрецедентным. Греция, например, наблюдала нечто подобное во время финансового кризиса 2009 года. Но они, как правило, географически локализованы и часто недолговечны. В случае с пандемией Ковида разрушения психического здоровья были глобальными и продолжались годами.

Люди - социальные животные, и закрытие школ было особенно болезненным для экстравертов и для всех, кому для успешного развития необходимо социальное взаимодействие - что означает практически всех молодых людей, для начала. Кризис был настолько серьезным, что Американская академия педиатрии, Американская академия детской и подростковой психиатрии и Ассоциация детских больниц объединились, чтобы объявить национальное чрезвычайное положение в области психического здоровья детей, ссылаясь на «стремительно растущий уровень депрессии, тревожности, травм, одиночества и суицидальности». Во многом это произошло из-за того, что детей забрали из общих классов и поместили вместо них в школу Zoom.

Пандемия напомнила всем, что школы являются службами присмотра за детьми в той же степени, что и образовательными учреждениями, а также подчеркнула, что цель школы - научить детей общаться друг с другом и учиться друг у друга. По мере взросления детей некоторые из этих задач можно решать с помощью экранов, но далеко не все, и уж точно не в контексте занятий по программе Zoom.

Вполне возможно, что долгосрочные последствия искусственно ограниченной социализации будут такими