Тайна трагедии 22 июня 1941 года - Бореслав Скляревский

Так что устраивать реабилитацию генералу Павлову в подобной ситуации было просто нелепо. Может быть открылись какие-то «неведомые новые обстоятельства», которые могли оправдать генерала армии Павлова, если он действительно не выполнял приказы из Москвы, Директиву от 12–13 июня 1941 г. о вводе в действие «плана прикрытия» и выдвижении частей первого-второго эшелонов на рубежи обороны. Павлов не выполнял приказы и директивы НКО и ГШ о повышении боевой готовности частей своего округа до 22 июня. Именно это и привело к разгрому военного приграничного округа ЗапОВО. Не трудно понять, если бы генерал Павлов просто и элементарно выполнил свои должностные обязанности, весь ход войны пошел бы по другому сценарию, возможно битвы под Москвой и не было бы, и немцам дальше Смоленска добраться не удалось.

Читая протоколы допроса генерала Павлова Д. Г., следует обратить внимание, что он постоянно пытается показать, дескать именно в Москве находились те люди, кто занимался «успокаиванием» и «настраиванием» командующего ЗапОВО, и что на западном направлении без предательства в Москве не обошлось. Хочу заметить, что и в случае с генералом Павловым, так и в случае с командующим КОВО генерал — полковникам Кирпоносом «успокаиванием и настраиванием» командующих занимались одни и те же лица — Нарком обороны маршал С. К. Тимошенко и (или) начальник Генерального штаба Г. К. Жуков. Вот откуда и берется утверждение, что не мог Павлов открывать фронт по личной инициативе и тем более от «обиды» за Тухачевского, расстрелянного в 1937 году. Он открывал фронт осознанно и понимал, что делает, и делал это явно в сговоре с кем-то в Москве!!

Между прочим, обратной стороной хрущевской реабилитации генерала Павлова Д. Г. явилось признание вины Жуковым! Совершенно естественно, что в годы хрущевского правления вопрос о вине Жукова не возникал. Но за это маршалу пришлось уплатить самую дорогую цену — со стороны военных именно Жуков стал главным инициатором совершенно беспочвенных нападок на И. В. Сталина за трагедию 22 июня 1941 года, иначе говоря, именно Жукову пришлось стать клеветником и лжецом. /45/.

Хочу подчеркнуть, что военный историк — исследователь А. Б. Мартиросян убежден, что без согласованных действий с Москвой в западных округах генералы Павлов и Кирпонос ничего не делали и делать не могли. Хотя следует признать, как отмечалось на суде, что, вполне возможно, генерал Кирпонос использовался Тимошенко-Жуковым, как говорится «в темную»?! Но именно в этом случае становится понятно, генерал Кирпонос являлся для Тимошенко-Жукова совершенно не нужной фигурой? Это подтверждается именно тем фактом, что никто иной как Жуков и настоял в Трибунале на расстреле генерала Павлова! Впрочем, можно быть уверенным, что генерал Кирпонос, даже если его очень «тревожили какие-то догадки», никуда бы с этим обращаться не стал, так как просто было некуда! Например, генерал Кузнецов — командующий военным округом ПрибОВО, у которого также было много проблем в округе с выполнением тех самых директив от 13–18 июня 1941 года, после выхода из окружения в начале августа 1941 года, продолжал службу на самых высоких должностях без всяких последствий. Между тем, как свидетельствуют документы, именно Г. К. Жуков в августе 1941 г., пытаясь дестабилизировать обстановку в высших эшелонах власти, направил И. В. Сталину провокационную докладную о том, что в Генштабе есть предатели, однако Глава государства и Верховный Главнокомандующий не стал реагировать, понимая что нельзя этого делать именно сейчас, необходимо сохранять единство армии и народа, а не устраивать разборки с генералами.

Как утверждает историк-исследователь О. П. Козинкин, когда начинается разговор о Директивах, о приведении войск западных округов в полную боевую готовность от 13–18 июня 1941 г., то «сомневающиеся» обычно заявляют, что Директив этих не было, так как они до сих пор не опубликованы. Ведь в сборнике Яковлева Директивы для ЗапОВО как исполненного документа не было. А вот на приведение в «полную боевую готовность» реальная Директива действительно поступала и в ЗапОВО, и в КОВО. «…Сама директива в природе существует. Текст ее соответствует тому, что написано в директиве 605». Это та самая «ночная директива» от 21 июня 1941 г., посланная Тимошенко-Жуковым в ночь на 22 июня, которую Павлов и Кирпонос действительно примитивно сдублировали своим армиям в качестве приказа для воинских частей о приведении их в полную боевую готовность!

Некоторые эксперты считают, что в ЗапОВО также проводились определенные мероприятия по Директивам НКО и ГШ от 15–18 июня 1941 г., что объясняет появление приказов о начале выдвижения к границе. Однако сами же офицеры ЗапОВО, допрошенные по горячим следам в июле 1941 года и особенно те, кто выжил в Бресте, заявили прямо, что командующий Павлов до них не доводил эти приказы. А когда на заседании суда военного трибунала их всех свели на очную ставку, Павлов Д. Г. элементарно стал юлить и выкручиваться. Лично мне кажется, что таким поведением, он пытался «спрятать свою преступную халатность», которая и привела в итоге к полному разгрому Западного фронта. Любой здравомыслящий человек, изучая протоколы допросов Павлова, поймет, что поведение Героя Советского Союза, генерала армии, принимавшего до этого не единожды вполне разумные и ответственные решения, такое поведение вдруг перед 22 июня 1941 г., перед нападением Германии на СССР, о котором он был оповещен, как и все другие командующие округов за несколько дней до нападения, не будет казаться только тупой «халатностью и неисполнением своих должностных обязанностей».

Одно из главных обвинений Павлова заключается в том, что он просто не доводил до своих подчиненных эти самые приказы НКО и ГШ о начале выдвижения войсковых соединений к границе. А командующий КОВО М. Кирпонос далеко не до всех довел эти приказы, об этом пишет в своих мемуарах маршал Рокоссовский. Все удивительно просто, — не довели приказы из Москвы от 13–18 июня 1941 г. до подчиненных, вот и… разгром Западного фронта. Части остались в казармах, их там и расстреляли утром 22 июня, а самолеты и артиллерию загнали ближе к границе, а зенитные подразделения загнали на полигон под Минск, подальше от границы.

Это самый простой пример предательства. К примеру, не выполни или спрячь приказ НКО и ГШ о выдвижении к границе навстречу противнику, который уже через несколько дней нападет, или протяни время и покажи, что этот приказ уже просто не выполнить, а потом «старый друг» Г. К. Жуков расскажет в своих мемуарах, что таких приказов вообще не было. Но тут, правда, возникла одна неувязка, — сам же Жуков и настоял на расстреле Павлова. Наверное, следы заметал, боялся, что и его рядом могут поставить за то, что не проверил выполнение собственных приказов?!

По ходу допросов Павлов как будто признает личную ответственность, и личную вину, но всячески уклоняется от признания именно заговора и участия в нем, организованного в сговоре группой командиров высшего звена. Дело в том, что обвинение по ст. 58 — «измена родине и заговор» группой лиц однозначно тянул на расстрел. А вот некая «халатность» и «неисполнение своих должностных обязанностей» могло помочь отделаться понижением в должности и отправкой на фронт. И когда в Политбюро решался вопрос об участи Д. Г. Павлова и мере его наказания, то не все члены Политбюро голосовали именно за «расстрел». Сталин, например, был категорически против расстрела Павлова. Но факты показывают, что не все подчиняется «воле тирана». На расстреле настоял именно Г. К. Жуков. Он объяснял свою точку зрения тем, что его и Наркома обороны Директивы от 15–18 июня 1941 года о приведении всех войск Западных приграничных военных округов в полную боевую готовность и о выдвижении частей к границе, Павлов умышленно просаботировал и это в итоге действительно привело к общему развалу фронта и сдаче Минска на 6-й день войны. Конечно, это было тяжелое преступление Павлова, и никакого другого наказания, кроме расстрела, быть не могло. Но ведь Жуков боялся не этого, он страшился, что Сталин узнает правду, что Директивы от 12–13 и 15–18 июня 1941 года, которые инициировал и санкционировал лично И. В. Сталин, Тимошенко-Жуков ни единого разу не проверили их исполнения, не забывая при этом регулярно заниматься «успокаиванием» и «настраиванием» командующих ЗапОВО и КОВО. В то же время, уже после смерти И. В. Сталина, когда Г. К. Жуков стал первым подручным подлого фальсификатора Хрущева с тем, чтобы свою вину и вину Наркома Тимошенко за разгром почти всей довоенной РККА и гибель миллионов мирных граждан, переложить на Сталина и подло-бессовестно лгать, что якобы «никаких директив вообще не было, так как Сталин не разрешал приводить войска в боевую готовность, перемещать и рассредотачивать их на границе», и «план Шапошникова Сталин приказал изменить». Вот так и лгал Жуков всю оставшуюся жизнь, и потому и на убийство Берии пошел, потому что боялся, что у того наверняка был «компромат» на некоторых полководцев как у главы НКВД-МГБ с 1938 по 1945 годы, и особенно по их действиям в 1941 г., что гитлеровцы до стен Кремля дошли за четыре месяца.