Зигмунд Фрейд - Давид Мессер

– Папа… Папа! – вырвался душераздирающий крик. Девушка бросилась Зигмунду в ноги и, судорожно обхватив его колени, бессвязно залепетала: – Почему тебя так долго не было? Мы так волновались. Ты надолго? Я все время ходила… Боже, ты здесь!

Тряхнув головой, чтобы смахнуть с лица спутанные волосы, смеялась и плакала от счастья она. Зигмунд нежно провел ладонью по ее голове, с любовью взирая на это дитя, и страдальчески прошептал:

– Все хорошо, моя милая… Все хорошо…

– Посмотри, как он вырос, – радостно всхлипывая, она подозвала сына. – Подойди к дедушке. Поздоровайся с ним.

– Доброе утро, – скованно промямлил мальчишка, исподлобья поглядывая на мать.

– Он тебя, наверное, плохо помнит, – смущенно произнесла она, нервно поправляя волосы. На ее лице появилась неловкая улыбка.

– Ты помнишь его? – умоляющим голосом спросила она Зигмунда. Тот ласково улыбнулся ей в ответ.

– Я скажу Дитфриду, что ты здесь. Он будет очень рад этому… – снова вспыхнула она.

– Дорогая…

Девушка обернулась на голос.

– Дитфрид! Он вернулся! – восторженно оповестила она, выскочившего из противоположного дома мужа. Мужчина средних лет склонился над ней и, что-то быстро, но сдержанно сказав ей на ухо, помог подняться на ноги. С натянутой улыбкой, он виновато кивнул двум незнакомым мужчинам и отвел жену с сыном в сторону. Оставив их там, он подошел к мужчинам и сконфуженно замялся, испытывая неловкость за случившееся.

– Прошу извинить мою жену… Дело в том, что она страдает шизофренией… Несколько лет назад умер ее отец, но она до сих пор верит, что он просто вышел из дома и потерялся…

Объяснив случившееся, он вернулся к жене, возбужденно рассказывающей ему о произошедшей встрече. Он терпеливо и спокойно слушал ее и также терпеливо и спокойно пытался ее переубедить.

– Она приняла вас за своего отца?!

Озадаченно переспросил Дэвид Зигмунда, поражаясь тому, чему он только что стал свидетелем – и невозмутимости старика, и странному поведению девушки, и той, вероятно, очень глубокой, личной боли ее мужа, из-за которой тот даже не заметил в Зигмунде ничего «необычного».

– Да… – подтвердил тот погрустневшим голосом и признался: – Она напомнила мне мою прекрасную дочь Софию… Мое воскресное дитя… Она умерла, когда ей было всего двадцать шесть лет, а через три года в четырехлетнем возрасте умер ее сын… Мой любимый внук… Хайнц… Его смерть стала страшным ударом для меня, я переживал ее как потерю части себя. Смерть Софии нанесла мне глубокую рану, которая так и не зажила. Утрата маленького Хайнца окончательно сломила меня.

– Мне очень жаль… – промолвил Дэвид, соболезнуя его чувствам и жалея, что вынудил снова вспомнить об этом.

– Все хорошо… – заверил его Зигмунд, печально следя за бедной девушкой.

Та была очень эмоциональна и явно хотела что-то сказать ему. В итоге ее супруг сдался, видимо решив, что так будет легче для всех, и разрешил ей сделать то, о чем она его так пронзительно и искренне просила.

– Папа! – с отчаянной мольбой посмотрела она на Зигмунда. – Сходи к нему… Он ждет тебя…

– К кому? – побледнел Зигмунд.

– К часовщику… Гансу Майеру… Он ждет тебя около церкви… Servitenkirche…

Сказав это, она прижала к себе сына и, повинуясь мужу, пошла прочь по пустующей улице.

– Что она сказала? – не понимая немецкого, спросил Дэвид.

– Она сказала, что Ганс Майер ждет меня около церкви и просила сходить к нему… – недоуменно пробормотал Зигмунд.

– Вы его знаете? – насторожился Дэвид.

Зигмунд безмолвно уставился на Дэвида, словно не понимая, о ком речь.

– Это рядом! – внезапно сорвался он с места и заторопился вдоль дома в сторону пересечения дорог.

Дэвид поспешил за ним, смекнув, что спрашивать о чем-либо, а уж тем более останавливать старика смысла нет. Они миновали один квартал и вышли к небольшому скверу, при входе в который возвышалась старинная, двухбашенная церквушка. Зигмунд осмотрелся по сторонам и заметил сгобленного пожилого человека, одиноко сидящего на скамье сбоку от церкви. Интуитивно поняв, что это он – часовщик, Зигмунд направился к нему. Дэвид остановился перед церковью, наблюдая на расстоянии за тем, как Зигмунд подсел к старичку и завел с ним разговор, такой легкий и непринужденный, словно они были давними приятелями. Было видно, как угрюмое, безжизненное лицо пожилого человека в какой-то миг просветлело. Выпрямившись, он с благодарностью протянул руки Зигмунду, облегченно вздохнул и что-то пообещал. Зигмунд улыбнулся ему в ответ, ладонью сжал его кисть и, попрощавшись, вернулся к Дэвиду.

– И как его зовут? – все больше пугаясь от происходящих на его глазах почти мистических событий, посмотрел на него Дэвид, надеясь, что это были всего лишь фантазии несчастной женщины.

– Ганс Майер, – произнес Зигмунд.

– Ганс Майер?.. И что вы ему сказали?..

– Сказал, что жизнь прекрасна и что он поступил правильно.

Зигмунд поднял голову вверх и зажмурился от пробивающегося сквозь облака луча солнца.

Солнце у самого зенита пробилось сквозь кучевые облака и опалило лицо жгучими лучами. Всю прошедшую ночь непрерывной дробью по палаткам гарнизона Лонг Биня стучал ливень, заглушая ропот гаубиц и успокаивая нервы измотанных солдат. Только под утро дождь стих, оставив на земле липкое месиво из грязи, доходившее до щиколоток, пройти которое, не поскользнувшись и не упав, казалось невозможным. Нагрузившись автоматами и рюкзаками, взвод хмуро брел к поджидавшим их автобусам, которые должны были доставить их на военный аэродром.

– Чертовы москиты! – выругался Джейсон, потерев расчесанную до крови шею. – Зиги, у тебя не осталось оранжевой таблетки? – спросил он у идущего рядом друга.

– Боюсь, что нет, – ответил тот, обводя взглядом Лонг Бинь, напоминающий скорее лунный ландшафт, чем военный объект. Несколько миль размякшей от ливней глины, запекающейся сухой корочкой под жарким солнцем, были опутаны неимоверным количеством колючей проволоки, скрученной в спираль, с блиндажами и сторожевыми вышками через каждые тридцать метров, с которых просматривались трущобы вдоль шоссе на Бьен Хоа. За два месяца, что он провел тут, ему так и не удалось привыкнуть к этому удручающему пейзажу с невыносимым, тропическим климатом.

– Надеюсь, что на новом месте нам будут их давать. Не хотелось бы подхватить малярию, – пробубнил Джейсон.

– Эта дрянь полдивизии скосила, – поддакнул ему кто-то в строю.

– Болотная лихорадка, дизентерия, желтуха. Все прелести Вьетнама! Только успевай блевать и дристать! – подзадорил сослуживцев сосед Джейсона.

– Главное – триппер не подцепить! – отозвался голос впереди.

– Все старики уже давно подцепили! – парировал другой под дружный хохот.