Благородна и благочестива - Ольга Погожева

Пэр Никлас, духовник, про него сказал, что знание ради знания ведёт к гордыне, притом неуместной. Но Камилла понимала. Это и впрямь оказалось единственной страстью одинокого, нелюдимого и замкнутого в неизбежной злобе человека.

Так, пожалуй, и абсолютная магия стала для ллея Корнелиуса единственным смыслом и навязчивой страстью, невзирая на множество заманчивых возможностей, которыми был наделён королевский регент. Для него они попросту меркли в сравнении.

— Вы назвали деда кузеном, — медленно проговорила Камилла, поднимая глаза на ллея Корнелиуса. — Оговорились? Деда? — обернулась к ллею Тадеушу она. — Правда, что ли?

Маг огня перевёл тяжёлый взгляд на ллея Корнелиуса. Невнятно промычал, вытягивая руку к регенту.

— Тяжело без свежего воздуха? — понятливо улыбнулся Корнелиус. — Трудно найти силы для огня? Неудивительно — огню нужен воздух. Ты верно подметила, дитя! — обратился уже к Камилле королевский регент. — Дорогой Тадеуш — мой кузен. Так же, как и его величество Родрег Айронфисский.

— Есть лишь три родственные ветви, — медленно проговорил Патрик. — Айронфисские, Эйросские и Рэдклиффские. Ватерлисские, маги воздуха, трон не наследуют. Если вы не принадлежите к первым двум, то…

— Ах, юноша, были бы вы хоть немного образованы в вопросах дворцового этикета и правах наследования, сразу бы всё поняли! Но увы, — ллей Корнелиус развёл руками. — Ваши родители не омрачали себя мыслями про обучение единственного отпрыска. Скудость ума…

— Да поняли мы, поняли! — не выдержала Камилла. — Я — лишнее звено, он — скудный умом, а вы-то кто, ллей Корнелиус?

— Маг воды, — мягко и грустно, словно разочарованный в тугих учениках наставник, улыбнулся Корнелиус.

— Как ллей Салават? — уточнила Камилла.

— Малыш Салават — мой младший брат, — дружелюбно откликнулся ллей Корнелиус. — Рождённый в один день со мной.

Камилла разве что руками не всплеснула: недаром лицо регента показалось ей знакомым! Как она могла проглядеть?! Похожи ллей Салават и ллей Корнелиус были совсем немного: разрез глаз, форма лица… Однако же «старший» из двойни обладал седыми волосами, приятной улыбкой и обходительными манерами, в то время как ллей Салават сохранил смоляные пряди, холодное выражение лица и такое же отношение к окружающим.

— И его величество знал?! — воскликнула Камилла, неверяще глядя на королевского регента. — Что вы — братья? И… доверял вам? Настолько, что послал сюда — присмотреть за якобы больным ллеем Тадеушем!

— Родрег прекрасно всё знал, — подтвердил ллей Корнелиус. — И да, дитя, он мне доверяет. Ведь за столько лет службы я ни разу не запятнал себя подозрениями. Братишка Салават — да, случалось. Впрочем, это неизбежно, если живёшь придворной жизнью. Я же отдавал себя науке, истории, магии и исследованиям. Мирская суета не заботит меня нисколько, и Родрег об этом знает. Я беспристрастен; его величество мне доверяет. Кроме того, наши с Салаватом мнения часто расходятся. Мы редко общаемся, и оттого многим кажется, будто мы отдалились друг от друга.

— Но ведь это ложь, — негромко обронил Патрик.

— Скажем, у нас с братом действительно разные интересы, — не согласился ллей Корнелиус. — Салавату нужен трон, и я обещал ему помощь. Мне нужно куда больше, и брат, разумеется, станет на мою сторону.

— Ллей Ленар! — вдруг осенило Камиллу. — Ллей Ленар… племенник ллея Салавата! Ваш?..

— Мой сын, — легко согласился Корнелиус. — Увы, братишка Салават бесплоден, хотя и отказывается это признавать, а потому я согласился на короткий брак с сестрой ллейны Феодоры, супруги Тадеуша, ради наследника. К сожалению, Ленар не унаследовал тёмный дар, так что следующий маг воды родится лишь через поколение. Зато благодаря дальнему родству с ллеем Тадеушем мой сын может предъявить права на наследие Эйросским замком — в отсутствие других претендентов. И предъявил бы, как того и хотел Салават! Если бы не ты, дочь заблудшего Золтана.

Патрик вдруг напрягся и коснулся руки Камиллы, несильно сжимая её пальцы. Наверное, паладин хотел, чтобы она снова шагнула к нему за спину, вот только оттуда ей совсем ничего не было видно. Камилла пожала прохладные пальцы воина Храма в ответ и осталась там, где стояла. Только ладонь из крепкой руки Патрика не отняла.

— То есть, ллею Салавату достаточно трона, королевства и поддержки ещё более могущественного брата-мага, — медленно и раздельно проговорил паладин. — А вам нужны знания, магия и иные миры.

— Ради высшего блага, — мягко вставил Корнелиус.

— Супруга мешала, — не сбился Патрик, — и вы… вы её…

— О, я не планировал, — отмахнулся маг воды. — К сожалению, бедняжке тяжело дались первые роды, и лекарь сказал, наследников она больше не родит. Но я бы пережил: тёмный дар наследует обычно первенец. А вот назойливость супруги, постоянные расспросы, желание видеть меня чаще и то, как она с тупым постоянством мешала моим исследованиям, раздражало неимоверно. Ленар, к тому же, оказался на редкость крикливым и болезненным младенцем, и я предложил ей перебраться в имение моего брата. Фамильный замок Рэдклиффских ллеев расположен в чудесном месте, у моря, что, несомненно, пошло бы на пользу и младенцу, и матери. Я же оставался подле короля, поскольку Родрег не доверял Салавату и верил мне, считая, что мы с братом на ножах. Увы! Когда брат приехал, чтобы лично проследить за их безопасностью и доставить в фамильный замок, супруга устроила грандиозный скандал. Из-за неё я упустил важную мысль… Ах, каюсь, не сдержался! — досадливо вздохнул ллей Корнелиус. — Глупая женщина сводила с ума.

— Вы её убили, — тихо проронил Патрик.

— Я вскипел, — просто ответил королевский советник. — Эффект оказался отрезвляющим. Ведь ранее считалось, что маги воды убивать не могут. Однако преобразовывать энергию из одной формы в другую, как оказалось, вполне.

— Преобразовывать? — уточнила Камилла, чувствуя, как голова буквально набухает новыми знаниями. Слишком много впечатлений за один день!

— Да, дитя, — устало отмахнулся ллей Корнелиус. — Вот так.

Маг воды резко обернулся к двум стражникам, развесившим уши, и жутко, с утробным хлюпающим звуком, втянул в себя воздух. Камилле показалось, что в комнате стало гораздо свежее, даже изморось на стенах выступила, а от дверей повалил белый пар. Вот только когда взгляд наследницы замка упал на всхрипнувших стражников, язык её буквально примёрз к гортани.

На глазах обмершей Камиллы двое крепких воинов скорчились, съёжились в неестественных позах, не оседая на пол лишь потому, что обоих держали каркасы стальных доспехов, и иссыхали на глазах. Впали щёки, налились животным ужасом огромные глаза, натянулась иссохшая кожа на враз пожелтевших черепах. С жутким грохотом упали на каменный пол копья, мечи и шлемы. Раздался неприятный хруст: это тяжёлый шлем, накренившись, сломал истончившуюся, как у скелета, шею стражника.

Камилла хрипло вскрикнула, хватаясь за Патрика обеими руками. Зажмурилась на миг, чтобы не видеть, как сухие, будто опавшие листья, тела стражников с хрустом и грохотом рухнули на пол. Пальцы дрожали.