Стражники Иерусалима - Франциска Вульф

В этот момент она услышала под своим окном какой-то шорох. У Анны замерло сердце. Она приподнялась на локте и уставилась на открытое окно. Ветерок тихонько колыхал портьеры. Полная луна висела над крышей противоположного дома и так ярко освещала ее окно, что за струящейся тканью явственно проступили очертания человеческой фигуры. Кто-то взбирался по стене. Она увидела, как человек медленно, сантиметр за сантиметром, подтягивался все выше, потом на миг замер на оконном карнизе и наконец с кошачьей гибкостью бесшумно перемахнул через подоконник. Застывшая Анна только сейчас спохватилась – почему она не зовет на помощь? А если это вор? Или Джакомо ди Пацци? Она потянулась к столику в надежде нашарить там какой-нибудь предмет, которым она в случае опасности могла бы обороняться. Но столик был пуст – ни вазы, ни бокала.

– Анна?

Голос был тихим, не громче дуновения ветерка, надувавшего шторы. Она едва услышала бы его, если бы не бодрствовала и изо всех сил не напрягала все свои чувства. Голос она узнала сразу. Он поверг ее в сладкий трепет.

– Рашид!

Анна села на постели. Она не верила своим глазам. Посреди ее комнаты стоял Рашид! Может, она все-таки заснула и грезит? Это мог быть только сон, сон в теплую летнюю ночь.

– Можно мне подойти ближе? – мягко поинтересовался он.

– Конечно, раз ты уже здесь, – ответила Анна и натянула одеяло до подбородка. Надо соблюсти хотя бы чуточку приличия.

Ее ощущения метались между безграничным восторгом и возмущением. Как он посмел вот так запросто залезть к ней в комнату? А если бы она крепко спала? Он что, тогда просто набросился бы на нее? Он уже был рядом.

– Я разбудил тебя?

– Что ты здесь делаешь? – перешла в наступление Анна, не обращая внимания на его вопрос. Как сознаться, что она не могла заснуть, потому что все время думала о нем? – Как ты сюда пробрался?

– Через окно. Под ним растет смоковница. У нее такие крепкие ветви, что могут выдержать мужчину.

В лунном свете она увидела его белозубую улыбку. Если даже он смущался или стыдился, то хорошо это скрывал. Напротив, вид у него был достаточно самоуверенный, словно он имел право посреди ночи вторгаться в ее комнату.

– А как ты узнал, что это моя комната? Ты ведь мог залезть к кухарке. Или даже к моему кузену...

– Я ведь уже был здесь, разве ты забыла? Вчера, когда Юсуф допрашивал вас, я обыскивал ваш дом. Каждую комнату. И эту тоже. – Он окинул взглядом все помещение и задержался на комоде, где аккуратно были выложены ручное зеркальце, гребешки, серьги и флакончики с духами. Он опять устремил глаза на нее. – Согласись, эта обстановка вряд ли подходит для каморки служанки или покоев хозяина дома.

– Но почему ты пришел именно сейчас, ночью? Ведь это...

– Я знаю, это не совсем прилично. Но я пришел, воспользовавшись твоим приглашением. Ты сказала, что я могу снова прийти. В любое время. Если ты не имела в виду ночь, ты должна была сказать мне об этом. – Он влюбленно улыбнулся. – Ты должна простить меня. Я просто не мог ждать до завтра.

Анна все еще была в полном замешательстве.

– А если тебя кто-нибудь видел или слышал?

– Никто меня не видел, – уверенно ответил Рашид и сел рядом с ней на постель. – Я был очень осторожен. К тому же я знаю, что Аллах хранит нас.

Теперь он был так близко, что она ощущала исходившее от него тепло. На нем не было ни формы, ни высокой шапки, а всего лишь простые штаны и просторная рубаха. Его светлые, в лунном свете отливающие серебром волосы были немного длиннее, чем у других мужчин-мусульман. Кончики завивались на висках и на затылке, и она с трудом подавила в себе желание намотать себе его завиток на палец. Растительность на его лице тоже выглядела необычно – не темная и пушистая, как у других, а тонкая щеточка усов и аккуратная бородка. Он вообще выглядел не как солдат-мусульманин, а скорее как отчаянный герой какого-нибудь пиратского фильма.

– Почему ты так решил, Рашид? Почему ты думаешь, что Аллах хранит нас?

– Потому что мы с тобой одно целое, Анна. Это Его воля. Иначе он не подарил бы нам наш собственный язык, и наши пути никогда бы не пересеклись. – Он протянул руку и нежно погладил ее по лицу. – Аллах защищает влюбленных. А я знаю, что ты испытываешь такие же чувства, как я.

– Ты сошел с ума.

– Знаю. Ты не единственная, кто так говорит. – Он равнодушно усмехнулся. Потом наклонился вперед и поцеловал ее.

Анна закрыла глаза и попыталась вспомнить все аргументы против ее связи с Рашидом, которые только можно было придумать: он был мусульманин, янычар. Он дал обет. Ей надо было выполнить задание, и у нее оставалось совсем немного времени для этого. Через тридцать дней, и ни на день позже, она исчезнет из Иерусалима и из этого времени тем же путем, каким попала сюда. К этому моменту она должна разыскать противоядие или хотя бы намек на рецепт его изготовления. И непременно найти сына. Ей вспомнились слова из напутственного письма Козимо: «И что бы ни произошло с Вами за время Вашего присутствия в прошлом, неустанно ищите рецепт противоядия». Кого имел в виду Козимо? Рашида? Бестия ведь прекрасно знал обо всем, что случится с ней в прошлом. В конце концов он сам пережил это. А не лучше ли было подготовить ее к этим событиям? Тогда сейчас ей бы хватило силы духа просто вышвырнуть Рашида из своей комнаты.

Анна ощутила его губы на своих и ответила на поцелуй. Именно в этот момент все аргументы и весь здравый смысл куда-то улетучились.

Примерно через час они лежали, тесно прижавшись друг к другу, в постели. Простыни были скомканы, часть его одежды в трогательном единении висела вместе с ее ночным пеньюаром на спинке кровати, остальные вещи были разбросаны на полу.

– Это чудо, – шепнул Рашид, глядя с улыбкой на балдахин, словно пытаясь разглядеть средь звездных узоров любимое лицо.

– Что чудо? – не поняла Анна.

– Мы с тобой. Мы две половинки одного целого. Мы понимаем друг друга. Хотя я никогда раньше не слыхал твоего языка и тем более не говорил на нем, я за несколько часов освоил его как свой родной. Это и есть настоящее чудо.

Анна промолчала. Она догадывалась, что Рашид, скорее всего, был родом из каких-нибудь германских земель, порабощенных Османами. Его акцент носил четкий австрийский оттенок. Вероятно, его не всегда звали Рашидом, но по какой-то причине он забыл свое прошлое. Она не знала, в какой мере ей позволено просвещать его насчет его происхождения, и предпочла промолчать. На одном из соседних дворов прокричал петух.

– Я сейчас должен уйти, – тихонько сказал Рашид, в то время как его рука ласково скользила по ее спине. – Когда мы снова увидимся?

– Через несколько часов. Сегодня мне на службу только в полдень, и до этого я зайду к вам, чтобы поговорить с твоим кузеном. – Его слова неожиданно больно отозвались в сердце Анны. Ведь Рашид не знал правды о ней. Не знал, что Козимо вовсе не ее брат. Не знал, что она родом из будущего и у нее есть взрослый сын. Он вообще ничего не знал о ней. Она обманула его.