Низший - Дем Михайлов

– Что с парнем? Проверь, проверь его.

– Нет! – отрезала Йорка, срывая с шеи платок, зажимая один его конец между пальцами ног и начиная скручивать в жгут – Мы группа. Сначала ты!

Спорить бессмысленно. Медленно приходя в себя, я мог лишь наблюдать, как девчонка, помогая себе зубами и коленями, накладывает мне ниже колена жгут. Затянула. С помощью шила затянула еще туже. Как-то хитро подвернула. Сорвала с меня перевязь. Тут я уже помог и вдвоем мы перетянули вторую ногу. Заодно рассмотрел раны – их много. Большая часть от когтей. Меня уже передергивает от одной только мысли о том, какую заразу они мне туда занесли. И две глубокие – до кости – раны с буквально перфорированными краями. Места, где присосались пасти плуксов.

С трудом поднимаюсь, шагаю к парню. Ноги пока держат. Кровотечение остановлено. Но надо срочно в медблок. Срочно. Прошу Йорку еще раз:

– Проверь его.

– Ладно!

Подбираю покрытый зелено-желтой кровью скользкий нож. Только сейчас замечаю порез на ладони – при последнем ударе рука соскочила с импровизированной тряпичной рукояти и нож глубоко вспорол кожу. Ерунда. Это ерунда.

Пошатываясь, наклоняюсь, цепляю за лапу обмякшего оранжевого плукса. Со стоном выпрямляюсь, иду ко второму. Машинально поднял лицо к потолку. Прямо над нами неподвижно висит полусфера. Система пристально наблюдает. Вторая полусфера носится по периметру зала. Но красный свет уже потушен, сирена замолкла – я замечаю это только сейчас.

– Оди! Он плохо! Живот пробит!

Зло выдыхаю:

– С-сука!

– Руки порваны. Но это мелочь. А живот… жгут не наложить.

– Футболку его. Сверни. Воткни в рану. И помоги взвалить его мне на спину.

– Ты бредишь, гоблин! Не донесешь!

– Быстрей, напарница! Быстрей!

– Ты придурок, гоблин! Тупой придурок! Лопни и сдохни!

– И не забудь подобрать дохлых плуксов. Собери их всех!

– Держи…

На взвывшую спину обрушилась тяжесть. Парень жилистый, но тяжелый. Стонущая поясница явственно хрустнула. Лишь бы не сложиться сейчас… лишь бы не сложиться… держись, гоблин, держись, падла! И шевели ногами!

Нагнувшись, засеменил, побежал вперед. Каждый шаг отдается взрывом боли в коленях. Но я бегу. И сдавленно хриплю:

– Плуксов. Плуксов!

Перед глазами поползли зеленые строчки. Система говорит со мной. Но мне не до чтения. Если отвлекусь, если отведу взор от стелющегося под ноги пола, то рухну и больше не поднимусь.

Вперед, гоблин, вперед!

Дальше все было в тумане.

Крики Йорки, направляющей меня, толкающей из стороны в сторону, указывающей путь, ругающейся, орущей и плачущей. Бормотание висящего на спине слепого парня. Мелькающие стены и пол, что становился то ближе, то дальше – меня мотало, наклоняло, мне нехорошо. Что-то в крови… эти твари что-то впрыснули мне в кровь… я сейчас вырублюсь…

Открывающаяся дверь. Дырчатое стальное кресло. Я поворачиваюсь к нему спину, дергаюсь, обмякшим кулем моя ноша рушится на кресло, Йорка укладывает его, затем хватает меня за руку и тащит за собой, по пути сбивая какого-то любопытного с ног. Еще один коридор. Еще одна дверь. Кресло… меня силой поворачивают. Толкают в грудь и спиной вперед я падаю…

Ослепительная вспышка… и рожденный ей мрак проглатывает меня… сознание тухнет…

Так…

Что это за странная арифметика? Что за круглая сумма?

– Пошли нахрен, гоблины! Лопнуть и сдохнуть! Отвалите, пока не изуродовала!

Йорка в гневе страшна. Йорка в злобе грозна.

Я, с перемотанными ногами, с перевязанной ладонью, исколотый иглами, возлегаю на блаженно теплом стенном выступе и мне очень хорошо. Нигде не болит, сознание ясное. Система сработала потрясающе. Я очнулся при «выносе» – когда чертыхающаяся Йорка стащила меня с кресла с максимально доступной для нее аккуратностью и поволокла к выходу. Соображалка включилась, начал помогать. Кое-как добрались до ближайшего стенного выступа. Время было чуть больше шести утра.

Умотавшая Йорка вскоре вернулась, волоча по полу слепого парня. Сползя, помог ей поднять его на выступ. Стащил с себя изгвазданную кровью майку, расправил шейный платок, прикрыл этими тряпками дохлых плуксов, сдвинул кучу чуть ближе к стене. И вытянулся рядом. В полуметре от меня неподвижно лежит еще один раненый бедолага. Бейсболка прикрывает исполосованное шрамами лицо.

На краю выступа сидит злобная сгорбившаяся Йорка с демонстративно зажатым в руке шилом и отгоняет уже проснувшихся ранних пташек, что не могли не заметить кровавые разводы на полу и перемотанных бинтами пострадавших. Вот и слетелись с любопытными расспросами. Но Йорку лучше не гневить – каждый кто рисковал подойти слишком быстро мгновенно получал резкий и очень обидный отпор несколькими хлесткими словами.

Я же удивленно изучаю зеленую арифметику мерцающую перед глазами. Через минуту, глянув на шипящую змеей Йорку – а только что рычала и гавкала, о эти переменчивые женщины – спрашиваю:

– Ближайший банкомат где?

– Метров сто отсюда – удивленно отвечает она – А что?

– Тебе начисления дали?

– И не только! Пятнашку отвалили за плукса, что я прихлопнула.

– Плукса – вздохнул пухлый орк поодаль, вставший на цыпочки и смотрящий на прикрытых майкой и платком тварей.

– Тише – попросил я и перевел взгляда на орка – Уйди.

– Понял! – отреагировал тот и моментом скрылся.

– Что еще?

– Четыре сола вернули – аренда руки и ног сегодня за счет системы. Все уколы – бесплатно! Ну и за задание пришло. О! А дополнительные задания дали? Хотя какие задания… Черт! Гоблин! Я думала мы сдохнем!