Пролетая над Вселенной - Елена Смехова

Очень современная история! Хотя и не «Вестсайдская…», ну, никак не «Вестсайдская…»!

Внимание, Аля, приготовься к тому, что тебя будут регулярно пичкать мюзиклами типа этого, отзыв на которые должен будет звучать примерно так: «Ах, мне безумно понравился сюжет про мойщика окон (или, к примеру, про банковского клерка). О, как вдохновенно он делает карьеру! Как карабкается! И до чего звонко поет при этом, и как ловко пританцовывает… на головах! Это так злободневно, животрепещуще».

Мне кажется, Грегори внутренне солидарен со мной, только виду не показывает. Ну не было в наличии билетов на «Вестсайдскую историю», вот и повел на то, что было, и сам теперь думает, как правильно отреагировать на то, что мы увидели. Хотя, допускаю, что спектакль был выбран им не случайно. Его цель – не просто доставить мне удовольствие, а за короткий отрезок времени показать разные грани американской жизни.

Я изо всех сил пытаюсь адаптировать себя к ней. Ввинтить, вмонтировать, врисовать. Но пока что-то плохо получается. Уже и одета как американка, и лицо на мне нарисовано правильное, с американским выражением непреходящего счастья и признательности. Что же еще нужно?

– Выпьем кофе? – предлагает Грегори.

Заходим в кафе. Ноги ноют после прогулки по Бродвею. Как это женщины ходят всю жизнь на высоких каблуках? К вечеру мне хочется отстегнуть задние конечности и положить отмокать в теплой ванночке с травяным настоем, чтоб унять мучительную ломоту и гудёж.

– Ты хочешь что-нибудь помимо кофе? – спрашивает Грегори.

– Я бы съела вот это пирожное, – отвечаю я, указывая на нечто кругленькое, аппетитное, обсыпанное кокосовой стружкой, с пышным кремом на верхушке.

– Тебе – пирожное? – с удивлением приподнимает бровь Грегори. – А ты хорошо подумала?

– Я и не думала вовсе, – отвечаю, впрочем, не слишком уверенно. – Мне оно просто приглянулось. А ты считаешь, что сегодня я не заслужила сладкого? – пытаюсь шуткой добиться желаемого. Мне с каждой секундой все нестерпимее хочется именно это пирожное.

– ОК, куплю его. Хотя, – он бросает выразительный взгляд на мою талию, – учти, в нем почти три тысячи килоджоулей!

– Ты уверен? – Цифра меня ужасает.

– Взгляни сама.

Действительно, выставленные в крутящейся витрине лакомства имеют не только цену, но и количество калорий, указанных ниже на ценнике. Для чего это пишется, интересно знать? Ну, в самом деле, не для того же, чтоб отпугнуть желающих и снизить количество продаж? Или же, чтоб выработать в человеке недюжинную силу воли? Забавные американцы. Это у них называется честностью по отношению к потребителю. Супердемократия!

– Предлагаю тебе на замену вот этот чудный морковный пирог, Алечка. Смотри, он в три раза больше, а холестерола в нем в шесть раз меньше! И килоджоулей тоже.

Морковный пирог? Ну просто издевательство какое-то. С детства терпеть не могу морковь и всякие варено-тушеные производные из нее. Однако соглашаюсь, крыть нечем. Да и отказываться уже неловко. Грегори доволен. Он оплачивает два кофе без кофеина и кусок этого самого пирога для меня. Себе берет низкокалорийный пудинг из бурого риса.

Мы выходим из кафе и присаживаемся на скамейке около симпатичного фонтанчика. Пьем кофе из бумажных стаканов, делимся впечатлениями прошедшего дня.

– Если б ты только знала, сколько раз бродил я в одиночестве по Бродвею в мыслях о тебе, – произносит Грегори мечтательно.

– Обо мне?

– Я не оговорился, Алечка. О тебе. Именно такой я представлял себе подругу жизни, зореньку свою.

– Зореньку?

– Ты – заря моя последняя, – переиначивает Грегори строчку из доброй советской песни.

Даже морковный пирог не кажется мне невкусным после таких речей. В принципе если абстрагироваться, то вполне сносный пирог. Сладковатый, но не приторный. И всего-то четыреста килоджоулей!

– А ты обратила внимание на последние слова маникюрши Клары? – вопрошает Грегори.

Догадываюсь, на что именно намекает Грегори.

– Она-то с ходу сообразила, как тебе посчастливилось. Мечтала бы, наверное, поменяться с тобой местами. Сама-то вынуждена обслуживать капризных клиентов, держаться за свою работу, не зная, что ее ждет завтра.

Грегори задумчиво покачал головой и произнес с едва различимой досадой:

– А ты еще что-то раздумываешь…

– Я не раздумываю, – возражаю быстро, – совсем даже не раздумываю! – И, как в омут головой: – Я давно уже согласна! Согласна я, Гришенька!

– Вот и ладно, – изрекает Грегори. – Вот и умница! – Императивно берет меня за руку. – Пойдем домой.

6.00

Не могу разлепить глаза. До глубокой ночи мне не давали уснуть, вынуждая демонстрировать неуемную страсть, и вот теперь выталкивают из сладкого сна с безжалостной настойчивостью:

– Саша, сколько можно тебя будить? Вставай скорее, мне необходима твоя помощь.

– Можно я чуточку посплю, ну, пожалуйста, Гриша! – бормочу умоляюще.

– Саша, я опаздываю. Давай-ка быстренько приготовь мне кофе и почисть яблоко.

Сомнамбулической поступью бреду на кухню. Насыпаю кофейные зерна в кофеварку, доливаю воды, нажимаю на кнопку. Неужели трудно было сделать это самому, не вытаскивая человека из теплой кровати? Какое бессердечие. А яблоко мог бы вполне и в кожуре съесть. Крушил же их прежде, до встречи со мной!

– Спасибо, Алечка, – прихлебывая кофе, говорит Грегори, – можешь вернуться в постель и немного поспать. – Он смачно грызет дольку разделанного мною яблока. – Я позвоню тебе после совещания, и мы согласуем наши планы.

«Согласуем наши планы». Звучит вполне демократично. На деле же это, разумеется, будет выглядеть иначе. Привыкай. Хочешь красивой жизни в Америке с солидным мужем? Придется поработать над собой.

Попала в семью тиранов, тебя честно предупредили!

9.30

Телефонный звонок.

– Hello? – отвечаю, как положено.

– Вот умница какая, уже научилась отвечать на звонки, – радуется Грегори в трубку. – Сколько минут тебе нужно, Аля, чтоб выйти из дома?

– Десять-пятнадцать, – бодро отвечаю я. Поспать мне так и не удалось, душ приняла, кофе выпила, осталось только одеться.

– Надень, пожалуйста, темно-синее платье, телесные колготки и приходи к моему офису. Ты помнишь, как идти?

– Постараюсь не заблудиться, – ухмыляюсь я.

Как же, забудешь, пожалуй. Сколько раз мы проходили этот путь туда и обратно пешком!

– ОК, буду ждать тебя с нетерпением. Я так соскучился, Алечка!

Вот эта его нежность буквально завораживает меня всякий раз. Как он успевает соскучиться за короткий срок? Никто ко мне не привязывался так сильно. И не выражал свою привязанность так откровенно.