Путь аргоси - Себастьян де Кастелл

Он подошел к Бентану и ткнул его в грудь.

– Ну, здоровяк. Что ты видишь?

Чтобы признать свою неправоту, нужно мужество. У меня это никогда не получалось толком, и я уж точно не ожидала, что кто-то здесь преуспеет. Но Бентан, видимо, был сделан из лучшего материала, чем мне представлялось. Миг спустя он опустил взгляд и сказал:

– Я вижу девушку. – Он посмотрел на меня и добавил: – Мне очень жаль.

Он был не единственным. Рослая женщина рядом с ним долго смотрела на меня, а потом наконец кивнула и проговорила:

– Прости, девочка. Пусть боги моря и неба пошлют тебе лучшие дни, чем был сегодня по нашей милости.

Другие бормотали извинения разной степени искренности и красноречивости. Однако Дюррал на этом не закончил. Он повернулся к горожанке, которая упрекала его, но заговорил не с ней. Он присел на корточки рядом с мальчиком.

– Что ты видишь, малыш?

Мальчик оглядел Дюррала, а потом высвободился из материнской хватки и прошёл мимо него, подойдя ко мне. Ему было не больше семи или восьми лет. В таком же возрасте я потеряла родителей.

– Ты выглядишь очень грустной, – сказал он.

Я кивнула.

– И одинокой.

Я снова кивнула.

– Когда я становлюсь таким, мама крепко меня обнимает. – Он широко раскинул руки. – Хочешь обняться?

Я не хотела. Я устала, была зла и мечтала лишь об одном: свалить из этого грязного городка и позабыть каждую минуту, проведённую здесь. Менее всего мне требовались обнимашки с каким-то молокососом.

– Ага, – сказал мой предательский рот, а предательские ноги согнулись в коленках. – Давай обнимемся.

Мальчик облапил меня со всем неловким энтузиазмом человека, который понятия не имеет, что делает, и думает, будто беду и душевную боль можно изжить крепкими объятиями.

– Плакать – это нормально, – прошептал он.

– Я не плачу, – соврала я.

Дюррал был прав. Иногда броня должна разрушиться, прежде чем вы сможете сделать следующий шаг.

– Научи меня, – сказала я.

– Чему научить, девочка?

Сколько раз мы повторяли этот диалог за последние шесть недель? Сто? Тысячу? Давайте-ка посмотрим…

Впервые он прозвучал примерно через пять минут после того, как мы выехали из городка с виселицей, покрытой красным воском.

– Научи меня.

– Чему научить, девочка?

– Как быть аргоси.

– А кто такой аргоси?

– Воин, – ответила я, – который может побороть заклятие, не имея собственной магии. И может заставить четырёх сильных мужчин отказаться от драки. И ничего не боится.

– Звучит очень впечатляюще, – сказал мне Дюррал в тот первый раз. – Если когда-нибудь встретишь такого человека, обязательно познакомь меня с ним.

Вот так он прекратил обсуждение. Затем каждый вечер, когда мы разбивали лагерь, кормили, поили и чистили коня, а пёс уходил на охоту, я пробовала снова.

Я вновь наседала на Дюррала, пока он ставил силки в надежде поймать толстого кролика или белку и съесть заодно с теми корнеплодами, которые я выкапывала по его распоряжению. Для него, кстати, слово «овощи» означало отвратительный ассортимент колючих, неприятных на вкус комков, ничуть не похожих на еду.

В конце каждого вечера Дюррал расставлял свои секретные ловушки (ни одну из них он мне не показывал), которые должны были предупредить, если кто-нибудь попытается застать нас врасплох. После этого я делала третью попытку.

– Я серьёзно. Научи меня.

– Чему научить, девочка?

– Как быть аргоси.

– Кто такой аргоси?

Жулик. Картёжник. Философ. Дуэлянт. Святой человек. Низкий, грязный, подлый, насмешливый сукин сын…

Ко второй неделе я действительно начала выходить из себя.

– Хватит вести себя как придурок! – крикнула я.

Орала я тоже не раз. Это ни к чему не привело. Сперва я думала, что Дюррал меня испытывает – предлагает какую-то философскую головоломку и ждёт, когда я найду правильный ответ. Оказывается, я не умею решать головоломки. Впрочем, никто не посмел бы сказать, что я не старалась.

– Ты вроде бы мой учитель? Так учи!

Он негромко прыснул.

– Перестань относиться ко мне как к ребёнку!

Дюррал Бурый, как я вскоре узнала, был совершенно невосприимчив к капризам как к форме убеждения.

– Ты ведешь себя как ребёнок, Дюррал!

Его также не трогали упрёки, уговоры, критика, споры, переговоры, стенания, мольбы и гробовое молчание. Хотя последнее он, кажется, оценил.

Мне следовало найти решение его загадки гораздо раньше. Я просто очень сильно хотела стать аргоси – больше всего на свете. Думаю, это не дало мне увидеть очевидный ответ.

Зачем Дюррал Бурый – Путь Бродячего Чертополоха – взял меня с собой, уходя из того города, если не собирался учить путям аргоси?

Всё очень просто.

– Ты ведёшь меня к ним, да? – наконец спросила я.

Дюррал сидел, скрестив ноги, по другую сторону костра и ставил заплату на свою запасную рубашку. Пёс развалился рядом, положив морду ему на колени.

– К кому, девочка?

Дюррал вообще не оценил, что на прошлой неделе я ни разу не приставала к нему с просьбами меня научить!

Наши дни и ночи проходили в повседневной рутине путешествия через пустыню потрясающей красоты. Наши разговоры были не более чем маленькими историями и результатами случайных наблюдений. Мне потребовалось целых семь дней, чтобы набраться смелости и задать вопрос. Не понимаю, зачем я хотела заставить его сказать это вслух; я и так уже знала ответ.

Угасающий свет солнца, садящегося за холмы на западе, бросал завораживающий свет на изумрудно-зелёный песок вокруг нас. За последние шесть недель мы проделали путь от южной оконечности территорий джен-теп через почти безлюдные пространства Семи Песков. Ещё несколько дней – и мы попадём в земли Дарома, а оттуда через горы в пустынный регион, известный как Земли Северных Племён. Это глухая и суровая тундра, но её жители славились своей добротой. Они никогда не прогоняли тех, кто хотел поселиться в их холодных диких краях.