Путь аргоси - Себастьян де Кастелл

– Предпочитаю, чтобы ты называл меня по имени!

– А как тебя зовут?

– Фериус. Я сто раз говорила! Меня зовут Фериус!

Дюррал поставил котелок на огонь.

– Фериусом зовут моего пса, – сказал он.

Пёс поднял взгляд, очевидно, соглашаясь с хозяином.

– Нет! Ты говоришь это, просто чтобы сбить меня с толку! Меня зовут Фериус. Фериус Перфекс.

– Да, я слышал, девочка. Но ты не говоришь мне, откуда взяла такое имя.

Всякий раз, как об этом заходила речь, я натыкалась на одну и ту же стену, потому что, честно говоря, не могла вспомнить. В ту ночь, когда Мет-астис обманом заманил меня и Ариссу в старый дом, он намекнул, что один из сигилов на шее заставляет меня забывать имена. Что это часть его чёртова «эксперимента». Но Мет-астис мёртв, а я не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь меня называли «девочкой» или «малышкой».

– Докажи, что Фериус Перфекс – не моё имя, – сказала я наконец.

Дюррал помешал суп.

– Ну, во-первых, Фериус – не медекское слово. Это стародароманский.

– И что оно значит?

Дюррал улыбнулся.

– Крепкий как железо.

– Ну, правильно, – сказала я, хотя раньше этого не знала. – Потому-то я и выбрала его.

– Вот как?

– Именно так!

– А Перфекс? – спросил он.

– Это означает… «яркая искра», – соврала я.

Он усмехнулся.

– «Перфекс» означает «охотничья собака», – сказал он. – Вот почему я назвал пса Фериус Перфекс.

Как по команде пёс встал, радостно тявкнув, и принял благородную позу, словно собирался броситься в бой и выследить для нас кролика.

Предатель.

Вероятно, я выглядела очень несчастной. Или же Дюррал чувствовал себя виноватым за то, что позволил мне несколько дней в одиночку бродить по пустыне. Так или иначе, когда суп сварился, он разлил его в две жестяные миски и сказал:

– Девочка, если ты действительно хочешь называть себя Фериус Перфекс, пусть так и будет. Только не приходи ко мне жаловаться, если однажды проснёшься с желанием полаять на белок.

Он подал мне миску, но, когда я потянулась за ней, отдёрнул руку.

– Что на этот раз? – спросила я.

– Кому я предлагаю еду и убежище в моём лагере?

Дюррал никогда не изъяснялся столь формально. И если теперь так делал, вероятно, это что-то значило. Он давал мне нечто большее, чем просто суп. Он говорил, что какое бы имя я ни присвоила, оно будет моим, несмотря ни на что. Более того: имя, которое я выбрала, станет новым началом в наших отношениях. Это шанс для меня перестать задавать ему один и тот же глупый вопрос каждый вечер, а для него – давать один и тот же сводящий с ума ответ. Имя. Моё имя. Навсегда.

– Фериус Перфекс, – ответила я.

Его улыбка была немногим больше ухмылки, но смех – таким же огромным, как все Семь Песков.

– Хорошо, Фериус, – сказал он. Пёс поднял взгляд, и Дюррал покачал головой.

– Не ты. А ты можешь зваться Толво Перфекс.

– Что это значит?

– Бесстрашная яркая искра.

Чёрт. Я должна была выбрать это имя. И да, я знаю: он солгал мне, сказав, что «перфекс» означает «охотничья собака».

– Спасибо, – ответила я.

Он протянул мне миску с супом.

– На здоровье, Фериус.

Тогда что-то во мне изменилось. Ничего особенного – по крайней мере ничего грандиозного. Но теперь я имела имя, и оно что-то значило для меня.

– Дюррал?.. – начала я.

– А?

– Я не собираюсь жить с медеками.

Он снова сел на свою сторону костра и поставил миску на колени.

– Тогда что же мне с тобой делать? – спросил он.

Невероятно! Он снова меня подначивает.

Я вздохнула.

– Научи меня.

Со своим обычным нелепым и невозмутимым терпением Дюррал спросил:

– Чему тебя научить, Фериус?

Я не знаю, как мне в голову пришёл ответ. Это не было внезапным откровением или вспышкой озарения. На самом деле ответ был расплывчатым и возник скорее от усталости и истощения после пятидневных блужданий по пустыне, а вовсе не по причине моей великой мудрости. Но я думаю, он был правильным, потому что после этого Дюррал взял меня в ученицы и навсегда изменил мою жизнь.

– Научи тому, что мне нужно знать, – сказала я.

Дерево было сто футов высотой и одиноко стояло на границе между Семью Песками и Землями Северных Племён. Всеми забытый часовой на склоне холма, где изумрудно-зелёный песок сменялся сначала грязью и кустами, а затем каменистой почвой.

Когда Дюррал сообщил мне, что это будет первая остановка в нашем путешествии, я запаниковала. Вдруг он втайне планировал перетащить меня через границу и заставить присоединиться к какому-нибудь клану беженцев-медеков? Дюррал же настаивал, что приезд сюда – единственный способ научиться путям аргоси.

– Видишь это дерево? – спросил он.

– Я стою прямо перед ним, так что да.

– Стоять перед чем-то – не то же самое, что видеть это, дитя. Смотреть – тоже не значит видеть. Теперь ты видишь дерево?

Я вздохнула. Для парня, который в основном изъяснялся как полупьяный пастух из пограничья, он определённо мог быть очень философичным.

– Я вижу дерево, – ответила я.

Он сел на холодную землю, облокотившись на одну из ног Квадлопо.

Конь был безымянным, и я постоянно приставала к Дюрралу с просьбой дать ему имя. Аргоси уверял, что лошадям нет дела до таких вещей, но я была одержима именами, поэтому в конце концов Дюррал уступил. Квадлопо казалось мне вполне звучным именем и полностью подходило коню. Оказывается, в переводе с дароменского это значит «четвероногий».

Пёс, очевидно предвидя долгий урок, убежал на вершину холма. Дюррал прикрыл глаза.

– Расскажи мне об этом дереве, – велел он.

– Дерево как дерево. О чём тут рассказывать?

– Что такое дерево?

Духи добрые и жестокие, только не это!

– Дерево – это большое растение со стволом, ветками, листьями над землёй и корнями под землёй.

– Продолжай.

– Оно… э-э… в основном коричневое?

– И?

– Оно… деревянное.

– Обворожительно. Продолжай.

Так мы говорили больше часа, и я поведала ему обо всех частях дерева. Я высказала предположение относительно его точной высоты, прикинула количество листьев на каждой ветке и объяснила их структуру. Когда с этим было покончено, Дюррал велел мне стучать костяшками пальцев по разным участкам ствола и описывать звук. Затем он приказал обнюхать всё дерево – докуда мог дотянуться мой нос. И да, он заставил меня попробовать кору на вкус.