Бельканто - Энн Пэтчетт

«Я пошлю вам на кухню девушек», – сказал командир Бенхамин.

Эти слова крутились в голове Гэна, как припев из «Лунного света». Войдя на кухню, он торжественно вскинул руки, словно боксер, нокаутировавший противника.

– А! Вы на него посмотрите! – закричал вице-президент. – Наш юный гений возвращается триумфатором!

– А мы заставляем его тратить свои таланты на помощь по кухне и добывание ножей, – поддакнул ему Тибо на хорошем испанском – язык он выучил, когда думал, что станет французским послом в Испании. – Нам следует послать этого молодого человека в Северную Ирландию. Нам следует послать его в сектор Газа!

– Надо поручить ему вести переговоры вместо Месснера. Тогда, может быть, мы отсюда и выберемся.

– Я всего лишь договорился о ножах, – скромно сказал Гэн.

– Вам удалось поговорить с Бенхамином? – спросил Рубен.

– Разумеется, он говорил с Бенхамином! – Тибо листал поваренную книгу, которую вытащил из высящейся перед ним стопки. Глядя на то, как стремительно его палец двигался по странице, можно было смело утверждать, что посол владеет навыками скорочтения. – Разговор прошел успешно, не правда ли? Эктор или Альфредо наверняка настояли бы на сырой курятине – чтобы закалить бойцов. Так что сказал вам добрый революционер?

– Что он пошлет нам в помощь девушек. Он категорически отверг Ишмаэля, но я не удивлюсь, если он тоже здесь появится. – Гэн достал из коробки морковку и ополоснул ее под краном в раковине.

– Мне бы они двинули винтовкой в лицо, – благодушно сказал вице-президент. – А вам они предоставили персонал.

– Как насчет чего-нибудь простенького вроде петуха в вине? – спросил Тибо.

– Все вино конфисковали, – возразил Рубен. – Конечно, мы могли бы еще раз послать Гэна на переговоры. Вино, скорее всего, спрятано где-то здесь, если, конечно, они его не выпили.

– Значит, придется выкручиваться без вина, – вздохнул Симон Тибо. Можно подумать, что вино – опасное оружие вроде ножа! Кошмар. В Париже можно вообще не думать о том, есть у тебя дома вино или нет: закончилось – вышел из дома, дошел до угла, и вот тебе какое хочешь вино в любых количествах. Как чудесно осенью выпить молодого бургундского в «Липпе»: нежные солнечные блики играют на латунных перилах, Эдит в своем свитере цвета морской волны, волосы зачесаны назад и скручены небрежным узлом, бледные пальцы сжимают бокал. Тибо видел все это словно наяву: солнце, свитер, темно-красное вино, белые пальцы. Когда Тибо послали в Центральную Африку, они взяли с собой столько вина, что город можно было залить. Из сырого грязного подвала Тибо постарался сделать настоящий винный погреб. Французское вино – краеугольный камень французской дипломатии. Он раздавал его как жевательную резинку. Гости у них на приемах засиживались допоздна, а потом топтались у ворот, тысячу раз произносили «спокойной ночи», но не уходили. В конце концов Эдит возвращалась в дом и выносила всем по бутылке вина. Совала их каждому в руки. Только после этого гости исчезали в темноте, разбредались по своим машинам, крепко сжимая полученные призы.

«Сие есть кровь моя, – говорил Тибо жене, поднимая стакан с вином, когда гости наконец уходили. – Лишь за тебя одну изливаемая». После этого они вдвоем возвращались в гостиную, подбирая по дороге скомканные салфетки и грязные тарелки. Как правило, прислугу они отправляли домой еще в начале вечера. Наступало время их особой близости, абсолютной любви. Они оставались вдвоем. Они вместе приводили в порядок свой дом.

– А там нет рецепта «петух без вина»? – спросил вице-президент, заглядывая в поваренную книгу. Все эти фолианты он видел впервые. Интересно, они принадлежат его семье или прилагались к дому?

Тибо поправил шарф Эдит на своем плече, пробормотал что-то про жарку и снова углубился в чтение. Но не успел он перелистнуть страницу, как на кухню явились трое: долговязая Беатрис, хорошенькая Кармен и Ишмаэль, и все с ножами – кто с двумя, кто с тремя.

– Это вы нас звали, да? – спросила Беатрис Гэна. – А я, между прочим, уже на сегодня отдежурила. Я телевизор хотела посмотреть.

Гэн взглянул на настенные часы.

– Твой сериал давно закончился, – сказал он, стараясь смотреть девушке прямо в глаза.

– Там еще есть всякие интересные передачи, – ответила она. – Там полно интересных передач. А тут они говорят: «Девушки должны помочь». Всегда так!

– Но меня тоже послали, хоть я и парень, – возразил Ишмаэль.

– Почти парень, – уточнила Беатрис.

Ишмаэль покраснел и повертел между ладонями деревянную рукоятку ножа.

– Командир сказал, чтобы мы помогли с обедом, – сказала Кармен. Она обращалась к вице-президенту. Она не встречалась глазами с Гэном, и Гэн на нее не глядел. Так почему же казалось, что они смотрят друг на друга не отрываясь?

– Мы весьма благодарны, – сказал Симон Тибо. – Мы совершенно не умеем обращаться с ножами. Едва нам доверят столь опасную вещь, как нож, начнется кровопролитие. Нет-нет, мы никого убивать не станем, я вас уверяю. Мы просто откромсаем себе пальцы и истечем кровью прямо здесь, на полу.

– Да бросьте, – сказал Ишмаэль и захихикал. Его совсем недавно, как и многих других мальчишек в доме, по-дилетантски постригли. Длинные кудри Ишмаэля обкорнали так, что где-то волосы лежали аккуратно, где-то топорщились, как молодая травка, а где-то и вовсе зияли проплешины, обнажая розовую, как у новорожденных мышат, кожу. Ему сказали, что так он будет выглядеть взрослее, но, по правде говоря, вид у него теперь был не взрослого, а больного.

– Кто-нибудь из вас умеет стряпать? – спросил Рубен.

– Немного, – пробормотала Кармен, судя по всему, очень озабоченная тем, как смотрятся ее ступни на черно-белом шахматном полу.

– Конечно, мы умеем стряпать! – вспылила Беатрис. – А кто, по-вашему, нам готовит?

– Ну, может быть, ваши родители, – сказал вице-президент.

– Мы взрослые! И сами о себе заботимся. У нас нет пап и мам, чтобы носились с нами, как с маленькими. – Беатрис злилась оттого, что ей не дали посмотреть телевизор. И вообще, на сегодня она уже выполнила все свои обязанности – обошла верхние этажи и два часа стояла на часах у окна. Она почистила и смазала винтовки командиров, а заодно и свою собственную. Нечестно посылать ее на кухню. По телевизору в это время как раз идет чудесная передача: девушка на высоких каблуках, в расшитой звездами курточке и пышной юбке поет ковбойские песни и пляшет.

Ишмаэль вздохнул и положил на стол три своих ножа. Его родители умерли. Однажды ночью какие-то люди увели отца из дома, и больше никто его не видел. Мать скончалась от обычной простуды около года тому назад. Ишмаэлю было почти пятнадцать, хотя его тело не спешило подтверждать этот факт. Но он уже не был ребенком, если считать ребенком того, у кого есть родители, которые приготовят ему ужин.

– Ну, значит, вы умеете обращаться с луком, – сказал Тибо, доставая из коробки луковицу.