Орда. Книга 1. Месяц седых трав - Андрей Посняков

Слава Богу, хоть христианка, не язычница. Можно сказать – своя. А она вообще-то ничего, красивая. Только уж больно наглая.

– О, явилась, наконец, Джэгэль-Эхэ! И где только тебя черти носили?

– По оврагам с красивыми парнями, – нагло отозвалась девчонка и, состроив ехидную гримасу, поинтересовалась: – Что, завидно?

– Да ну тебя к дьяволу, Джэгэль-Эхэ! И как тебе только не стыдно говорить такие слова?

– Ой-ой-ой! Кого это я слышу? Не тебя ль, разлюбезная Кайгили, застукали на дальнем пастбище с одним слугою?

– Молчи! Молчи, ведьма! – та, которую назвали Кайгили, тоже не уродина, вскочила и угрожающе замахала руками.

– От ведьмы слышу. – Джэгэль-Эхэ отклонилась назад и смачно плюнула прямо в лицо Кайгили.

– Ты смотри! – восхищенно удивился в траве Кэзгерул. – Ведь попала! Вот это баба!

– Да уж, – заворчал Юмал. – Не хотел бы я иметь такую жену. А ты, Гамильдэ?

– И я б не хотел! Плюнет еще в глаз – вовек не отмоешься.

А между тем назвевавшая было у юрты – гэра – ссора как-то сошла на нет: бормоча какие-то ругательства, Кайгили предпочла усесться обратно.

– Ага! – прищурившись, усмехнулась оторва Джэгэль. – Струсила? Ну, кто еще желает что про меня сказать? Предупреждаю, ударю сразу с ноги – вы ж знаете, я хорошо умею драться. Ну?

Девки прикусили языки – видать, и в самом деле знали, а, может, кое-кто уже и попробовал силу удара Джэгэль-Эхэ.

Оторва засмеялась:

– То-то! Значит, женихов ждете…

– Тебе-то что?! И ждем! – вступилась за подруг красивая темноглазая девушка, статная и высокая. Кэзгерул при виде ее незаметно вздохнул. И в самом деле – неплохая была девчонка…

– Не хочу с тобой ругаться, Курукче, – Джэгэль-Эхэ засмеялась.

– Ага, с ней, значит, не хочешь? А тебе вообще какое дело, кто тут кого ждет?

– Да ладно, Айкиче, я разве против? Только у тебя ведь четверо детей, и все от разных. Не помешают счастливому браку? Ну, хотя б один был иль два – еще куда ни шло, ну – трое… Но четверо!

– Мх… Змея! – выкрикнула униженная Айкиче – довольно-таки смазливая на вид девка. – Завидуешь чужому счастью, гадюка?

– Ага, нашла чему завидовать? Где оно у вас, счастье-то?

– У нас-то он будет, а вот у тебя – вряд ли. Никто тебя не возьмет, Джэгэль, как бы ты ни старалась!

– Да и не надо! Ходить за мужем, варить пищу со старыми бабками, утирать сопливые носы – разве это счастье? – Джэгэль-Эхэ обидно расхохоталась и подбоченилась. – Если так – мне такого не надо!

– Ну и баба! – укоризненно прошептал Гамильдэ-Ичен. – Не баба – а сатана!

– Да уж, – поддержал его Гаарча. – Такая дьяволица ни за что замуж не выйдет. Кто возьмет-то? А и возьмет, так живо выгонит.

– Чтоб вы понимали! – Баурджин счел необходимым заступиться за девушку. – Рассуждаете как типичные обыватели! Такие, как она, дирижабли на северный полюс водят, океанские корабли, паровозы, ну, или, на худой конец, трактор, как знаменитая Паша Ангелина! А вы говорите!

Истовая отповедь юноши, увы, осталась без ответа – большинство ее просто не расслышали, ведь сказано все было шепотом, ну а кто расслышал, тот ни черта не понял.

Между тем нахалюга Джэгэль-Эхэ, похоже, вовсе не собиралась куда-то уезжать. По-прежнему всех подзуживала – развлекалась, а может быть, искала ссоры.

– Ты тут про детей говорила, Джэгэль? – пробасила, поднявшись на ноги, столь дородная женщина, что перед ней не только худышка Джэгэль-Эхэ, но и кое-кто покрупнее, к примеру, сам Баурджин или его анда Кэзгерул Красный Пояс, выглядели бы как броневички на базе «Эмки» против многобашенного танка Т-35. Мощная, с огромной – арбузами – грудью, высокая, словно скала, но вся какая-то ладная, ухватистая, с добрым широким лицом и аккуратно заплетенными в две толстые косы волосами, женщина эта – нет, все же девушка – явно производила впечатление, и не нахалке Джэгэль было с нею тягаться.

– Да, Алса-Буик, – скромно кивнула оторва. – Именно про них я и говорила.

– И ты не права, сестрица. – Алса-Буик укоризненно покачала головой. – Еще никогда ни одному багатуру или даже хану не мешали чужие дети от первой жены! Благородный муж никогда, ни за что на свете не будет укорять за это любимую женщину, коли уж взял ее замуж. А детей ее будет воспитывать, как своих родных, – именно так гласят законы степи!

– Да я знаю. – Джэгэль-Эхэ отмахнулась.

– Чего ж тогда тут выступаешь? Ищешь хорошей драки? Может, со мной подерешься?

– С тобой не буду, сестрица Алса-Буик. Не имеет смысла.

– Вот то-то! Тогда что ты стоишь, садись с нами, скоро явятся женихи… а может… – Великанша окинула быстрым взглядом округу и понизила голос. – А может, они уже и сейчас здесь. Слушают вас, да промеж собою смеются – мол, эвон, каковы ж дурищи!

– Вот это женщина! – восхищенно поцокал языком Кооршак. – Вот это красавица! И какие разумные речи говорит – видать, она к тому ж и умна. Вот бы такую украсть – так ничего б и в жизни не надо!

– Нет, Кооршак, дружище, тебе ее ни в жисть не увезти!

– Это почему же?

– Хребет у лошади переломится!

– А ну вас, дуралеев. Все б вам смеяться!

Между тем Джэгель-Эхэ, видать, надоело-таки препираться – подозвав лошадь, она живо вскочила в седло, немного отъехала и вдруг обернулась:

– Хочу сказать – зря наши убрали дозорных с сопок! Ждете женихов? Хорошее дело… Только не дождаться бы на свою голову кого другого! Говорят, в степях видели тумены монголов!

– И что из того? – усмехнулась Курукче. – Что монголам до нашего скромного кочевья? Здесь даже добычи никакой нет. Не считая нас с вами, верно, девушки?!

Девчонки разом захохотали.

– Смейтесь, смейтесь, дурищи! Как бы не пришлось потом плакать, – презрительно сплюнув, Джэгэль-Эхэ дернула поводья коня и понеслась к сопкам.

– Ну, и мне, пожалуй, пора! – Баурджин решительно пополз к лошадям.

– Во дает! – испуганно-восхищенно прошептал Кэзгерул Красный Пояс. – Неужели на ту сатану польстился?!

Кооршак ухмыльнулся:

– А я всегда говорил – смелый человек наш нойон Баурджин! Очень смелый, очень…

Юноша гнал коня, стараясь держаться в тени сопок – не очень-то ему хотелось, чтобы своенравная девчонка заметила его раньше времени, ведь, кто знает, как она тогда себя поведет? Может, возьмет да и скроется где-нибудь? Ищи ее потом, вовек не найдешь!

А Джэгэль-Эхэ неслась, казалось, вовсе не разбирая дороги, бросая коня через русла ручьев и неширокие балки. Баурджин-Дубов тоже подогнал коня, он давно заметил, что кочевники любили по всякому поводу пускать коня вскачь, видать, нравилось нестись… Какой же монгол не любит быстрой езды? Летела прямо в лицо цветочная пыльца, какие-то колючки, мошки, еще какая-то хрень, юноша внимательно смотрел вперед – по такой езде можно было запросто сломать себе шею. Ну и девчонка! Физкультурница, ититна мать, «Трудовые резервы». Вот это гонит! И куда, спрашивается, спешит? На тот свет, что ли, торопится?