Моя маленькая слабость - Юлия Гетта

деньгами, у Кости наверняка от девушек отбоя нет. Почему именно я? Что во мне особенного? Или, может, зря я радуюсь, может, никакая я для него не особенная, а просто одна из…

В такой миг, находясь в самых уютных на свете мужских объятиях, думать о грустном совсем не хочется. И я заставляю себя просто закрыть глаза, расслабиться и наслаждаться моментом.

Но буквально сразу меня неудержимо начинает клонить в сон. Я понимаю, что засыпать сейчас нельзя, надо по-хорошему сначала сходить в душ, только сил на это нет совершенно.

– Тая… – вырывает меня из дремоты Костин низкий голос.

– М-м-м?

– Мне так голову снесло от тебя, что я забыл про презерватив.

Эти слова звучат как комплимент, и я против воли улыбаюсь. Глупая. Уже влюбилась ведь по уши.

– Ничего страшного, – лениво отзываюсь я. – Есть специальные таблетки для таких случаев, я завтра приму одну, и всё будет в порядке.

– Что ещё за таблетки?

– Ну, чтобы не забеременеть.

Костя отрывается от меня, приподнимается на руках и заглядывает в глаза:

– Разве они не вредные для женского здоровья?

– Ну, аборт намного вреднее.

– Ни того, ни другого я тебе сделать не позволю.

Я тихонько смеюсь.

– И что же, если я забеременею, женишься на мне? И будем воспитывать ребёнка?

– А что здесь смешного?

Перестаю улыбаться, осознав вдруг, что Костя совсем не шутит. Нет, я всё понимаю, влюблённость влюблённостью, но о детях, по-моему, говорить ещё рано. Ещё ой как рано.

– Мы ведь почти не знаем друг друга, – настороженно произношу я.

– Мне достаточно того, что я знаю. А ты, если хочешь узнать обо мне больше, спрашивай.

Хлопаю глазами несколько раз, силясь переварить информацию. Может, он все-таки шутит? Растягиваю губы в неестественной улыбке и пытаюсь отшутиться в ответ:

– Знаешь, мне бы не очень хотелось выходить замуж по залету.

– Ну хорошо, – усмехается он.

Резко выходит из меня, поднимается с постели, и сразу становится холодно. Но уже в следующее мгновение меня неожиданно подхватывают на руки и куда-то несут.

– Ой! – Я успеваю лишь зацепиться за Костину шею и прижаться к крепкой мужской груди, потерявшись в волшебном ощущении от соприкосновения наших тел. – Куда ты меня тащишь?

Надеюсь, он не собирается вынести меня из палаты, я же абсолютно голая.

– В ЗАГС, – шутит Костя.

А сам шагает в ванную и вскоре осторожно ставит меня на ноги в душевую кабину. Я чувствую, как по внутренней стороне бёдра начинает стекать его семя. И Костя почему-то уставился именно туда. Неловкий момент.

– Вот, постой так немного, и всё из тебя вытечет, – заявляет мой сумасшедший любовник.

Я смотрю на него, хлопая глазами, и не верю своим ушам. Это что, ещё одна шутка? Или он всерьёз думает, что таким образом можно избежать беременности?

– Ты издеваешься?

Но Костя даже не слышит вопроса. Он занят изучением моей анатомии, всего, что обычно недоступно для посторонних глаз, но сейчас беззащитно перед ним. Моё сердце начинает гулко биться в груди, дыхание тяжелеет, щеки горят огнем. Смущённо опускаю взгляд, но лучше бы я этого не делала. Потому что моему взору предстает предмет мужской гордости во всей своей красе. Костя всё ещё возбуждён и, кажется, не собирается оставлять это просто так. Низ живота заполняется приятной тяжестью, внутри снова становится влажно и горячо. Я облизываю пересохшие губы и каким-то чудом нахожу в себе силы озвучить то, что собиралась сказать минутой ранее:

– Я все-таки приму таблетки.

Выходит как-то хрипло, но Костя всё равно, кажется, пропускает мимо ушей. Шагает ко мне в душевую, обнимает за талию, прижимает спиной к прохладной кафельной стене. Утыкается лбом в мой лоб и смотрит в глаза. Этот взгляд, тёмный, жадный, с поволокой, гипнотизирует меня. Жар, исходящий от мужского тела, особенно снизу, обволакивает меня. И я забываю, о чем мы только что говорили. Забываю обо всём.

– Я сказал – нет, – медленно произносит Костя, мягко, но в тоже время безапелляционно, вызывая странный трепет по моей коже. А потом наклоняется, сладко целует в плечо и шею, щекоча горячим дыханием, и я вся с ног до головы покрываюсь мурашками.

Больше ничего не говорю и ни о чем не спорю. Зачем? Всё равно завтра приму таблетку. Мне не требуется для этого его разрешение. А сейчас буду просто наслаждаться моментом. Растворюсь в нём. Заберу всё без остатка и отдам столько, сколько смогу.

39

– Доброе утро, Тая!

Илья Сергеевич появляется в моей палате примерно в половине десятого утра. Как обычно, приветливый и доброжелательный, в безупречно отглаженном белоснежном халате поверх строгих брюк и рубашки. Мне нравится этот мужчина как врач и как человек. Наверное, если бы не Костя, я могла бы даже испытывать к нему куда более глубокую симпатию. Но сейчас мне кажется, что Костю не затмит никто. Даже самый красивый в мире актер. Или музыкант. Или модель. Да кто угодно!

Влюблённость – она такая. Если бы у меня была возможность встречаться с абсолютно любым мужчиной на земле, я бы всё равно выбрала Костю.

– Ну, как прошла ночь? – интересуется Илья Сергеевич с вежливой улыбкой на губах.

Но сегодня я не могу улыбнуться ему в ответ, вместо этого краснея до кончиков ушей. Лучше доктору не знать, как прошла моя ночь. Лучше никому об этом не знать.

А улыбнуться-то все-таки хочется, только самой себе под нос. Но я сдерживаюсь, закусив изнутри губу.

– Доброе утро, Илья Сергеевич! Спасибо, всё хорошо.

А если быть честной, то просто замечательно! Примерно около часа назад я натянула свою пижаму, а так сладко дрыхла всю ночь голышом в обнимку с самым крутым на свете мужчиной. Косте стоило больших трудов разбудить меня и заставить одеться. Ему нужно было срочно уехать по каким-то важным делам, и он, бедный, очень переживал, что кто-то войдёт в палату без стука и застанет меня в таком виде.

Черт, всё ещё не могу поверить, что мы с Костей теперь вместе. Только подумала о нём, а сердце уже радостно затрепыхалось в груди.

– Ну и отлично, – довольно кивает Илья Сергеевич и протягивает мне градусник. – Давай измерим температуру.

Я послушно сую термометр под мышку, хотя уже и так знаю, что никакой температуры у меня нет. Чувствую себя отлично.

– У тебя раньше были проблемы с почками? – спрашивает доктор.

– Да, – безрадостно признаю я. – В детстве был пиелонефрит.

– Почему не указала это в анкете?

– Извините, если честно, совсем забыла.

– Ясно. Что ж, судя по анализам,