Ужас Данвича - Говард Филлипс Лавкрафт

Вот и все. Чарльза нет, и через год ты поставишь ему памятник. Не спрашивай меня завтра ни о чем. И верь, что честь твоей семьи осталась незапятнанной.

С самой искренней любовью и пожеланием быть сильным, спокойным и стойким.

Твой друг

Маринус Б. Виллетт».

Итак, утром тринадцатого апреля 1928 года, в пятницу, Маринус Бикнелл Виллетт навестил Чарльза Декстера Варда в частной больнице доктора Уэйта на Конаникут-Айленд. Молодой человек не пытался уклониться от встречи, однако смотрел угрюмо и, по-видимому, не собирался начинать разговор, как того хотелось Виллетту. Обнаруженное доктором тайное подземелье и то, что он пережил там, породило новый источник взаимного недоверия, поэтому, обменявшись обычными приветствиями, оба затаились. Напряжение усилилось, когда Вард впервые за все время угадал по застывшему лицу доктора страшную цель его прихода. Он испугался, поняв, что со времени последнего визита с Виллеттом произошла перемена и перед ним не заботливый семейный врач Вардов, а беспощадный, неумолимый мститель.

Вард побелел как мел, и Виллетту пришлось заговорить первым.

– Я еще кое-что нашел, – сказал он, – и предупреждаю, пришел час расплаты.

– Опять копали и обнаружили еще парочку голодных малышек? – иронически переспросил молодой человек.

Было очевидно, что он решил не сдаваться.

– Нет, – медленно проговорил Виллетт. – На сей раз я не копал. Мы наняли сыщиков навести справки о докторе Аллене, и они отыскали в бунгало фальшивую бороду и черные очки.

– Прекрасно, – отозвался взволнованный хозяин палаты, стараясь держать оскорбительно-насмешливый тон. – Надеюсь, они вам идут больше, чем ваши очки и борода.

– Они бы вам подошли, – спокойно, словно заранее все продумав, ответил Виллетт. – Да ведь они и шли вам.

Когда Виллетт произнес эти слова, ему показалось, будто туча закрыла солнце, хотя тени на полу лежали по-прежнему.

Вард рискнул:

– И это все, за что я должен расплачиваться? А если мне хотелось время от времени менять обличье?

– Нет, – сурово возразил Виллетт, – вы меня опять не поняли. Если человек хочет время от времени менять обличье, это его дело, но только в том случае, если он вообще имеет право на обличье и если он не убивает того, кто вызвал его из небытия.

Вард не выдержал:

– Ну же, сэр, что вы еще там отыскали и чего вы от меня хотите?

Доктор немного помолчал, словно подбирая слова для решительного объяснения.

– Я нашел, – наконец проговорил он, – кое-что в шкафу за деревянной панелью, на которой был портрет, сжег это и похоронил на том месте, где должна быть могила Чарльза Декстера Варда.

Сумасшедший, тяжело дыша, вскочил со стула.

– Черт подери, кто вам сказал?.. Кто поверит, что это он, когда уже два месяца есть я? Что вы намерены делать?

Виллетт, хоть и был маленького роста, выглядел столь величественно, что одним взмахом руки заставил его замолчать.

– Я никому ничего не сказал. Это не обыкновенное дело… Безумие вне времени, кошмар вне пространства… Такое не под силу полиции, адвокатам, судам и психиатрам. Слава богу, природа одарила меня толикой воображения, и я смог докопаться до истины. Тебе не обмануть меня, Джозеф Карвен, потому что я верю в твое колдовство!

Я знаю, ты сотворил колдовство и заполучил благодаря ему своего потомка и двойника. Я знаю, как ты заставил его интересоваться прошлым и выкопать тебя из забытой могилы. Я знаю, что он прятал тебя в своей лаборатории, пока ты изучал современные науки и вампирствовал по ночам. А потом ты надел бороду и очки, чтобы никому не пришло в голову поинтересоваться вашим безбожным сходством. Я знаю, что ты задумал сделать, когда ему не понравилось святотатственное осквернение могил по всей земле, и что ты задумал совершить потом, и я знаю, как ты это сделал.

Ты снял бороду и очки и обманул охранявших дом людей. Они подумали, будто это он вернулся, и они подумали, будто он ушел, когда ты задушил его и спрятал тело в шкафу. Однако тебе в голову не пришло, что вы разные внутри. Ты сглупил, Карвен, положившись на внешнее сходство. Почему ты не подумал о том, как будешь разговаривать, о своем голосе, о своем почерке? Видишь, у тебя ничего не вышло. Тебе лучше знать, кто подложил мне записку в карман, однако предупреждаю, он сделал это не напрасно. Есть кошмары, которые надо стирать с лица земли, и, не сомневаюсь, автор записки навестит Орна и Хатчинсона. Один из них как-то предостерег тебя, чтобы ты не вызывал того, с кем не можешь справиться. Один раз ты уже поплатился наверняка за это, и теперь твое собственное злое колдовство убьет тебя. Карвен, человек может бороться с Природой, но только до определенных пределов. Все кошмары, которые ты породил, восстанут против тебя.

Доктор замолчал, услыхав вопль, вырвавшийся у того, кто стоял против него. Понимая, что он на острове, один, без оружия и любая попытка насилия с его стороны приведет в палату дюжину санитаров, Джозеф Карвен прибег к помощи старинного и испытанного средства и принялся указательными пальцами творить каббалистические знаки, произнося одновременно глухим резонирующим голосом, который уже не считал нужным скрывать, слова ужасной формулы:

– ПЕР АДОНАИ ЭЛОИМ, АДОНАИ ИЕГОВА, АДОНАИ САВАОФ, МЕТРАТОН…

Но и Виллетт не стал ждать. Едва во дворе завыли собаки, едва с воды потянуло холодным ветром, как доктор торжественно продекламировал то, что приготовил для Карвена – око за око, колдовство за колдовство, – отлично запомнив урок, выученный им в подземелье! Звучным голосом Маринус Бикнелл Виллетт произнес вторую часть формулы, первая часть которой вызвала из небытия автора минускул, то таинственное заклинание, написанное под знаком «Хвоста дракона», под знаком уходящим:

Как только Виллетт начал говорить, слова замерли на губах больного. Не в силах ничего сказать, чудовище продолжало отчаянно чертить в воздухе колдовские знаки, пока у него не онемели руки. Наконец Виллетт произнес имя Йог-Сотота, и тут началось нечто невообразимое. Это не было простым исчезновением, это было преобразованием, или рекапитуляцией, и Виллетт закрыл глаза, чтобы не лишиться чувств, пока не договорит до конца заклинание.

Он не лишился чувств, и человек, порожденный безбожным временем и запретными тайнами, больше ни разу не обеспокоил землю. Это был конец безумия, пришедшего из глубины веков, и конец истории Чарльза Декстера Варда.

Открыв глаза, прежде чем покинуть комнату, ставшую вместилищем кошмара, доктор Виллетт понял, что не зря хранил формулу в памяти. Как он предполагал, ему не понадобилась кислота. Подобно своему портрету за год до этого, Джозеф Карвен рассыпался на полу мелким голубовато-серым порошком.