Автономность - Аннали Ньюиц

Джек заглянула в глаза своей любовницы, которые в темноте стали почти черными. Пальцы Лайлы двигались внутри Джек, а она продолжала смотреть в эти глаза и думала о том, что никого не любила так сильно, как Лайлу. А потом настал момент, когда она не могла сконцентрироваться уже ни на чем, кроме наслаждения.

В те дни Лайла не любила обниматься после оргазма. Она сбросила с себя одеяло и заговорила:

– Тут можно устроить настоящую движуху. Организовать собственную «Свободную лабораторию», но по-настоящему радикальную, более радикальную, чем у Криша.

Джек промолчала. Она все еще пыталась насладиться их близостью; она притянула к себе бедро Лайлы и обхватила его ногами. В награду за это Лайла перебросила вторую ногу через бедро Джек. Они прижались друг к другу, сплелись в приятный узел.

– Ты ведь хочешь этого, Джек?

Лайла задвигалась так, что Джек становилось все сложнее о чем-то думать.

– Да, – прошептала она.

Первая запланированная встреча, посвященная «Свободной лаборатории Касабланки», прошла в кафе и оказалась гораздо менее приятной, чем встреча под одеялом, которая ее породила. Каким-то образом призыв Джек, размещенный на нескольких местных форумах биохакеров, был отправлен по списку рассылки художников, и на совещание пришла компания поэтов, которые хотели поспорить об истинном значении слова «анархия». Вместо конкретного разговора об аренде помещения под лабораторию получилась трехчасовая перепалка о свободе и реколониализме.

Касабланка разбогатела на биотехнологиях, но местные художники и радикалы считали, что научный прогресс равнозначен джентрификации. Им было сложно понять, что наука может быть радикальной, а лаборатория – свободной.

Джек и Лайле понадобился целый год на споры, прежде чем они добрались до этапа аренды помещения. К этому времени они уже неплохо ориентировались в дариже, и у них появилась группа из пяти человек, готовых потратить и время на обустройство лаборатории.

«Твин сентер», некогда роскошный комплекс в самом сердце делового квартала, недавно превратился в дешевые помещения для жилья и работы, и «Свободная лаборатория Касабланки» въехала в один из его подвальных этажей. Они выбрали это место отчасти потому, что здесь было большое помещение с водопроводом, но еще и для того, чтобы задобрить поэтов, которые жили на верхних этажах. Это был правильный ход. Поэты по-прежнему радостно напоминали инженерам о том, что культура выше науки, но перестали называть их реколонизаторами – по крайней мере, в лицо.

Криш пришел в восторг, узнав, что они открыли первую «Свободную лабораторию»-сателлит, и постарался помочь им с получением грантов.

– В жопу гранты, – пробурчала Джек, прочитав его сообщения. – Мы не хотим зависеть от экономических коалиций.

Коллектив с ней согласился. Чтобы дистанцироваться от «Свободной лаборатории» Криша, им потребовалось новое имя. Они назвали себя «Сигнальный путь», или «Сигнал» для краткости.

– Нам все равно нужно как-то зарабатывать, – заметила Лайла, после того как они наконец создали логотип.

– Можно взимать членские взносы, – предложил один доброволец.

– Это не очень-то похоже на свободу. Что скажут поэты?

Все рассмеялись. Но это была правда: они не могли просить денег и при этом называть себя «освободителями». Радикалы в городе уже с подозрением относились к науке, так что продавать входные билеты на революцию здесь было нельзя.

Коллектив собрал денег, которых хватило бы как минимум на полгода аренды, и поэтому вопрос о финансировании «Сигнала» они решили отложить. Джек преподавала основы синбио, показывала другим жильцам, как копировать простые механизмы. Один подросток нашел способ выращивать мяту в крошечном садике своей семьи, создав растение, которое более эффективно использовало азот.

Проекты «Сигнала» шли успешно, и посмотреть на их лабораторию съезжались люди со всего Магриба. Местные компании дарили лаборатории старые фабрикаторы и матрицы для выращивания тканей. Лайла каждую неделю проводила встречи, на которых регулярные сотрудники и гости обсуждали цели и задачи «Свободной лаборатории». Именно на одной из таких встреч они познакомились с Фрэнки.

Лайла наконец исправила все ошибки в своей татуировке, и на ее недавно подстриженной голове теперь сменяли друг друга цветки, соответствовавшие цветовым пятнам, которые ползали вверх и вниз по ее платью. Встреча, как всегда, началась с пива и скверного на вкус напитка под названием «Клабмейт» – это была старая традиция, которую ввели хакеры XXI века. Вокруг лабораторного стола сгрудились дети и пенсионеры, богатые профессионалы-биотехнологи и анархисты, которые жили в сквотах. Каждый называл свое имя или псевдоним.

Фрэнки в накрахмаленной рубашке и брюках хаки была похожа на типичного инженера. Благодаря смуглой коже и черным волосам она могла сойти как за местную, так и за уроженку Азиатского Союза или Зоны. Она говорила, что делает разные штуки на «Гадюке».

После встречи Джек занялась анализом какой-то последовательности ДНК, а Лайла устроила новичкам экскурсию по лаборатории. За ярким платьем Лайлы, словно за кометой, вырос хвост из поклонников-хакеров.

Когда Джек оторвала взгляд от текста, то увидела, что рядом с ней стоит Фрэнки.

– Мне нужно поговорить с вами наедине – сказала она.

– Можно и здесь.

Фрэнки бесстрастно посмотрела на нее:

– У вас есть экранированная комната?

Джек заподозрила, что эта женщина – один из психов, которые иногда забредали в «Сигнал», человек, заболевший паранойей в ходе занятий не вполне легальной наукой.

– Нет, – мягко ответила она. – Но от поверхности земли нас отделяют несколько этажей. Я не знаю, о чем вы беспокоитесь, но тут люди классные.

– Я беспокоюсь о том, что МКС внедрила «жучков» в ваш хлам. – Она махнула рукой, указывая на работающие приборы для секвенирования, а затем положила руку на планшет, который Джек пристегнула к поясу. – Знаете, как легко превратить эту штуку в «жучок»?

Точно сумасшедшая.

– Меня это не пугает, – ответила Джек, пытаясь вести себя невозмутимо.

– А зря. Неужели вы думаете, что МКС перестала за вами следить после той истории с «Желчными таблетками»? Особенно теперь, когда вы выступаете за копирование препаратов в Африке?

Ну все. Джек решила, что больше не желает разговаривать с этой странной сучкой.

– Идите в жопу. Я ничем противозаконным не занимаюсь.

– Я окажу вам услугу. Помогу вам и богатой девочке из Персидского залива понять, что это такое на самом деле – дать бесплатные лекарства тем, кто в них нуждается. Это была ваша беда в «Желчных таблетках»: вы тратили столько времени и сил на дискуссии о законности и на переодевания в пиратов, что забыли о настоящих преступлениях. Например, об убийствах.

Внезапно Джек поняла, с кем она разговаривает. Фрэнки была той самой женщиной, которая публиковалась в «Желчных таблетках» под именем Розалинда Франклин[11].