Ханская дочь. Любовь в неволе - Ине Лоренс

— Что, сынок, проснулся наконец? — услышала она Ванин голос.

— Что случилось? — спросила она хрипло.

— Ты вчера, кажись, многовато выпил.

— Чушь! Я вообще не пью водки, Аллах запретил все, что опьяняет! — Но тут она припомнила, как Кирилин вынудил ее выпить, и не один стакан — иначе ей пришлось бы сразиться с ним на дуэли. Теперь она даже пожалела, что отказалась от поединка, — хуже, чем сейчас, ей бы точно не было, если бы она, конечно, выжила. Сирин постаралась отогнать от себя эту мысль. — Я убью этого мерзавца! — Охваченная яростью, она попыталась подняться, но застонала от боли — по голове словно ударили.

— Осторожней, сынок! Если выпить столько, сколько ты вчера выпил, голова будто стеклянная становится. Кажется, вот-вот разобьется.

Но Сирин не успокаивалась:

— Я убью его! — в бессилии повторила она несколько раз и заскрежетала зубами.

— И кого ты собрался убить? — спросил Ваня.

— Кирилина! — Это прозвучало как ругательство. Сергей уже успел рассказать вахмистру о том, что произошло вчера вечером, а потому при виде искаженного от ярости лица Бахадура Ваня слегка испугался. Этот маленький татарин, хоть и выглядел не слишком внушительно, казался способным исполнить угрозу. Ваня успокаивающе поднял руку и попытался улыбнуться:

— Только не сейчас, сынок, хорошо? Сначала тебе надо успокоиться и прийти в себя, а о мести подумаешь потом. У меня тут кое-что есть, это быстро тебя поднимет.

Сирин прислушалась к себе и решила, что по сравнению с головной болью и тошнотой любое лекарство покажется ей сладким, словно молоко. Она требовательно протянула руку:

— Давай сюда!

Ваня, шаркая, прошлепал к шаткому столику, на котором они хранили кухонную утварь, и вернулся со стаканом белесой жидкости, в которой плавала какая-то мелко нарезанная трава.

— Только выпить надо одним глотком, это довольно противная штука.

Сирин схватила стакан и опрокинула в себя содержимое — и тут же взвыла от ярости и обиды:

— Это же водка!

Но было поздно, она уже все проглотила.

— Не только, — пытался Ваня ее утихомирить, — там еще кое-какие травы, для желудка полезные. Тмин, например, а еще аир, немножко чеснока, черный перец, имбирь, ну и еще кое-что. Вот увидишь, тебе полегчает.

Но она продолжала кричать:

— Ты меня обманул! — Тут она рыгнула и осеклась.

— Ну вот видишь, сынок! Сейчас вся эта дрянь выйдет наружу и получше будет. — Ваня усмехнулся, но все же виновато посмотрел на мальчика. Бахадур выглядел так, словно все еще размышлял, чем бы раскроить вахмистру череп.

Сирин и впрямь с трудом удержалась от этого, но не успела она присмотреть для своей затеи что-либо подходящее, как желудок снова скрутило, но внезапно тошнота прошла, и боль в голове тоже утихла. Сирин сделала несколько глубоких вдохов и поняла, что опасность умереть прямо сейчас ей уже не грозит.

— Спасибо. Мне уже лучше. Но Кирилину я отомщу, он от меня не уйдет.

Она встала и прошлась туда-сюда, потом оглядела конюшню:

— А где Сергей Васильевич?

— Ему сегодня утром приказали прибыть во дворец Апраксина, и он велел мне позаботиться о тебе, пока его не будет. — Ваня почти пожалел, что поднял Бахадура на ноги — боевой петушок распушил перья и, казалось, уже готов был вцепиться Кирилину в глотку. — В следующий раз, сынок, пей поменьше. Понимаешь, выпить как следует может только русский человек, татарам это не по зубам.

Сказано это было с таким простодушием, что Сирин поневоле рассмеялась. Она не перестала злиться на Кирилина, но почувствовала, что после вчерашних приключений взяться за саблю просто не в состоянии, знала она и то, что ее воинское умение отнюдь не идеально — Кирилин наверняка умел обращаться с оружием гораздо лучше, иначе он не попал бы в гвардейский полк. Она осторожно опустилась обратно на тюфяк. Тем временем Ваня принес ей стакан чая с незнакомым пряным запахом. Со сдержанной гордостью в голосе он провозгласил, что добавил туда только травы и ни одного, даже самого маленького, глоточка водки. Выпив чай, Сирин поинтересовалась, для чего Апраксин вызвал Сергея.

— Скорее всего, наконец-то прибыли наши башкиры. Ну, теперь начнется дело, — пробормотал Ваня без энтузиазма.

Сирин задумчиво кивнула и спросила себя: а что теперь? Теперь она не заложница, а солдат царской армии. Перемена эта произошла не по ее воле, но не накладывает ли это особых обязательств перед царем?

Поразмыслив, она пришла к выводу, что это в конце концов ее жизнь. И никто, даже сам царь, не имеет права распоряжаться ею. Так не стоит ли использовать неожиданную свободу, оседлать жеребца и вернуться в Сибирь?

Сирин то так, то этак рисовала в воображении путь через Урал, когда наконец вернулся Сергей.

— Ого, ты уже поднялся! — удивился он, приметив сидящего в углу Бахадура.

Ваня самодовольно кивнул:

— Я влил в парня свое особенное лекарство, и ему помогло. Ну, Сергей Васильевич, и что губернатору от нас нужно?

Сергей только рукой махнул в ответ:

— С губернатором я так и не увиделся. Меня принял один из его советников и заявил, что у его превосходительства нет времени болтать попусту с людьми вроде меня. С завтрашнего дня мы поставлены надзирать за рабочими на строительстве укреплений, рабочие, видите ли, слишком нерадивы, их следует неустанно подгонять.

Ваня молча сплюнул в огонь:

— Я солдат, а не надсмотрщик!

— Думаешь, мне это нравится? Но так или иначе — это приказ губернатора. А он, как тебе известно, первый после царя. — На самом деле Сергей был вовсе не так раздосадован, а пожалуй что, даже немного рад, по крайней мере, новое занятие не оставляло времени бесцельно шататься по городу и размышлять о шведах.

Ваня безнадежно махнул рукой и заговорил о том, что его сейчас тревожило куда больше:

— Наш маленький забияка горит желанием отомстить Кирилину за его вчерашнюю проделку.

Сергей насмешливо поглядел на Бахадура:

— Ну, об этом забудь и думать! Я видел, как ты дрался на «Святом Никодиме». Для татарина это было вовсе неплохо, но против настоящего гвардейца тебе не выстоять, ты и ахнуть не успеешь, как Кирилин сделает из тебя шашлык.

Он был, несомненно, прав, и все же Сирин разозлилась не на шутку. Несмотря на головную боль, она резко вскочила:

— Ты, высокомерный русский осел! Я тебе покажу, как умеют драться татары! — Она выхватила саблю, отшвырнув ножны далеко в сторону.

Сергей покачал головой:

— Если бы речь шла о словесной схватке, я бы поставил на тебя, но сражение на саблях — совсем другое дело. Прежде чем ты сможешь помериться силой с Кирилиным, тебе нужно многому научиться, малыш.