Эона. Последняя заклинательница драконов - Элисон Гудман

– Второй стих дарует надежду. Леди Эона может вернуть власть драконов.

– Надежду? – Киго горько рассмеялся. – Не вижу никакой надежды в словах «всеобщая хуа».

Он снова зашагал по комнате. Несмотря на усталость, от его движений веяло мощью.

– Уходи, леди Дела! – прикрикнул император.

Оборотная посмотрела на меня и помедлила – опасное проявление верности.

– Живо! – крикнул Киго.

Извиняясь одними глазами, Дела с трудом поднялась на ноги, поклонилась и удалилась из пещеры.

– Встань, Эона, – велел Киго.

Я встала, ноги дрожали от ярости. Император вновь начал свои хождения и в итоге вскоре оказался вне поля зрения, за моей спиной. Все мои чувства обострились – я отслеживала каждое движение Киго.

– Почему я должен верить этому предзнаменованию, Эона? – Это прозвучало слева от меня. – Я не знаю женского алфавита. Оборотная могла солгать ради тебя.

– Леди Дела верна тебе, как и я. – Мне следовало остановиться, но обида вылилась еще в несколько слов: – Как я всегда была верна.

Киго ринулся ко мне и замер на расстоянии вытянутой руки. Слишком близко. Я не поднимала глаз, но чувствовала обжигающий запах его гнева… и еще что-то помимо слов, что заполняло пространство между нами.

– Верна? Ты верна лишь собственным интересам. С первой секунды ты всеми манипулировала, чтобы попасть на арену, и все никак не остановишься.

Пораженная несправедливостью обвинений, я вскинула голову и горячо воскликнула:

– Все, что я делала, – это служила своему императору. Ты охотишься за придуманными тенями. И винишь меня, потому что боишься того, чего не понимаешь.

Кровь бросилась Киго в лицо.

– Думаешь, я боюсь? – думаешь, я боюсь.

Император больше не желал видеть меня своей нейзо, но все равно ему не избежать правды.

– Да, – прошипела я. – Ты боишься, потому что тебе все это не по силам.

Киго поднял кулак. Я напряглась в ожидании удара, но император отвернулся. В три прыжка он оказался у стола и, ухватившись за край, опрокинул его. Дерево треснуло, пергамент разлетелся по полу.

– Знаешь, что это? Это наши цифры. Один тренированный мужчина на двадцать воинов моего дяди. Одна наша лошадь на десять его. А большая часть оружия не мечи, даже не джи, а крестьянские орудия!

– Тогда, может, именно ты несешь погибель?

Укол достиг цели. Тревога попыталась прорваться сквозь гнев, но я задвинула ее подальше.

– Не очень-то приятно, да, Киго? Быть предвестником беды.

Он подлетел ко мне и закричал:

– Я император! А ты всего лишь женщина. Ты ничего не знаешь!

– И все же ты выбрал меня своей нейзо, – выпалила я в ответ. Презрение Киго толкало меня на безрассудный спор. – Ты говорил, что хочешь правды? Что ж, получай. Ты убеждаешь себя, будто я лгу и преследую собственные интересы, но я всегда служила только тебе. – Я начала загибать пальцы. – Я согласилась с тем, что девушка, избавила тебя от слепой ярости, вернула из мира теней. Я не исцеляла тебя и не угрожала твоей свободной воле. И все же ты мне не доверяешь. – И вдруг интуитивная догадка пробилась сквозь пелену ярости. – Потому что ты меня боишься!

Я будто прыгнула в пропасть.

Киго застыл передо мной, полыхая гневом. Мы уставились друг на друга, понимая, что это либо конец всему, либо начало…

– Я боюсь не тебя, – вскоре произнес Киго. – Я боюсь того, что означает твоя сила.

Напряжение покинуло его тело, и он покачнулся.

Я кивнула, ощутив внезапное опустошение:

– Я тоже. Я так мало о ней знаю, а теперь должна спасти драконов.

Киго коснулся жемчужины в горле:

– Да.

– Это чересчур. – Я взмахнула рукой, будто могла оттолкнуть все беды прочь.

Он поймал мое запястье:

– Но это твоя ноша, как империя – моя.

От одного прикосновения вся моя злость испарилась. Как исчезла и усталость из глаз Киго.

Он сжал руку и притянул меня ближе:

– У нас нет выбора, Эона.

Говорил ли он о нашем долге или об энергии, что искрилась между нами? Я повернула голову, пытаясь спрятаться от его настойчивых глаз, но наткнулась на мерцание императорской жемчужины, тут же вспомнив, как наши тела и губы соприкасались.

– Знаю.

Я протянула свободную руку к сияющему камню. Это Кинра толкала меня к жемчужине или мое собственное желание?

– Ты хоть понимаешь, что делаешь со мной, когда ее трогаешь? – Киго дышал через рот, тяжело и быстро. – Это похоже на удар тысячи молний – тысяча разрядов через мое тело, и все несут удовольствие.

– Думаю, жемчужина связана с миром энергии, – прошептала я.

И возможно, с одной древней предательницей, но пульсация крови в ушах заглушила мой страх перед влиянием Кинры.

Киго издал низкий смешок:

– Ты знаешь, что она связана не только с миром энергии.

Его ироничный тон вызвал мой ответный смех, но скрытая в словах просьба дрожью отозвалась во всем теле.

Киго уставился в потолок:

– Коснувшись жемчужины, ты призовешь десять драконов?

– Возможно, – сказала я, но руку так и не убрала. – Не знаю.

Я видела, как Киго борется со свойственной себе осторожностью, как долг противостоит желанию. Это была и моя битва. Мы стояли, подавшись друг к другу, мои пальцы зависли над жемчужиной, единственная наша связь – рука Киго на моем запястье. А казалось, будто он прижимается ко мне каждой частичкой своего тела.

Голова Киго напряженно откинулась назад, сердце бешено забилось в горле.

– Яд богов! – выругался он и оттолкнул меня.

Я пошатнулась, но сохранила равновесие и вновь потянулась к нему.

– Эона, нет! – Киго опустил голову, его глаза неистово сверкали. – Не подходи.

– Ты не хочешь? – Бесстыдные слова вырвались откуда-то из глубины веков.

– Конечно же хочу, – выдавил Киго. – Ты что, ослепла? – Затем прижал ко рту тыльную сторону ладони и, отвернувшись, резко засмеялся. – Оно почти того стоит.

Я стиснула кулаки, пытаясь хоть как-то унять свою разбушевавшуюся хуа.

Киго подошел к перевернутому столу, наклонился и с явным усилием поставил его обратно на ножки. Секунду попялился на треснувшую крышку, а потом саданул кулаком по краю, сдвинув стол. Дерево заскрежетало по камню. Я поморщилась. Киго сжал кулак другой рукой, между костяшками заструилась кровь.

– Долг прежде всего. – В моем голосе смешались слезы и возмущение.