Неприятности в ассортименте - Наталия Левитина

А с Ларисой Хохловой так и не удалось завязать более-менее теплых отношений.

Ну и не надо!

Ради ее фирмы ведь старалась, хотела украсить материал о «Лидере» запоминающимся интервью. Я полагала, Лариса – чрезвычайно интересная личность. Но она предпочла воздвигнуть каменную стену на пути к своим душевным богатствам. У меня ничего не получилось.

И ясно почему.

Мало того что высокомерие Хохловой не способствовало развитию беседы, я и сама чувствовала себя скованно, помня о своем затрапезном виде. Трудно быть раскрепощенной и очаровательной, когда знаешь – собеседника мучает вопрос: «Из какой канавы вылезло это чудо?»

…Ирина и Николай ждали на крыльце.

– Почему ты не сказала мне, как я выгляжу! – набросилась я на подругу.

– А как ты выглядишь? – озадаченно уставилась на меня Ириша. – Вроде бы неплохо. Симпатичная такая.

– Хорошо ты выглядишь, – подтвердил Коля. – Привет.

Сговорились.

– Ну да. Это я уже килограмм соломы с головы сняла. Ладно, проехали.

– И как тебе наша начальница? – поинтересовался Коля.

– Крутая дамочка. И подозреваю, чудовищно богатая.

– Это обязательно, – грустно вздохнул Коля.

– А как тебе наша гадалка? – спросила я в свою очередь.

Командир поискового штаба набрал полную грудь воздуха, собираясь, вероятно, вздохнуть еще раз, и более горестно. Но вовремя посмотрел на Иришу и прервал процесс на половине пути.

– Девочки, извините меня, но я не верю во все это! – помотал головой Николаша.

– Он не верит, – мрачно сообщила Ирина. Она щурилась и хмурила брови.

Неверие Николаши травмировало ее сильнее, чем мучает инквизитора вера еретика.

– Ну ты, Коля, даешь! – возмутилась я. – Мы три тысячи километров отмахали на тюленях по глухим лесам, чтобы найти эту уникальную прорицательницу. Она и имя Льва самостоятельно рассекретила, не пользуясь нашей подсказкой! Это не бабушка, а бриллиант чистой воды. Правда, Ир?

– Я думаю, она сказала правду, – глухо и упрямо пробубнила Ириша. – Я и сама чувствую: Лев жив. Нет, серьезно! Я чувствую это!

– А что за выражение – «жив, но лежит»? – растерянно пожал плечами Коля. – Как это понимать? Прям мороз по коже от подобных сентенций.

– Да, ты даже побледнел, когда услышал эти слова гадалки, – сказала Ирина.

– Ты и сама едва в обморок не хлопнулась, – заметила я.

– Побледнел? – встревожился Коля. – Серьезно?

– На тебе лица не было! – кивнула Ириша.

– Действительно, странно такое слышать: «жив, но лежит». Напустила мадам туману. А нам теперь голову ломать, – сказала я.

– Черт, не подозревал, что до такой степени не владею собой, – пробормотал Николай.

Очевидно, его сильно зацепил вопрос неконтролируемости вегетососудистых реакций организма.

Не о том беспокоишься, парниша!

Надо думать, как спасти Льва!

Пока он жив.

Хоть и лежит.

Да, с таким мастодонтом конспирации и лицемерия, как Я.А. Кунгуров, Николаша не сравнится. У нашего друга все написано на лице. Пусть Николай и попытался уверить нас в полной нелепости гадалкиных слов, однако они произвели на него сильное впечатление – и Коле не удалось это скрыть!

Так не стоит ли нам прислушаться к старушке?

– А нельзя ли как-то активизировать поиски? – спросила я.

Ириша посмотрела на Колю с жалобным призывом.

– Все упирается в эту чертову папку, – нахмурился он. – Без нее Кунгурова невозможно прижать к стенке.

– Но папка с компроматом явно находится за пределами нашей досягаемости, – констатировала я. – Мы честно пытались ее найти. Очевидно, Лев очень хорошо ее спрятал. И раз компромат на Кунгурова до сих пор нигде не всплыл, значит, Лев никому не давал поручения обнародовать факты из этой папки в случае его… м-м-м…

Смерти?!

О нет!

При Ирине нельзя говорить такого.

– …исчезновения. И что же? Опустим теперь руки?

– Ты думаешь, теперь уже никто не в состоянии отыскать эту зеленую папку?

– Кроме самого Льва.

Николаша опустил голову.

– Девчонки, простите, – сказал он. – Вы обратились ко мне за помощью, доверились мне, а я… а я… не оправдал ваших надежд.

– Но ведь ты не собираешься капитулировать?! – грозно прошипела я, как раздраженная кобра.

– Нет! Мы продолжим поиски! – горячо заверил Коля.

Ирины глаза наполнились слезами, нос покраснел, но она сдерживалась из последних сил.

– Не реви, малышка. Лев жив, и мы его найдем! – пообещала я подруге.

Коля отвел глаза в сторону. Он бы вряд ли подписался под моими словами, но лишать Ирину надежды ему не хотелось. Поэтому он промолчал.

Летний вечер, принесший долгожданную прохладу, золотисто-розовыми отсветами отражался в стеклянных стенах здания. Серо-фиолетовая туча нависла одним краем над опустевшей стоянкой, а другим – накрыла лес. Только три автомобиля оставались на парковке – наш запылившийся «рено», сочно-красная «тойота» Хохловой и «ровер» Николаши.

Лариса Петровна, труженица, наверное, уходит домой ближе к полуночи. Понятно, бизнес есть бизнес.

Целых два дня упало «в бездну, разверстую вдали», но обнадеживающих вестей с фронта мы так и не получили. Если Лев где-то лежал, то он продолжал там лежать дальше, не пытаясь связаться с семьей. Подобное поведение казалось мне безалаберным, но донести до Льва эту здравую мысль не представлялось возможным…

В половине девятого я осталась одна дома. Менее сознательная личность сразу добыла бы из загашника сигаретку и принялась смолить. Но я пока держалась. Тем более что в рейтинге маний никотин уступил место другому, не менее навязчивому образу.

Не могу не думать о Генри.

Думаю о ней постоянно.

Вот и сейчас, проводив Никиту на работу и плотно окопавшись возле ноутбука, я не отдалась всецело творчеству, а начала терзать себя мыслями о сногсшибательной француженке. Генри – раскаленная игла в моем виске. Шелковая нить из арсенала китайских палачей, ею разрезали мышцы жертве…

Генри. Вот почему так беспокоилась Тамара Мельник, вот почему пристально изучала меня, когда мы сидели на летней веранде под полосатыми маркизами. Ей тоже есть о чем волноваться! Ее муж, гендиректор «Фросткома», также в опасности, пока в офисе окопалась вредоносная француженка. Брак Тамары, ее благополучие под угрозой.