Звезды-свидетели. Витамин любви - Анна Данилова

Лиза нисколько не удивилась тому, что простой охранник готов поделиться информацией по делу, которое взбудоражило уже всю школу. К тому же он здесь, на своем рабочем месте, наверняка маялся от скуки, а появление в школе адвоката, собирающего сведения обо всем, что могло бы касаться покойницы, развлекло его и прибавило ощущения собственной полезности.

– Расскажите мне, пожалуйста, все, что помните. – Лиза сразу приступила к делу.

– Девчонка, как я уже говорил, серьезная, знающая себе цену и, я бы даже сказал, рано повзрослевшая.

– Поконкретнее. Она что, так сильно отличалась от остальных своих сверстниц?

– Да. У многих ветер в голове, им бы покурить, погулять, провести время с мальчиками, а Казанцева – нет. Это не про нее. Конечно, когда весь класс прогуливал урок, она тоже не оставалась, не закладывала никого, то есть не была предательницей, но и особого кайфа не получала. Сидела где-нибудь на подоконнике, читала книжку, пока ее подружки кружили вокруг школы, бегали по посадкам…

– Посадкам?

– Вокруг школы – посадки… Весной там сирени много, воздух кружит голову, учиться никому неохота… Вот и срываются целыми классами – носиться по посадкам, курить…

– Что еще? Вы точно знаете, что у нее не было мальчика?

– Я никогда не видел, чтобы она с кем-то шла под руку или чтобы ее кто-то провожал. Так-то она была общительная, со всеми держалась ровно, доброжелательно… Но я же не учился с ней.

– Она сама добиралась до дома? Я имею в виду, вы не видели, за ней никто не приезжал?

– Лично я не видел, поэтому не могу ничего утверждать.

– Вы вот говорите, что она здесь ни с кем из мальчиков не общалась, не встречалась, иначе это было бы видно. Но она могла бы, к примеру, встречаться с каким-нибудь взрослым парнем, не учеником вашей школы…

– Могла бы, конечно, ну… не знаю… У нее был вид очень целеустремленного человека…

– А по-вашему, у целеустремленной положительной девочки не может быть влюбленности, переживаний и такого же целеустремленного парня?

– Да, вы правы, конечно. Но я говорю только то, что видел.

– А в последнее время вы не замечали, может, она была особенно задумчива или расстроена?

Задавая этот вопрос, Лиза подумала, что сильно увлеклась, тратя столько времени на разговор с охранником, который вообще мало что знает, поскольку стоит внизу, в холле, и следит за порядком. Однако охранник ответил:

– Нет, она не была расстроенная. Напротив, у нее был вид человека, у которого все получается в жизни. Чего нельзя, например, сказать о ее подружке – Тине Неустроевой.

– В смысле?

– Понимаете, я же здесь целыми днями, от нечего делать наблюдаю за ребятами, составляю психологические портреты… Так вот, мне никогда не было понятно, что может связывать, к примеру, такую вот девочку, как Мила, из благополучной семьи, умную, красивую, я не знаю… Словом, такую хорошую девочку с Тиной Неустроевой… Полная противоположность. Тина курит как сапожник. Постоянно меняет парней. Учится плохо и, если бы Мила не разрешала списывать, вообще непонятно, как бы добралась до одиннадцатого класса. Если Мила одевалась… как бы это сказать… сдержанно, что ли, дорого, но скромно, то Тина – просто кошмар какой-то… Свитера вытянутые, джинсы с дырами на коленях или короткие юбки… Ярко-розовые, к примеру, колготки или желтого цвета… Ногти – черные, в красную крапинку… Дурдом, одним словом. И видно, что ничего путного из нее не выйдет.

– Они дружили?

– Да. Тина все время вилась рядом с Милой…

Лиза поняла, кого будет расспрашивать после словоохотливого охранника, большого специалиста по психологическим портретам.

– Хорошо, Тину я расспрошу…

– Но я же знаю, зачем вы пришли… Хотите выяснить, на самом ли деле Семенова могла довести Милу до самоубийства? Нет, нет и нет. Это вам любой в школе скажет. И записку, думаю, написала не Мила. Наша Елена Александровна – чудесный человек. Очень вежливая, приятная!.. Хотя, признаться, у нас есть учителя, которые могли бы довести до самоубийства… Одна, к примеру, учительница по географии, которая одним своим видом может отвратить человека от школы… Мрачная такая тетка, обожает ставить двойки. Просто так. Вот изводит какого-нибудь ученика, заставляет оставаться после уроков, читать вслух учебник… Это мне ребята рассказывали. Еще одна есть, по истории… Она требует, чтобы дети читали дополнительную литературу. Просто целые тома по истории… Словом, со сдвигом баба… ой, извините, женщина. Но все равно, они какие-то комические персонажи. А вот Елена Александровна – нет. Она серьезная и добрая. И если уж поставит двойку, значит, за дело. И не конфликтная.

– Вам бы психологом работать, – улыбнулась Лиза.

В это время прозвенел звонок. Лиза вдруг почувствовала, как забилось сердце. Да, конечно, как же иначе, ведь и она тоже была когда-то ученицей, и этот громкий, пронизывающий звук заставлял ее трепетать, нервничать и куда-то спешить. Монстр по имени «школа» больно схватил за сердце, но тотчас отпустил, когда она сказала себе, что все осталось в далеком прошлом и здесь она совсем по другому поводу. Повод чрезвычайно важный – выяснить, что послужило мотивом самоубийства семнадцатилетней девочки. К тому же в прессе в последнее время то и дело появлялись сообщения о самоубийствах подростков в школах, интернатах. Еще вспомнился случай, который произошел в одном маленьком провинциальном городе, где школьницы засняли на телефон сцену избиения своей одноклассницы… Лиза подумала еще тогда, что вот в их школе, в то время, когда она училась (а это было не так давно, кстати), никогда бы такого не произошло. И она не помнит случая, чтобы девчонки вообще дрались или выясняли отношения таким вот способом. Так что же произошло в мире, что так сильно изменилось? Почему дети становятся такими жестокими?

Как следствие этих размышлений появилась версия причастности сверстников Милы к ее смерти…

Не без помощи разговорчивого охранника ей удалось вовремя появиться неподалеку от кабинета, откуда выпорхнула стайка учеников одиннадцатого «Б». Вернее, выпорхнули-то девочки, молодые люди выходили по-мужски неторопливо, перебрасываясь фразами и посматривая по сторонам. Следом вышла средних лет женщина в строгом черно-белом костюме, отряхивая ладони от мела.

Лиза подошла к ней, представилась, сказала, что хотела бы поговорить с классом. Это крайне важно. Нельзя ли каким-то образом организовать беседу? Как только она сказала это, вокруг них столпился весь класс, словно Лиза оповестила всю школу с помощью мощного микрофона.

– Да-да, я все понимаю, – проговорила учительница, представившись Галиной Семеновной, преподавателем литературы. – Я непременно поговорю с завучем и объясню ситуацию. Думаю, самым удобным было бы во время следующего урока приглашать по очереди ребят и спокойно беседовать с каждым. Господи, как же все это ужасно! Две девочки из одного класса! И знаете, хоть вы меня еще и не спросили, но я скажу: Леночка, то есть Елена Александровна, ни при чем! Это чей-то злой умысел! Хотя ума не приложу, кто мог до такого додуматься! Может, все-таки несчастный случай? Если бы только Мила, но ведь еще и Томочка! Словом, очень сложно… Непонятно. У нас вся школа взбудоражена и все как один недоумевают по поводу Семеновой. Она у нас, можно сказать, любимица. Такая молодая учительница, но талантливая, и к своей работе относится творчески. Детей очень любит. А двойка… Так кто ж из нас не получал двойки?..