Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин - Александра Шахмагонова

Любовь на всю жизнь, такую долгую и наполненную трагедиями и драмами. Кшесинская не уставала говорить о Государе. Она не уставала описывать каждую ситуацию, при которой – нет, не встреча, а просто танец перед ним на сцене. А в ответ нежный взгляд, который она не видела, но который ощущала всем своим существом.

Но на этот раз всё было и так и как-то не так…

«Когда Государь уезжал из театра, как и двадцать лет тому назад, я стояла у окна своей уборной. Тогда я была молоденькой влюбленной девушкой, я ждала его появления верхом у подъезда, а по окончании спектакля провожала его у окна глазами, полными от слёз радости, мечтая о следующей с ним встрече. Когда Государь покидал театр, вид у него был грустный и озабоченный. В первом антракте были получены тревожные сведения о возможности войны. По обыкновению, все заходили ко мне в уборную. Настроение было удрученное, хотя все надеялись, что мировой конфликт будет избегнут. Стояла я в тот день у окна погруженная в грустные мысли. Что будет со всеми нами, я волновалась за жизнь близких и дорогих мне людей, в особенности за Андрея, который должен был идти на войну. Не приходилось мне волноваться лишь за моего сына, он был мальчиком, и взять его не могли».

Наконец, когда до начала мировой бойни оставалось всего несколько недель или даже дней, до петербургского общества, а через него и до общества театрального стало доходить, что беда у порога.

О причинах войны достаточно подробно и ясно рассказал Николай Дмитриевич Тальберг:

«15 июня в столице Боснии городе Сараево был убит наследник австрийского престола, эрцгерцог Франц-Фердинанд, считавшийся сторонником превращения Дунайской монархии в триединое германо-венгеро-славянское государство. В Австро-Венгрии это убийство вызвало страшное негодование, направленное против Сербии, так как преступники по национальности были сербами. Над Европой нависли грозные тучи. Выявилась опасность европейской войны».

В тот момент не всем ещё было ясно, что это провокация, которая преследовала цель разжигания войны. Вообще по поводу начала 1-й мировой войны всякой противоречивой информации невероятное количество. Наверное, впервые для широкого круга читателей, а не учёных, историков, исследователей того периода – прояснилась ситуация, в 1971 году, когда начали выходить интереснейшие книги ещё более интересного и таинственного в ту пору автора. На переплете книг значилось – Егор Иванов. Книги, выпущенные новаторским и смелым в ту пору издательством ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», назывались «Негромкий выстрел», «Честь и долг» и «Вместе с Россией». Это роман. Но роман роману рознь. Эта трилогия написана человеком более чем по тем временам осведомлённым, Игорем Елисеевичем Синицыным. Егор Иванов, как вы поняли, псевдоним. Игорь Елисеевич был помощником Ю. В. Андропова по Политбюро. Была такая должность. В первом романе «Негромкий выстрел» показан один из вполне реальных персонажей кануна войны полковник Альфред Редль (1864–1913) – австрийский офицер контрразведки, начальник агентурного отделения разведывательного бюро генерального штаба – «один из самых циничных двойных агентов», ещё в 1903 году завербованный варшавским отделением русской разведки. Вот и завязка грозных событий. Эти книги хранятся у нас с подписью автора, с которым мой отец, часто бывавший в «Молодой гвардии», познакомился и даже впоследствии помог переиздать вторую книгу трилогии «Честь и долг» в Воениздате, где в ту пору работал.

Но вернёмся к рассказу Н. Д. Тальберга:

«11 июля королевич-регент Александр телеграфировал Государю: “Мы не можем защищаться. Посему молим Ваше Величество оказать нам помощь возможно скорее… Мы твёрдо надеемся, что этот призыв найдёт отклик в его славянском и благородном сердце”. Император Николай Александрович ответил: “Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же, вопреки нашим искренним желаниям, мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии”».

Не учёл Император Николай Александрович завет отца, который, напомню, говорил: «За всё, что происходит на Балканах, я не отдам жизни даже одного русского солдата».

Ну а Западу было необходимо, чтобы отдал.

Принц А. П. Ольденбургский писал: «Иной позиции Государь занять не мог, и в этом он был поддержан всем русским общественным мнением. Но и в Австро-Венгрии создалось положение, при котором правительство не считало возможным отступить и этим уронить свой престиж в глазах разноплеменного населения Дунайской монархии. Россия не могла предоставить Австро-Венгрии поступить с Сербией по своему усмотрению; Австро-Венгрия поставила вопрос так, что явное вмешательство в её спор с Сербией она рассматривала как посягательство на её честь».

Н. Д. Тальберг писал далее:

«Государь умолял императора Вильгельма сделать всё возможное для воспрепятствования Австро-Венгрии, его союзнице, зайти слишком далеко. В другой телеграмме ему он советовал передать австро-сербский вопрос на рассмотрение Гаагского международного суда. Сербия принимала почти все требования Австро-Венгрии. Не соглашалась она только на производство австрийскими судебными властями судебного разбирательства на её территории. 13 июля Австро-Венгрия прервала дипломатические сношения с Сербией, а 15-го объявила ей войну.

В самый острый момент Государь долго не соглашался на объявление общей мобилизации и поколебался только, когда ему было доказано начальником Генерального штаба, что промедление в этом вопросе может пагубно отозваться на обороне государства. Министр иностранных дел С. Д. Сазонов, окончательно убедивший Государя решиться на объявление общей мобилизации, поведал потом французскому послу Палеологу сказанное ему 17 июля царём: “Понимаете ли вы ответственность, которую вы советуете мне принять на себя? Думаете ли вы о том, что значит отправить на смерть тысячи людей?”»

Здесь тоже прерву цитирование, чтобы остановиться на мистике цифр. Сравним – 17 июля 1914 года и 17 июля 1918 года… Правда, в истории есть и ещё одна дата 17 июля, и она тоже относится к самодержавному правлению России и самодержцу, но о ней – позже.

Вернёмся же к развертыванию событий в июле 1914 года. У Н. Д. Тальберга читаем:

«Император Вильгельм, соглашаясь до этого выступить посредником, телеграфировал 17 июля Государю, что ему будет препятствовать в выполнении этой задачи мобилизация против Австрии.

18 июля Государь ответил ему: “Сердечно благодарен тебе за твоё посредничество, которое начинает подавать надежды на мирный исход кризиса. По техническим условиям невозможно остановить наши военные приготовления, которые явились неизбежным последствием мобилизации Австрии. Мы далеки от того, чтобы желать войны. Пока будут длиться переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не предпримут никаких вызывающих действий. Даю тебе в этом моё слово. Я верю в Божие милосердие и надеюсь на успешность твоего посредничества в Вене на пользу наших государств и европейского мира”. В тот же день Германский император телеграфировал Государю, что серьёзные приготовления России к войне заставляют его принять предварительные меры защиты.