Площадь согласия. Книга 2. Навстречу счастью - Наталья Батракова

— Мама, ну почему ты калитку не запираешь? — неслышно вошел он в дом. — Здравствуй, мама.

— Лешенька! — всплеснула руками мать, притянула к себе его голову и поцеловала в лоб. — А я вас часам к десяти ждала… Славочка наш совсем сдал…

Заметив, что у женщины мелко затрясся подбородок, а выцветшие когда-то васильковые глаза наполнились слезами, Алексей обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Где папа?

— В спальне. Ты с Володей приехал?

— С Володей и Михаилом. Они машину во двор ставят. Ты не волнуйся, мы не голодные и продукты привезли, — продолжал он поглаживать ее по спине.

— Ну как же? Я картошечку почистила — сейчас быстренько отварю… — Женщина оторвала голову от груди сына и сморщенными старческими ладонями вытерла проступившие слезы.

— Давай сначала к отцу зайдем.

Знакомая с детства мебель, ковер на стене, бордовые дорожки, застилавшие весь пол вытянутого в длину зала, три двери: в комнату братьев, в его комнату, в родительскую спальню… На секунду Алексею показалось, что он вернулся в детство: сейчас заберется с ногами в кресло с деревянными подлокотниками, включит телевизор и…

Ударивший в нос острый запах лекарств резко оборвал воспоминания. Похудевший, весь иссохший отец бездвижно лежал на кровати. Вдруг, словно почувствовав взгляд сына, он вздрогнул, медленно повернул голову, приоткрыл затуманенные глаза и еле слышно забормотал:

— А Сергійко-то наш живий… Мені тільки що Валентин з Павлом сказали… Ти б його розшукав, Олексійку…

— Обязательно разыщу, папа.

Услышал он или нет, Алексей так и не понял: глаза снова закрылись, и седая голова вернулась в прежнее положение.

Спустя полчаса на пороге появились Виктор с женой.

— Что с ним? Только честно, — спросил Алексей, дождавшись, когда мать скрылась на кухне.

— Рак, — коротко ответила Зоя Серова, врач районной больницы, и опустила глаза. — Сколько протянет, одному Богу известно: несмотря на фронтовые ранения, сердце крепкое, молодой позавидует. Не пил, не курил… Две недели назад хотела положить к нам в больницу, так отказался. «Скорая» дважды в день к дому подъезжает. Вы тут поговорите, — посмотрела она на мужа, — а я больному укол сделаю.

— …Ты не волнуйся, — успокаивал Виктор, когда, обойдя вокруг дома, они поднялись на крыльцо. — Зойка твоих стариков не хуже своих смотрит. Мы к ним привыкли, да и они тоже… И денег на лекарства не оставляй, Ярославу Сергеевичу все бесплатно положено… Вот только что с тетей Марией будет? Без дяди Славы она долго не протянет. Мой отец без матери только год и продержался.

— У меня больше никого нет, — опустил голову Алексей.

— Тяжело… Тебе детей нужно. Ты же знаешь, что у нас с Зойкой почти семь лет детей не было: уж сколько она лечилась, плакала! А потом трое — один за другим! Тебе на другой жениться надо, — посоветовал друг.

— Хорошо бы для начала развестись. Не до детей пока… Ладно, пошли ужинать, мать заждалась.

Примерно через час, проводив Серовых до калитки, он встретил на крыльце вышедшего следом Чернова.

— Иди отдыхай, Володя, — коснулся он рукой его плеча.

— Это вам надо отдохнуть, Алексей Ярославович, — отвел тот взгляд. — Я же вижу, в каком напряге вы последнее время… Вы же не железный.

— Все мы не железные… Пошли спать. Я лягу в комнате с отцом.

Назавтра старшему Радченко неожиданно полегчало: прояснилось сознание, он всех узнавал, все помнил и даже пытался встать. Правда, врач «скорой» охладил его пыл и, подложив под спину подушку, разрешил лишь сесть. Прекрасно понимая, что, возможно, это последняя встреча, отец и сын практически не расставались: один, перепрыгивая с темы на тему, без устали рассказывал (о детстве, о войне, о встрече с молодой девушкой, которая стала его женой, о сыновьях, о непонятных письмах, которые Алексею надо перечитать, потому что в них живет истина), другой молча слушал, хотя и знал наизусть большинство этих историй. Он готов был бесконечно слушать медленную, прерываемую одышкой речь — лишь бы отец не уходил в забытье, не чувствовал боли, подольше задержался на этой земле…

Когда больной начинал дремать, сын поправлял подушку, выходил ненадолго во двор и снова возвращался к постели отца. Получив временную передышку, мать хлопотала по хозяйству, Владимир с Михаилом ей помогали, по вечерам заглядывали Виктор с женой. Так прошли три дня. Сын и не помнил, когда в последний раз так надолго задерживался в родительском доме.

В четверг к вечеру стали собираться в Москву: на вторую половину дня в пятницу Алексей давно запланировал важную деловую встречу, перенести которую было нельзя — человек надолго уезжал за границу. Посовещавшись, решили по дороге переночевать у матери Чернова под Минском.

Стараясь запечатлеть в памяти родные черты, Алексей долго смотрел на спящего отца, затем легонько сжал его руку, поцеловал в лоб и покинул спальню. Обняв напоследок мать, он шепнул ей на ухо теплые слова, закрыл за собой калитку, сел в готовую к отъезду машину и по привычке оглянулся на светящиеся в сумерках окна…

«Прощай, папа», — шевельнул он губами и, почувствовав подкативший к горлу ком, скомандовал:

— Поехали!

Через час с небольшим машина свернула с гродненской трассы, промчалась несколько километров по асфальтированной дороге до указателя «Ратомка» и, попетляв по улицам, остановилась у небольшого деревянного домика: с крыльца к ней тут же метнулись две детские тени. Дожидаясь приезда дяди, племянники Чернова который час мерзли на улице и ни в какую не хотели идти в дом.

Владимир по очереди поднял мальчишек высоко над землей, достал из багажника две яркие коробки с игрушками и большой кулек со сладостями.

«Будто знал, что заедем, — удивился Радченко. — А ведь и словом не обмолвился, это я предложил заночевать у его матери».

Вдруг на крыльце показалась девушка: буркнув на ходу «здрасте», она прошмыгнула мимо машины и скрылась в темноте.

— Она? — вспомнил летний разговор на яхте Алексей.

— Она, — захлопнул багажник Владимир.

— Я бы догнал.

— И я бы догнал, — после долгой паузы согласился он. — И что дальше?

«Что дальше? — повторил про себя Алексей. — В том-то и вся прелесть жизни, что не знаешь этого “дальше”».

Утром, когда машина отъехала от дома, он взглянул на часы: «6.30. Для звонка рановато, но другой возможности может не быть».

— Не спеши, Володя. Наверное, придется заехать в город, — предупредил он Чернова, достал из внутреннего кармана куртки записную книжку и маленькую коробочку.

Мобильный номер Крапивиной оказался отключен, пришлось звонить домой.

— Алло, — буркнул спросонья мужской голос. «Кто это?! — попытался сообразить Алексей, ощутив напряжение. — Сын?» — Алло, я вас слушаю.