Ричард Длинные Руки - барон - Гай Юлий Орловский
Шрифт:
Интервал:
– Подробности у Кадфаэля, – ответил я, – а мы пока что поступим по-христиански: кто ударит первым – тот и прав, кто победит – тот и добрый…
Он не успел мигнуть, как я оттянул тетиву и отпустил стрелу одним движением. И словно тем же движением выхватил новую, наложил на тетиву и выстрелил снова. Граф Эбергард и граф Мемель остановились рядом, глаза полезли из орбит, впервые видят, как стреляет их «его светлость».
Всей кожей я чувствовал нарастающую опасность, хотя птицы не нападают, только накапливаются, потому стрелял со всей скоростью, которую дали мне всобаченные в лук и в руку геммы, они же клапсы. Бесстрастное лицо Эбергарда стало белым, у Мемеля отвисла челюсть, только Смит довольно похрюкивал, а его повисшие под тяжестью тины и ряски усы поднялись, словно у них напряглись собственные бицепсы.
В толще тумана пронзительно кричали, хлопали крыльями, тяжелое шлепалось в воду. Однажды из серой стены вылетело нечто с блестящей чешуей, будто крупная рыба отрастила крылья, но блеснул меч одного из рыцарей. Существо упало в грязь, рыцарь торопливо затоптал его глубже, сам в грязи неотличимый от болотного черта.
Из тумана соткалось чудовищных размеров лицо, что заняло треть небосвода. Лицо искажено гневом, черные как смоль брови сошлись на переносице, грозные глаза впились в меня с такой силой, что холод пронзил до глубины костей. Крылья хищного носа трепещут, как у зверя, почуявшего добычу.
Все мы услышали тихий шипящий голос, мне показался похожим на вырывающийся под огромным давлением пар из исполинского котла:
– Кто посмел…
Кадфаэль торопливо читал молитву, вскидывал крест, однако гигантский хозяин болота не обратил на монаха внимания, взгляд его скользнул по всему нашему отряду, мгновенно охватил всех, понял о нас все и уже, судя по его изменившемуся лицу, решил нашу судьбу.
– Погоди, – сказал я поспешно, едва не срываясь на торопливый визг, – мы что, похожи на тех двуногих, кого ты уже видывал недавно?.. А если мы похожи на тех, кого видел очень-очень давно… и уже почти забыл их?
Сердце колотится, как овечий хвост при виде голодного волка. Я отчаянно блефую, огромные глаза вонзили в меня острый взгляд, болезненный удар по всем нервам, и почти сразу черные кустистые брови приподнялись. Он всмотрелся, как мне показалось, с недоверием.
– Ты… не похож…
– Уверен? – переспросил я. Сердце едва не выпрыгивает, виски сжало горячим обручем. – Тогда скажи, на кого я похож?
Он несколько мгновений всматривался, я чувствовал, как острый взгляд бьет в меня, как заостренным шилом, наверняка уже выступила кровь из ранок, все вокруг затихли и страшатся даже дышать, наконец хозяин болота произнес:
– Не решаюсь сказать… это слишком… это невероятно…
– Тогда молчи, – сказал я чуть громче, стараясь, чтобы мой голос звучал авторитетно. – Я здесь под другим именем. И под другой личиной. Так надо!.. А сейчас сделай вид, что нас вообще не видишь, что нас нет…
Гигантское лицо колыхнулось, мне показалось, что начинает наливаться неистовым гневом, потемнело, затем темными клочьями расползлось в стороны, на ходу превращаясь в сгустки тумана.
Я огляделся, никто не шевелится, в мою сторону повернуты белые, как мел, лица. Сейчас можно пройти через отряд, каждого пихнуть, и они повалятся, как чурбаны.
– Вольно, – сказал я. – Расслабьтесь и… получайте удовольствие. Вы знаете, что я – паладин, а брат Кадфаэль даже знает, что я – жидомасон высокого уровня. Большего вам сообщить не можем. Сие тайна великая есть. А теперь, граф Эбергард, не довольно ли нам мокнуть в этом болоте? Скоро корни пустим…
Граф вздрогнул, оторвал от меня неверящий взгляд. По взмаху его железной длани рыцари задвигались, как детали заржавевшего механизма, заскрипели, пятеро снова выдвинулись вперед и пошли, поволокли свои тяжелые тела через жидкую шевелящуюся грязь.
Ковер из мха истончился настолько, что сперва превратился в обычную ряску, а затем и вовсе разбежался на клочья тины и пропал на поверхности черной и неподвижной, как смола, воде. Мы шли по колено, а иногда погружаясь и по грудь в темную затхлую воду. При каждом шаге поднимались коричневые клубы тины, а ноги проваливались в ил, где что-то шевелилось, пыталось выскользнуть из-под подошвы, а другие мелкие звери тупо вонзали зубы в неподатливую кожу сапог.
На широких листьях кувшинок, толстых и мясистых настолько, что выглядели непомерно раздутыми, сидят жуткого вида лягушки, больше похожие на жаб, что напугало сэра Смита. Он заговорил об этом с братом Кадфаэлем, тот перекрестил болотные создания, но те так и остались похожими на жаб, хотя лягушки, только внимательнее провожали нас презрительно-подозрительными взглядами.
Кони хрипели и проваливались в ямы, мы все облеплены с ног до головы зеленой тиной, и вдруг впереди раздался ликующий вопль:
– Болото заканчивается!.. Лес!
– Только бы не мираж, – пробормотал Смит измученно, усы опустились, как у запорожского казака, – только бы не мираж…
Я покосился на брата Кадфаэля, он тащит неподалеку мула, тоже весь в тине.
– Наш человек в лагере небесного воинства разгонит!
– Это если наведенный мираж, – невесело сказал сэр Смит. – А если природный?
Туман медленно раздвигался, проступили темные колеблющиеся тени, начали превращаться в стену могучих деревьев-великанов. Болотное дно быстро поднимается, пахнуло лесным воздухом, мы выбрели на узкую полоску опушки.
Сэр Смит со стоном повалился на землю. Лицо бледное, как у поэта, в усы красиво вплелась зелень, доспехи в разводах грязи. Граф Эбергард дышит тяжело, с хрипами, я слышу, как у него в груди сипит и клокочет, однако он первым собрался с силами и сказал ясным, жестким голосом:
– Всем малый отдых на чистку доспехов! Мы должны уйти в лес раньше, чем погоня выйдет на след.
Я подумал измученно, что можно бы сделать несколько шагов и все-таки войти в лес под защиту многоэтажного навеса из ветвей, но взглянул на небо, где густой, как кисель, туман откусывает наконечник поднятого вверх копья, смолчал.
Над нами пролетела птица размером с дрофу. Такие вроде бы не летают так вот легко, каждый взмах крыла дается с трудом, а эта даже крылья растопырила, как орел над восходящими потоками. Мне почудилось, что она присматривается к нам, руки сами метнулись к луку, но едва я выхватил стрелу, птица хрипло каркнула и пошла вверх, отчаянно работая крыльями.
Я не стал стрелять вслед, вдруг да не знает, на какую высоту бьет мой лук, пусть лучше боится любого выстрела. Граф Эбергард взглянул с одобрением, как мне показалось, но ничего не сказал, лицо остается таким же гранитно-неподвижным.
Пес, наконец-то получив разрешение показать себя в роли охотника, унесся в лес. Рыцари снимали железо, всю одежду, не стесняясь единственной дамы, да и леди Ингрид тоже отошла за ближайшие кусты и разделась донага. Все прекрасно видели ее белое тело за тонкими веточками, но приличия соблюдены, обе стороны молчаливо делают вид, что нас разделяет крепостная стена.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!