Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

– В курсе, – буркнула Лаура. – Мозгоправ. Вы у меня уже четвертый.

Она хохотнула, словно это была шутка, причем не самая приличная. Салазар и бровью не повел.

– Больше всех мне нравился второй, – сказала девица. – Блондинчик-красавчик, угощал меня мятными конфетами. А вот вы, доктор, не в моем вкусе. Слишком старый, да и залысины меня не заводят.

И опять Салазар притворился, что у него проблемы со слухом. Очевидно же, что девица прощупывала границы, но он не собирался идти у нее на поводу. Он уткнулся в медкарту, перелистнул для вида пару страниц.

– Я беседовал с доктором Петерсен, – сказал он, не поднимая головы. – Ты произвела на нее впечатление.

Разумеется, он не стал уточнять, какое именно впечатление произвела Лаура на своего предыдущего врача. Впрочем, та и сама догадалась и громко фыркнула, будто отгоняла невидимую муху.

– Эта ваша Петерсон – тупая корова, – заявила она. – Замучила меня расспросами про родаков, думала, я что-то от нее скрываю.

– А ты скрывала?

– Делать мне больше нечего.

– Хорошо, – сказал Салазар. – Тогда эту часть можно пропустить.

Лаура вяло махнула рукой, мол, делайте что хотите.

– Ты же знаешь, почему ты здесь? – спросил доктор.

Девица поморщилась.

– А то, – сказала она. – Я же не тупая. Потому что вы думаете, будто я ударилась головой и поехала кукухой, а как вправить мозги на место – без понятия.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– То, что сами вы поехали кукухой. – Лаура осклабилась. – И разговаривать с вами не о чем. Все равно слушать не будете.

– Ясно. Но, может, ты все-таки попробуешь и расскажешь мне, что же с тобой приключилось?

– Зачем? – Лаура дернула плечами, и по ее лицу скользнула тень. – Я уже тысячу раз рассказывала, в ваших бумажках все написано. Можете почитать на досуге.

– Я читал, – не стал скрывать Салазар. – И в этих бумажках кое-что не сходится. Так что я бы хотел услышать эту историю от тебя лично.

– Что? В самом деле? – насмешливо спросила Лаура.

Доктор кивнул.

– У вас почасовая оплата, что ли? – осенило вдруг девицу. – Тогда предлагаю сделку – мне половину, и можем трепаться хоть до посинения. Мне спешить некуда.

Салазар вскинул брови.

– Деловой подход? Понимаю. Но я согласен максимум на десять процентов.

И он посмотрел на наручные часы. У Лауры упала челюсть.

– Десять про… А много вам за меня платят?

– Ничего, – спокойно сказал Салазар. – Меня просто заинтересовал твой случай.

Будь у нее такая возможность, Лаура наверняка бы швырнула в него чем-то тяжелым. А так только поморщилась, будто больно прикусила язык.

– Шутки шутите, да?

– Даже и не думал, – сказал Салазар. – Меня в самом деле заинтересовал твой случай. И крайне любопытно послушать, что ты сама об этом расскажешь.

– Тогда ответьте мне на один вопрос, доктор. – Лаура подалась вперед и оперлась локтями о стол.

На мгновение их взгляды пересеклись. Глаза у Лауры были маленькие и злые, пожалуй, даже слишком маленькие для столь крупного лица. А во взгляде промелькнуло что-то такое, отчего Салазар невольно поежился.

– Вот скажите, доктор, вы верите в чудовищ?

Салазар задумался лишь на долю секунды.

– Нет.

– Вот видите, доктор. – Лаура хмыкнула. – И о чем нам с вами разговаривать? Выписывайте рецепт на свои таблетки и оставьте меня в покое.

– Погоди. – Салазар поднял руку. – Боюсь, ты не так меня поняла.

– Разве? А что тут непонятного? Бросьте, я уже проходила через все это. Все вы говорите одно и то же. Уже в печенках сидит, чес-слово.

– Боюсь, ты неправильно меня поняла, – с нажимом повторил Салазар. – Я сказал, что не верю в чудовищ. Зачем мне в них верить, если я знаю, что чудовища существуют на самом деле?

– В смысле? Вы про всяких там убийц и насильников?

– Нет. Я про настоящих чудовищ, как в фильмах ужасов. И я не просто знаю, я видел их собственными глазами.

С его поездки на лесную станцию прошло несколько месяцев. Вроде бы и приличный срок, вполне достаточный для того, чтобы жуткие воспоминания хотя бы немного потускнели и сгладились. Но ничего подобного. Салазар до сих пор чуть ли не каждую ночь просыпался в холодном поту. Ему самому не помешала бы помощь квалифицированного специалиста.

Лаура смотрела на него, практически не моргая. Как будто пыталась прочитать его мысли. А может, и не просто пыталась – в какой-то момент она расслабилась и откинулась в кресле.

– Ладно, доктор, так и быть, расскажу. Вообще-то мне плевать, поверите вы мне или нет.

Салазар кивнул. Он прекрасно видел, что ей совсем не плевать. На самом деле она отчаянно нуждалась в том, чтобы хоть кто-то ее выслушал и ей поверил. И доктор понимал ее как никто другой.

Лаура согнула пополам скрепку, которой ковырялась в зубах, и спрятала в карман. Несколько секунд таращилась в потолок, собираясь с мыслями. И наконец заговорила мрачным и зловещим голосом, словно втайне давно репетировала свой рассказ:

– Все началось с одной рыжей овцы, которая училась в моей школе…

Камень, который говорит

Электрический чайник щелкнул и отключился. Кати Макабреску вздрогнула от неожиданности и беспокойно огляделась, будто забыла, кто она и где находится. Но все было в порядке – она сидела за кухонным столом, среди грязных чашек с недопитым чаем, и делала уроки. Точнее – пыталась делать. Только сейчас Кати сообразила, что последние несколько минут просто таращилась в учебник по химии, не понимая, что там написано. И ладно бы она не врубалась в формулы, но и обычные слова не складывались в осмысленные предложения. Кислоты, щелочи, изотермический, валентность – что, черт возьми, это значит?!

Кати сжала пальцами виски и тихо застонала. Плохо дело… В конце недели намечалась проверочная работа, но если так пойдет и дальше, то проверять будет нечего. Проще закрыть учебник и отправиться спать – все равно итог один, а так она хоть немного отдохнет.

Если, конечно, Герберт-младший позволит. Кати знала своего так называемого братца, выучила его повадки. Стоит ей задремать, и он тут же закатит концерт. Как будто на всю семью им отведено строго определенное количество сна и они с Герти не могли спать одновременно. Все это, конечно, сильно изматывало. Дома Кати не высыпалась неделями, зато в школе могла заснуть прямо посреди урока. Как закономерный результат – успеваемость скатилась ниже плинтуса. Но, похоже, никому, кроме нее самой, до этого не было дела. Мама и сама сильно уставала, а Герберт ее школьными делами не интересовался даже из вежливости. У него и