Влада. Перекресток смерти - Саша Готти

Свита Муранова, едва это услышав, зарычала и рванулась в сторону светляков. Влада успела увидеть, как острия осиновых кольев направились в грудь вампирам, и вскрикнула, вскочив на ноги.

Игната, стоило ему коснуться убийственного для темных оружия, отшвырнуло прочь, и он влетел спиной в ограждение кофейни. Послышался звон разбитого стекла, чей-то поднос загремел по полу, раскатились ярко-розовые пончики и суши…

– Гаряч-чие вампирск-кие па-арни, – изображая акцент, с издевкой прокомментировал Яромир. – Здесь все-таки переговоры проходят, а не стадо цыплят в белых плащах явилось на убой. Мы под защитой, пока не уйдем в безопасное место.

– Не трогать светляков! – прикрикнул на свою свиту Муранов и добавил, обращаясь к переводчикам Некроманта: – Город мы не покинем. Девушку Некроманту никто не отдаст, донесите эту мысль до мертвеца, если сумеете. Все вампиры, которых я позову, явятся на оборону.

– Все, как один! – хором рявкнули Герка, Холод и Игнат.

– Что и требовалось доказать, – поморщился Яромир. – Пойдем, великолепная Анжела! Тем более, что нам больше нечего им сказать…

Пыльный призрак за окном стоял без движения, опустив руки. Контуры его таяли, но Влада, проскользнув по нему взглядом, успела заметить злорадную улыбку беззубого рта. Потом фигуру разметало ветром и небо посветлело и очистилось.

– Огнева, мы теперь квиты, – Анжела радостно вздохнула. – У меня так много дел на завтра, что не могу больше с тобой тут болтать.

– Заткнись! – резко оборвал ее Егор. – Если все сказано, то захлопни свой рот, белобрысая. Завтра еще поглядим, кто и куда провалится.

– Воронка откроется только за мной, – Влада наконец-то смогла заговорить, и ее голос был непривычно осипшим. – Я не позволю, чтобы кто-то еще погиб! Они все уедут сразу же, сейчас.

– Влада, молчи! – прикрикнул на нее Темнейший.

– Вот именно, – поддержал его Егор. – Еще не хватало, чтобы мной девчонка командовала.

– Зануда она, правда? – Анжела мило улыбнулась Гильсу. – Нет, все-таки ты мне больше нравишься, вампирчик. Тролль грубоват на вид, да и на байке так красиво не гоняет. Когда-то ты не захотел на меня смотреть, года три назад. А теперь вот – и посмотрел, и послушал.

– Назовите точное время открытия Тьмы, – Гильс задал этот вопрос очень спокойно, впившись внимательным взглядом в лицо светлого мага.

– Воронка, как разлом в пространстве, откроется на ближайшем разломе времени, – сообщил Яромир, закидывая полу плаща на плечо и подавая Анжеле руку, чтобы помочь подняться из-за стола. – Стало быть, в полночь между старым годом и новым. Так что с наступающим вас, и успешно вам провалиться в ад, нечисть.

«Паучатник» стоял посреди дороги, мигая в сизых сумерках Невского проспекта ярко-красными огнями «аварийки».

Уронив голову на руки, лежащие на руле, Влада задыхалась от слез. Уничтожена, убита. Полностью раздавлена.

Пусть все вокруг кричат, пусть обзывают курицей, купившей права. И эмоции их уже не нужны, пусть ими подавятся сами!

Сзади сердито засигналили.

– Эй, зеленее не будет! – завопил чей-то голос.

Люди всегда так нетерпеливы. У людей всегда кипит их непонятная жизнь, льются через край гнев, ярость, зависть… Но куда им сейчас до ее отчаяния.

Правда, которой она так добивалась и которую наконец услышала, опустошила, выжгла внутри дотла. Когда страшные подозрения только смутные догадки – это одно, а когда они вдруг получают подтверждение и становятся реальностью, обретают даже дату и время – это совсем другое.

Переговоры в кофейне на Пяти углах были всего несколько часов назад, и как она уходила оттуда, вспоминалось смутно, с большим трудом, плыло как в тумане.

Кажется, она долго стояла на перекрестке, потом села в «паучатник» и оказалась посреди Невского. А точнее, напротив Гостиного двора. Теперь она смотрит на огромную новогоднюю ель, увешанную гирляндами и картонными игрушками. Димка что-то говорил об этой елке, и вот она, сверкает радостными огоньками.

А Димки-то и нет. С кем ей поговорить теперь, кому прокричать все, что сейчас разрывает ее на части?!

Из-за нее собираются погибнуть те, кто ей так дорог, а она ничего не может сделать! Не может даже прогнать Темнейшего прочь из города, уговорить его и настоять на своем.

Воронка откроется для нее, а остальные примут смерть за компанию. Вампирские кланы не оставят Муранова, а ведь сражение с Тьмой безнадежно.

Влада всхлипнула, вытерев глаза рукавом паутинного свитера. Что значит «самый страшный вампир» и «артефакт власти», она поняла только сейчас. Не кровопийца, управляющий армией нежити, не сильный и ловкий насмешник, разбивающий хрупкие сердца, а вампир совсем другого толка.

Сколько на свете таких печальных историй, когда кто-то влюбляется и получает жестокий отказ. Его не любят, он становится не нужен. Сколько историй о парнях, которые ревнуют, как Егор, и творят из-за свой любви жестокие глупости. Многие теряют близких и друзей, у многих нет родителей.

Но это не открывает воронку в мир смерти, такие бедняги с разбитыми сердцами живут дальше, храня свою боль, преодолевая ее с годами. Просто это люди, а она – чертов энерговампир, ядерная бомба тайного мира. Поэтому и погибать будет не так, как обычные темные.

Перед глазами носились сцены, когда странные события или чьи-то слова зацеплялись в памяти. А ведь смутные догадки преследовали ее всю жизнь.

Вот школьный коридор, и она, первоклассница, входит в двери медпункта.

«У внучки вашей анемия и авитаминоз, чуть не упала в обморок на уроке математики, – слышится голос медсестры, которая звонит по телефону ее деду. – Не волнуйтесь, она девочка сильная. Очень сильная, это с виду только хрупкая».

«Ее нужно убить, – шипит Инферна, качаясь в темноте комнаты. – Тебя нужно убить».

«Я кое-что знаю о тебе, – мать Анжелы Царевой хрипит эти слова, погибая. – То, чего не знает никто».

А это чувство собственной чужеродности, когда ей казалось, что она вот-вот провалится сквозь землю! Такое часто возникало в детстве, стоило только обидеться на пакости Царевой или услышать насмешки одноклассников. Или просто схватить случайную двойку. Школьные коридоры тогда проседали под ногами, а запыленные окна класса начинали шаманские танцы.

Как же отчаянно она хваталась за мир, чтобы в нем удержаться! Стремилась заводить ненужных подруг, еще в старой школе, ужасно не хотела оставаться одна. Привязавшись к кому-то, дико боялась поссориться и расстаться. Влюбилась и вела себя неправильно, совершая ошибку за ошибкой.

Но враг оказался умнее. Мертвый маг перехитрил всех, играя на болезненных струнах чужих привязанностей и страхов. Теперь Гильс поставлен перед таким же неумолимым выбором, как когда-то и она сама: забыть про нее и оставить, бросить гибнуть в одиночестве либо пытаться спасти и погибнуть вместе с ней.