Молния в рукаве - Сергей Самаров

Я находился практически над их головами. Они никак не должны были видеть меня. Наде-ясь на это, я смело поднял ногу, взобрался на перила, передвинулся за перегородку и спрыгнул на балкон квартиры, расположенной в соседнем подъезде.

В обширных карманах моей разгрузки своего часа дожидался циркуль, на одной ножке которого имелась присоска, напоминающая миниатюрный сантехнический вантуз. На второй крепился алмазный стеклорез.

Балконная дверь была застеклена только до половины, причем сверху, как это всегда и делается. Если бы я вырезал стекло даже в самой нижней точке, то все равно не смог бы дотянуться до шпингалета, расположенного внизу. Просто длины рук не хватило бы.

Потому я взялся работать с форточкой. В таких старых домах они относительно просторны для того, чтобы пропустить мой достаточно узкий зад. Плечи меня не сильно беспокоили. Они у физически развитого человека, к каковым я себя относил, подвижны. Сначала в форточку просовывается одна рука и плечо, потом максимально продвигается корпус. Вторую руку можно просто плотно прижать к телу.

Я быстро вырезал в стекле кругляк, с помощью присоски без звука вытащил его и аккуратно положил на деревянный пол балкона. Потом я повторил эту процедуру на втором стекле и вынул кружок через первое отверстие, не уронив. Моя рука легко прошла внутрь и повернула задвижку. После чего форточка легко распахнулась, приглашая меня заглянуть в гости.

Я еще раз посмотрел во двор, убедился в том, что остался незамеченным, и быстро, не хуже вора-профессионала, забрался в квартиру. Легкий бронежилет при этом совсем не помешал мне. А вот кобура так и норовила зацепиться за что-то. Я вынужден был вытащить из нее пистолет и держать его в руке. Так и пролез.

Я предполагал, что в квартире никого нет. Тем не менее пистолет сразу не убрал и принялся осматривать внутренности жилища Пирогова-младшего, держа оружие в левой руке. Предохранитель при этом находился в нижнем положении. То есть я готов был в любую секунду произвести выстрел. В квартире никого не оказалось.

Я прошел во вторую комнату, видимо, служившую Вадиму Александровичу спальней, спортзалом, мастерской и кабинетом. Там стоял письменный стол, по совместительству являвшийся и верстаком, поскольку на нем громоздились довольно большие слесарные тиски. Рядом с ними примостился компьютерный моноблок.

Убрав пистолет в кобуру, я подступил к компьютеру. С моноблоками я никогда раньше не работал, тем не менее без труда включил его, нашел USB-порт и подцепил внешний жесткий диск. На него не поместились бы все данные, поэтому я перекачал туда только почту. Это много времени не заняло.

Потом я отключил внешний диск, убрал его в карман разгрузки и занялся осмотром квартиры. Что именно сразу потянуло меня к платяному шкафу, сказать трудно. Но я начал осмотр именно с него и сразу нашел темно-коричневое кимоно, а потом и пиджак, пробитый на спине пулей.

Крови рядом с отверстием не было. Это говорило о том, что под пиджаком находился бронежилет, под который обычно тоже что-то надевается. Следовало искать майку или сорочку.

На полке в шкафу я нашел только сам бронежилет. Пуля из него была уже извлечена, но вмятина никуда не делась. Это было как раз то, что мне и требовалось найти – вещественные доказательства.

Вообще-то было бы прекрасно и саму пулю отыскать. С этой мыслью я хотел было пойти на кухню, где должно находиться мусорное ведро, чтобы поискать в нем, но решил, что можно повременить.

Я остановился рядом с компьютером, который не выключил, чтобы посмотреть содержимое повнимательнее. Наверное, здесь и хранились те фильмы, которые Вадим Александрович рассылал мальчикам. Я нашел папку с ними и щелкнул по иконке. Заиграла какая-то восточная, похоже, китайская музыка, поплыли титры. Фильм был художественным. Эти звуки меня и подвели.

Опасность я почувствовал одновременно с тем, как услышал голос:

– Интересуетесь этой тематикой, товарищ капитан частного сыска?

Я резко встал. Рука сама собой метнулась за спину к кобуре, но Вадим Александрович уже направил ствол мне в грудь. Ощущение было не из приятных, хотя я помнил про свой бронежилет.

Однажды в армии я принял на грудь автоматную очередь. Было больно, казалось, что здоровенный дядя колотил мне по ребрам тяжеленной кувалдой, причем с бешеной скоростью. Дыхание у меня, помнится, полностью перехватило, но бронежилет выдержал. Однако там был офицерский, номер шесть А с титановыми и металлокерамическими пластинами. Как поведет себя номер два, я не знал.

– Интересуюсь людьми, которые увлечены этой тематикой, – сказал я, резко показал начало движения влево, но сам сдвинулся вправо, то есть качнул маятник.

У Пирогова оказалась крепкая психика. Он не поддался, не сделал опрометчивый выстрел, который отбросил бы слегка в сторону его ствол, что позволило бы мне сократить дистанцию и достать его ударом.

Вадим Александрович усмехнулся, левой рукой вытащил из-под пиджака кастет, показал мне и спросил:

– Эту штуку вы тоже искали?

– Да.

– Она всегда при мне и готова приложиться к чужой голове. В данном случае к вашей. Теперь вас не спасет никакой способ защиты.

– Вы сами показали кастет, значит, искать его не надо, уже нашелся. – Я улыбнулся как можно самодовольнее, глядя ему за плечо так, словно там кто-то был.

В моем голосе слышались откровенные торжествующие нотки победителя.

У моего противника было два варианта действий. Первый: оглянуться и пропустить мой удар с уже продуманной траекторией. Второй: выстрелить в меня, только потом отскочить и оглядеться. Вопрос выбора – дело опыта и подготовки. Он предпочел второй вариант.

Пуля ударила меня в грудь, в район сердца. В глазах сильно побелело, но я еще держался на ногах. После этого Пирогов нанес мне удар кастетом в висок. Я видел это, но не мог ни уклониться, ни защититься отбивом. Белая пелена поглотила меня полностью.

Я не знал, сколько лежал в отключке. Наверное, долго. Но, вернувшись в сознание, я понял, что жив. Бронежилет меня спас, хотя Пирогов сделал еще два выстрела, не опасаясь, что грохот услышат соседи. Видимо, он не намеревался возвращаться в эту квартиру, знал, что соседей нет дома, или же был уверен в толщине стен старого дома.

Эти выстрелы я мог бы перенести спокойно. Но голова просто разваливалась от боли. Вся щека была в крови. Она заливала и глаз, который сильно ломило. Видимо, удар повредил и глазной нерв.

Я хорошо знал, что в горизонтальном положении лучше спать, чем возвращаться в сознание, сначала поднялся на четвереньки, потом – на колени, оперся об стол и встал на ноги. Я сразу мысленно встряхнулся, как это делают собаки и коты, попавшие под дождь. Но только виртуально.

Встряхнуться по-настоящему было невозможно, но и это мне помогло. Я стал лучше соображать и сразу заметил, что пистолет остался у меня в кобуре. Я вытащил его и сразу понял, что обойму из рукоятки, как и запасную из кобуры, Вадим Александрович вытащил.