Здравствуй – Прощай - Игорь Афонский

Рыба громко так рассказывал какую-то байку, «бородатый» анекдот про дрова. Антифриз лишь покачивал головой. Было уже жарко и хотелось пить, фляги были пусты, а значит, кому-то придётся возвращаться, или следует подождать, может, «нелегкая» занесет кого-то из своих к ним.

По накатанной дороге продвигалась рота солдат. Они были далеко от полка, поэтому шли вразвалку, растянулись, не торопились к конечной цели своего следования. Цель — полковой полигон, где регулярно проходили стрельбы. Когда колонна сравнялась с остатками изгороди, её покинул боец. Им оказался старый знакомый, младший сержант. Волна необъяснимой нежности нахлынула на зенитчиков, все стали о чём-то спрашивать, вспоминать, угостили сигаретами, говорили взахлёб, отвечали невпопад. Куда-то исчезли все былые трения и обиды, люди жили настоящим днём, прошлое стёрлось до самых светлых фрагментов. Младший сержант гордо отряхнулся, его окликнули, он оглядел позиции в последний раз, взвалил свою поклажу на плечи, улыбнулся, но как-то сразу поник, улыбка угасла. Скользнул по лицам встретившихся с ним ему знакомых и, не прощаясь, поспешил догонять свой взвод.

— Всё, баста! Рыба, я иду за водой! — сказал Олег.

— Посмотри, что там будет на обед — допросил Рыба.

«Какая разница?» — пронеслось в голове у Олега.

Колонна исчезла из вида, скоро она достигнет цели, выполнит поставленную задачу и, матерясь, пойдёт обратно. Может, им повезёт, и обратно их увезут на машинах.

«Пусть им хоть в этом повезёт!» — подумал Рыба.

Взрыв медленно заполнил пустоту. Место, где потом будет воронка, вдруг, прямо на глазах продвигающихся в укрытие бойцов родило фонтан земли, комья летели в разные стороны! Теперь можно было уже не спешить, остаться в траншее, пригнув голову к коленям. Всякое любопытство смело звуковым ударом этого взрыва, осыпав потом только мелкими комьями. На несколько квадратных километров территории, на которой располагались позиции зенитного дивизиона ПВО, только одно попадание имело место в тот день.

«Казалось, что произошла ошибка! Кто может так стрелять? Так нагло и безнаказанно вести себя по отношению к нашим войскам? Наша армия самая сильная в мире, самая боеспособная и могучая! Ан, нет! Этого оказалось недостаточно!»

После кошмарного обстрела в августе месяце военного аэродрома в районе Теплого Стана, после участившихся взрывов в столице Республики Афганистана городе Кабуле, все меры предосторожности оправдали себя на сто процентов. Не зря возводились перекрытия на открытых пространствах, засыпались речными камнями железные конструкции от использованных ракет большой дальности, до сих пор рылись траншеи и укрытия. Не зря! Серьёзных действий на этой стороне Кабула давно не производилось.

Эта равнина упиралась в гряду гор, но не имела крупных магистралей и жизненно-важных объектов в черте города, только посевные, хозяйственные поля на склоне, городские свалки и несколько мелких кишлаков, поглощенных городом. Отсеченные от этого воинскими частями были следующие объекты: базы технического снабжения армии, Резиденция правящего Президента, Старый Шахский Дворец и другие кварталы города. Это был далеко не центр, скорее, окраина города. Дворец назывался Летним, Резиденция — Временной, а кварталы — не спальными. Про все эти достопримечательности ходила масса легенд, но каждый офицер Советской армии надолго запомнил ресторан «Тарелка». Это здание, конструктивно напоминающее неопознанный летающий объект, служило точкой общего питания. Ещё, являлась точкой отсчёта при местном ориентировании во время проверки боевой техники. Каждодневные обстрелы города, канонаду которых можно было бы слышать или читать о них в рапортах, происходили всегда далеко. Это объяснялась тем, что война была чьим-то бизнесом, который проделывался на безопасном расстоянии для бандформирований. Они всегда просчитывали пути отхода, места хранения оружия, маскировку под настоящие вооруженные силы, и никогда не стояли насмерть, просто это в их честолюбивые планы не входило. Конечно, были случаи смертников-камикадзе, которым обещали прямую транспортировку в рай. Но та война, что происходила каждый день, была рассчитана на долгое время и реальную победу в конце. Поэтому гибли от мин дети, от взрывов разрушались жилые дома, свистели случайные осколки над всяким, кто попадал в прицел. Ближе к зиме происходили последние бурные всплески активности, потом «духи» торопились на зимние квартиры, в свои полевые или горные лагеря подготовки.

В данном районе таких обстрелов не было уже свыше года. Солдаты прежних призывов могли бы рассказать, что обстрелы происходили регулярно с точностью до получаса. Скажем, ужин в 20:00, а обстреляют за пятнадцать минут до него. Дивизион отсиживается в укрытии, потом строится и идет с песней на ужин. В это время артиллерийский дивизион по-тяжёлому «утюжит» районы вылазки. Надо напомнить, что наша артиллерия днём и ночью обрабатывала заданные районы, по ним тоже часы можно было проверять. Но нападавшие сменили тактику, теперь они приезжали на машине или пробирались заранее к месту, где было спрятано оружие, производили запуск ракет или выстреливали из минометов, потом быстро уезжали в другое место или прятались где-то под землёй. Они могли, как вода через песок, просочиться сквозь воинские патрули, посты, заставы, просто отсидеться в заранее выбранных подвалах. Они наверняка имели действующие пропуска, настоящую военную форму и ничем не отличались от других афганских военнослужащих.

Ландшафт этих территорий очень изменился от многовекового человеческого влияния, ведение посевных хозяйственных работ в таком сухом малоблагоприятном климате привело к созданию целых сетей подземных коммуникаций, водохранилищ и путей сообщений, по которым эту воду носили в курдюках. Красивый вид таил в себе двойное дно, как фокус!

Возвышающиеся площадки укреплялись на одном уровне камнями, ниже следовали следующие площадки под посевные культуры, ещё ниже — ещё одна! И такая многоступенчатость позволяла использовать все плодородные резервы местности.

Получались подобия пирамид, где-то имеющие колодцы для орошения, и спрятанные, порой заброшенные, шахты. Плато переходили от низин к возвышенности, эти поля обрабатывались крестьянами с утра до вечера, их даже многолетняя война не отучила от земледелия. Под палящим солнцем нужно было окучивать жалкие кустарники, чтобы собирать свои скудные урожаи. Так что маскироваться можно и под крестьян, которых всегда было достаточно.

Конечно, дивизион ПВО был для всех посторонних как на ладони, но это и было преимущество — открытость и доступность всего сектора для современных боевых машин. Велось наблюдение за перемещением летающих объектов, поддерживалась связь с другими подразделениями ПВО, в случае необходимости можно было отразить, как это звучало в утреннем рапорте: «воздушные атаки с территорий Ирана и Пакистана». Все позиции были нашпигованы окопами и укрытиями, для машин с РЛС имелись запасные, замаскированные сеткой и обшитые цинковыми ящиками стоянки. В случае удачного выстрела, приборы противника могли засечь место нахождения «шилки» или «стрелы», поэтому они просто перемещались в другой окоп. Согласно русской пословице_— дважды в одно место снаряд не ложится, это не всегда так. Но нашим бойцам повезло! Пока все пришли в себя, отряхнулись, потерянно озираясь вокруг, объявили: «Отбой тревоги!».