Юстиниан. Великий законодатель - Джордж Бейкер

Друзья Антонины тоже не сидели сложа руки. Гонец, посланный в Эфес, вовремя предупредил Феодосия, который сразу нашел убежище в церкви Святого Апостола Иоанна. Там он мог чувствовать себя в безопасности. Но Фотию удалось уговорить эфесского епископа (Прокопий утверждает, что подкупить) выдать ему беглеца. Пока происходили эти события, в Константинополь прибыл еще один гонец просить помощи у императрицы Феодоры.

После вмешательства императрицы положение Антонины стало более надежным: стоило ей воззвать, как Феодора использовала всю свою силу, чтобы помочь ей. Велизарий, который так и не пришел к окончательному выводу, был вызван на высочайшую аудиенцию в Константинополь вместе с супругой. Такой же вызов получил и Фотий. Это была вежливая форма помещения под арест. За неподчинением неизбежно последовал бы настоящий арест и заключение под стражу со всеми вытекающими последствиями. Но прежде чем тяжелая длань императрицы опустилась на голову Фотия, он успел заставить Феодосия тайно покинуть Эфес. А Каллигон явился в Константинополь вместе с Фотием.

Вместе с Велизарием и Фотием были подвергнуты аресту большое число их друзей и сподвижников, причем их арестовывали в полном смысле этого слова. Вежливое обращение распространялось только на главных фигурантов этого дела. Велизарию предложили извиниться перед женой за безобразное поведение. Если извинения прозвучали несколько натянуто, то это оттого, что Антонина выразила свое мнение о муже в форме, задевшей его самые сокровенные чувства.

Теперь следовало отыскать Феодосия и Каллигона. Неудача в этом деле не была воспринята Феодорой как окончательное поражение. Она хотела получить все необходимые ей сведения, и она решила их получить. Для того чтобы развязать языки подчиненных Фотия, палачи пустили в ход кнут. Некоторые из этих слуг исчезли без следа, другие изгнаны, шепчет нам в ухо Прокопий. Сам Фотий оказался твердым орешком. Хотя его били более деликатно — не кнутом, а палками, он отказался что-либо выдать.[37]

К счастью для Фотия, дело не дошло до более серьезных средств воздействия, так как соглядатаи императрицы отыскали в далекой Киликии Феодосия, где его держали под арестом воины Фотия. Подчиняясь магии императорской воли Феодоры и ее организаторских способностей, эти люди быстро отправили Феодосия в Константинополь — накормленного, вымытого, одетого, причесанного и помещенного в самые роскошные апартаменты. Императрица послала за Антониной. Историк дает нам возможность последовать за Антониной в общество чудесной маленькой гречанки, и мы почти физически ощущаем аромат ее духов, слышим шелест шелкового платья, видим ее длинные ресницы и внимаем ее тихому вкрадчивому голосу.

Она сказала:

— Дражайшая госпожа, вчера я получила жемчужину, подобной которой я не видела никогда в жизни. Если вы хотите взглянуть на нее, то я вам охотно ее покажу.

Антонина была очарована таким обхождением.

Феодора вышла в боковую комнату и вернулась, ведя за руку чисто вымытого и сияющего Феодосия.

Антонина была просто обязана под критическим оком другой, еще лучшей актрисы закончить свою комедию «Как я обманывала мужа» блестящей финальной сценой. Историк рассказывает нам, что она проделала это хорошо. Прижатые к груди молитвенно сложенные ладони, крики благодарности, ее нежные восклицания, обращенные к спасительнице, благодетельнице и госпоже, были восприняты Феодорой как вполне натуральные. Это был самый приятный эпизод комедии. Однако наибольшую заботу о Феодосии проявила все же не Антонина, а сама императрица. Феодора держала его при себе некоторое время, как прирученное милое домашнее животное. Ее маленькая пташка,[38] однако, протянула недолго. Вскоре он умер от дизентерии, вероятно заразившись ею в киликийских «замках», где его содержали под арестом.

Что касается Фотия, то к нему судьба оказалась менее благосклонной. Он три года просидел в тюрьме, и его заключение нельзя было назвать роскошным, потому что Феодора не платила за его содержание по вполне понятным политическим мотивам.

Трижды он бежал из тюрьмы. В первый раз он нашел убежище в церкви Феотока. Его увели оттуда силой. Во второй раз он попытал счастья в Святой Софии. Миньоны Феодоры, к вящему неудовольствию потрясенного таким святотатством клира и народа, не сочли нужным соблюдать приличия и, ворвавшись в собор, увели нужного им человека. Никто не посмел вмешаться. В третий раз произошли некоторые любопытные события. Во сне Фотию явился пророк Захария и дал обещание помочь бежать. В какой форме должна была проявиться помощь, история не упоминает, но сам Фотий счел обещание настолько надежным, что действительно бежал в третий раз и даже сумел добраться до Иерусалима. Там он принял постриг и стал монахом. Он оставался в Иерусалиме в целости и сохранности до самой смерти Юстиниана и Феодоры. Те сведения, которые сохранились об этом последнем периоде его жизни, рисуют Фотия не слишком приятным человеком.

История трех побегов Фотия из тюрьмы указывает на то, что у него были могущественные друзья, чьи деньги и влияние могли преодолеть препоны, выставленные самой Феодорой. Их верность не осталась без награды. Если бы мы знали их имена, то смогли бы нарисовать более полную картину попыток уничтожить Антонину и Велизария.

Прокопий замечает, что Велизарий не делал никаких попыток соблюсти верность данным Фотию клятвам. Следовательно, он не был в числе этих преданных друзей. Историк полагал, что такое клятвопреступление стало главной причиной того, что во второй половине жизни Велизария начали преследовать неудачи и беды. Однако, как мы увидим, этому невезению существуют другие объяснения, которые кажутся более понятными современному уму. Для того чтобы окончательно прояснить обсуждаемый предмет, стоит заметить, что после описываемых событий Велизарий не мог питать нежных чувств к Феодоре. Возможно, он был не прав в своих поступках и заблуждался в своих воззрениях и лишь постепенно, шаг за шагом, сумел вернуть себе нормальное расположение духа и смог снова управлять своими чувствами.

Можно сказать, что Велизарию помогла сама судьба. С востока пришла тревожная весть, теперь Велизарий действительно был нужен в Сирии. Хосру планировал новый поход, нацеленный на этот раз на Иерусалим.[39] На западный берег Евфрата перешла огромная армия. Местные войска не могли противостоять ей в открытом поле. Единственное, что им оставалось, — это запереться в крепостях и ждать решения своей участи.