Четвертое правило Мангуста - Валерий Вайнин

Светлана смотрела на нее, будто не верила ушам.

– Значит, Стас стер насчет сточной канавы?

Рыжий вскочил со стула.

– Свет, если я сказал «ластик» – значит, «ластик»! И хватит об этом!

– Конечно, Стас, – поспешно согласилась Светлана. – Просто я сперва не поняла.

Рыжий хмуро плюхнулся обратно на стул.

– Тогда, может, начнем наконец разбор полетов?

Тут он был прав. Присев к столу, мы со Светланой по-военному сухо изложили наше приключение.

Повисла тишина. Дашка сверлила меня глазами, в которых читалось: «Почему там была не я?» Илья размышлял, поглаживая бороду. Стас вроде бы с завистью посетовал:

– Надо же, а у меня – как по маслу. Встретился с этим Гномкиным – верзила еще тот, выше меня почти на голову… Кстати, Свет, как он в рукопашном? Силен?

Светлана едва не поперхнулась кофе:

– Не очень. Рыхловат.

– Тренироваться надо с такими данными. Короче, нормально поговорили. Я объяснил, что капитан Сычова сама прийти не могла, и я как ближайший ее друг… В общем, Серега мигом врубился и просил передать Свете, что шеф, полковник Жмыхов, рвет и мечет: обещает отрезать Сычовой уши.

Уминая бутерброд, Светлана отмахнулась:

– Пускай грозит.

Стас продолжил:

– Тут я ввернул про склады в Ясенево. Мол, сам понимаешь, Светку припекло: ухватила тигра за хвост, ну и… Серега опять же все просек. Предупредил, чтоб я не трепался, где Сычиха скрывается. Я вроде обиделся: кому бы мне трепать? А он: хотя бы мне. Я на голубом глазу: ты ведь свой. А он: откуда знаешь? В таких делах, говорит, своих не бывает. Шеф, говорит, икру мечет, потому что у нас где-то утечка. Короче, условились держать связь. Хороший, по-моему, парень.

Илья задумчиво поглаживал бороду:

– «Хвоста» не привел?

Рыжий вспыхнул от гнева:

– Илюха, я не пальцем деланный. Тачку бросил у «Динамо», в метро с двумя пересадками доехал до «Беговой»-Туда мой приятель, который тоже не вчера с печки упал, подогнал мою «Тойоту». И, пока я сюда ехал, по улицам попетлял с оглядкой. Можешь поверить, никаких «хвостов».

Илья поднял руки:

– Молчу.

– И правильно делаешь, – заметил я. – Потому что «крот» – не лейтенант Гномкин, а майор Калитин. Завтра мы займемся им вплотную. Кстати, следите все за новостями про склады в Ясенево. Желательно, по «Эхо Москвы»: там ребята оперативные. У нас с Дашкой, как известно, ни телевизора, ни радио, так что…

– Не верю! – перебила капитан Сычова, инстинктивно подражая Станиславскому. – Леша Калитин – не «крот»!

Мне было ее жаль.

– Не веришь – не надо, – сказал я. – Если мы в нем ошиблись, приятно будет в этом сознаться. Предлагаю…

– И я не верю, – заявил вдруг Илья.

Станиславских, таким образом, у нас стало двое. Причем второй был куда въедливей первого. Я осторожно спросил:

– Почему, старик?

– Потому, старик, – ответил Илья, – что не нравится мне хороший парень Серега. Слишком герметично он упакован. Претензий к нему никаких – так он еще и предупреждает Стаса, чтоб не трепался. Ну как на такого подумать?

Рыжий отгородился широкой дланью:

– Илюха, нравится, не нравится – не аргумент. Этак мы «крота» не вычислим.

– Это не математика, – возразил Илья. – Тут не вычислить надо, а разгадать.

Мы помолчали. Светлана изучала кофейную гущу.

Я полюбопытствовал:

– Майор Калитин тебе нравится больше? Когда стреляют в Сычову, он либо отсутствует, либо ему царапают бедро. А в промежутке он ухитряется обнаружить бомбу в моторе. Не молодец ли? Не он ли герметично упакован?

– Он нравится мне больше, – упрямо заявил Илья. – Думаю, старик, что шефа Светланы подталкивают к тем же мыслям, которые возникли у тебя.

Дарья задумчиво покачала головой:

– Сложно, Илюшка. Слишком психологично для майора спецназа.

– Вот именно, – поддержала Светлана. – То он мочит всех, кто подвернется под руку, то просчитывает все, как компьютер. Чушь собачья.

Илья вздохнул, как профессор, объясняющий студентам очевидные истины.

– Не чушь вовсе. Мозги маньяков порой устроены изощренно. К тому же Остапчук заинтересован в том, чтобы отвести подозрения от своего человека в МУРе. Раз уж он взял себе кличку Француз, переведя таким образом стрелку на Глеба, почему бы заодно не подставить и Калитина?

После продолжительного молчания Стас пробасил:

– Илюха, у меня крыша от тебя едет.

– Не только у тебя, – ввернула Дашка.

Я же четко осознал, насколько Илья, черт его дери, прав. В этой схватке даже мелкие победы праздновать еще рано.

– Что же, – подытожил я с кислой миной, – значит, придется по-прежнему разрабатывать обоих: и Калитина, и Гномкина.

Стас тотчас поднялся.

– Ну я погнал. Завтра во сколько?

– В десять, – ответил я. – Но если что… Кто приедет первым, ждет остальных.

Рыжий кивнул:

– Хорошо. Илюх, тебя отвезти?

– Непременно, – ответил я за Илью. – Нашего аналитика нужно беречь. И завтра, Стас, если не трудно, доставь его сюда.

– Легко. – Рыжий потопал к двери. – Пошли, у меня дел по самую макушку.

Вставая, Илья развел руками:

– Извини, старик, если испортил тебе обедню.

Я уставился на него взглядом Карабаса-Барабаса:

– Вот эту свою папочку оставь завтра дома. Не до уравнений.

Илья усмехнулся и, проходя мимо Светланы, обронил:

– До свидания, товарищ капитан.

Светлана оторвала взгляд от кофейной гущи:

– Пока, борода.

Илья со Стасом ушли.

Дашка взирала на ссутулившуюся за столом Сычиху.

– Свет, пойди душ прими. А лучше ванну. Полежи – расслабься…

– Душем обойдусь, – отозвалась Светлана, не поднимая головы. – Не волнуйся, одежду твою я выстираю. Пятнышка не останется.

Дашка бросила на меня беспомощный взгляд.

– Черт с ней, с одеждой. Отдохни, Свет, телик включи…

Светлана криво усмехнулась:

– Думаешь, опять нажрусь?

– Да ничего я не думаю…

– Врешь, зеленоглазка, думаешь. А я не нажрусь. Раз обещала – капли в рот не возьму.