Скандальная куртизанка - Джулия Лэндон

— Ты думаешь, что принц что-то подозревает? — понизив голос, спросила она.

Он покачал головой.

— Слава Богу, — подавшись вперед, выдохнула она. — Правда, всю неделю я чувствовала себя в подвешенном состоянии.

— Как и я, — подтвердил он.

— Принц прислал мне цветы и пожелал скорейшего выздоровления. Он написал также, что отправляется в Бэгшот-Парк вместе со своим братом Кларенсом.

«Вот и отлично», — подумал Грейсон.

— Давай не будем думать об этом сейчас, — предложил он и постучал в потолок кучеру, давая команду отъезжать.

— Погоди! — вдруг воскликнула Кейт, положив руку ему на колено. — Ты можешь побаловать меня, прежде чем мы покинем Лондон?

Когда на него вот так смотрели эти бледно-зеленые глаза, Грейсон готов был позволить ей все, что угодно.

— А что ты хочешь?

— Заглянуть на рынок. И прежде чем ты скажешь нет, — поспешила она добавить, — я сообщаю, что хочу сделать для тебя очень вкусное лакомство, но у меня не хватает ингредиентов. Ведь в твоем охотничьем домике есть какая-то кухня?

Не только кухня, но и повар, и судомойка.

— Да, но…

— Я обещаю, что тебе очень понравится это лакомство, ты еще будешь удивляться, как до сих пор жил без него. Но для этого мне нужно иметь сироп шиповника.

— Прошу прощения?

— Не пугайся, — поспешила успокоить его Кейт. — Шиповник не ядовит. Все это лишь глупые слухи.

Грейсон не хотел останавливаться; он хотел как можно быстрее оказаться подальше от Лондона, но ее глаза, ее улыбка…

— До ближайшего рынка, — велел он кучеру. Оказалось, что найти сироп шиповника не так-то просто. Они обошли множество прилавков.

— Ты уверена, что шиповник можно найти в январе? — спросил Грейсон.

— Да, — ответила она, изучая бутылки с темной жидкостью.

— И он совершенно необходим?

— Да! Сироп шиповника придает тесту особый привкус. А одна гадалка сказала мне, что шиповник предохраняет от простуды и лихорадки. — Кейт подняла взор на Грейсона. — Я подумала, что это немаловажно, потому что в деревне холоднее, чем в городе.

Грейсон растерянно заморгал.

— Это тебе тоже сказала гадалка?

— Нет. Это мне сказал Олдос. Он родился в деревне, представляешь?

Грейсон любовался порозовевшими щеками Кейт. Она помолчала, держа в руке кувшин, в котором бултыхалась жидкость грязноватого цвета.

— А тебе никогда не гадали по руке?

— Конечно, нет, — быстро ответил Грейсон. — Это ведь все вздор.

— Вовсе нет! — возразила она, и нежная кожа на лице засияла под холодным солнечным светом. — Та же самая гадалка нагадала мне, что когда-нибудь я стану жить в прекрасном доме, и вот сейчас я живу. Как ты это объяснишь?

— Очень просто. Она увидела красивую девушку и поняла, что в один прекрасный день какой-нибудь мужчина вызволит ее из этой ситуации и поселит в прекрасный дом. Она не гадала тебе по руке, Кейт. Она читала все это по твоему красивому лицу. Это сироп шиповника?

— Нет. — Она отставила бутыль. — Ты такой скептик?

— Скептик?

— Да, — рассеянно сказала она. — Ой, вот он! Сироп шиповника! — воскликнула она, найдя нужную бутылку. — Сколько? — спросила она у женщины.

— Два пенса, мэм.

Грейсон полез в карман за кошельком, но Кейт остановила его.

— Пожалуйста, не надо, это мое произведение, и на это пойдут мои деньги. — Она протянула торговке монету. — Ну вот, видишь! — воскликнула Кейт, очевидно, довольная покупкой. Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент появилась страшно грязная женщина и положила ладонь на руку Кейт.

Грейсон инстинктивно подался вперед, чтобы встать между этой старухой и Кейт, но Кейт поразила его тем, что вдруг вскрикнула:

— Агнес Миллер! И где же ты пропадала, дорогуша?

Грейсон отпрянул — Кейт знает эту каргу?

— То там, то сям, — ответила старуха, искоса разглядывая Грейсона. — Я потеряла место на Сент-Кэтринс-Док и вынуждена была жить в доме призрения, пока не нашла работу. Эти богадельни настоящие грязные свинарники. А ты как живешь, Кейт? Я знала, что у тебя будет все хорошо, ты красивая девчонка. Нетрудно было догадаться. А ты слышала о Фанни Брин?

— О Фанни? Ничегошеньки не слышала! Я искала ее с год или больше, но так и не нашла. И как она?

— Могу сказать тебе, девочка. Она отдала Богу душу. Да, она пыталась вытащить ребенка из живота.

Кейт ахнула. Грейсону от этих слов стало не по себе.

— Это взялась сделать жена крысолова. Я удивлена, она вроде бы хорошо делала.

— Фанни, — прошептала Кейт и посмотрела на Грейсона. — Фанни помогла мне однажды. Когда никто другой не захотел помочь, — тихо пояснила она.

— Кейти, у тебя найдется что-нибудь для старой подруги?

— Ах да, — спохватилась Кейт и полезла в ридикюль.

— Кейт…

Она еле заметно улыбнулась Грейсону, пока шарила в ридикюле.

— У меня не так много, но вот все, что есть.

— Ты очень добра, Кейти. Но я ведь тоже всегда была к тебе добра, правда?

Кейт взглянула на нее так, словно хотела не согласиться, однако положила ей на ладонь несколько монет.

Агнес посмотрела належавшие на ладони монеты, затем хитро перевела взгляд на Грейсона.

— А у вас найдется что-нибудь, мистер?

— Ты уже получила монеты, старуха. Теперь иди своей дорогой.

Агнес улыбнулась беззубой улыбкой, с привычной воровской легкостью куда-то спрятала монеты и пошла прочь.

— До встречи, Агнес! — крикнула ей вслед Кейт, а затем посмотрела на Грейсона. — Бедняжка Фанни Брин.

— Это действительно трагедия, — согласился Грейсон, затем твердо взял Кейт под руку и повел прочь. — Ты всегда отдаешь все свои деньги нищенкам?

— Она не просто нищенка, Грейсон, — тихо сказала Кейт. — Мы с Агнес работали на суконной фабрике, а всем работающим время от времени требуется помощь.

Грейсон подумал, что некоторые люди неплохо пользуются этой помощью.

Кейт вышла из очень сурового мира, и пока они выбирались из бесконечно длинных рядов рынка, Грейсон понял, что от знакомства с ее прошлым ему становится не по себе. Кейт была красивой, тонко организованной, но условия ее существования были хуже некуда. Она не принадлежала к его миру. Но и к другому миру она не принадлежала.

Честно говоря, Грейсон совершенно растерялся, и его начали грызть сомнения.

Грейсон ехал до Хэдли-Грин в подавленном настроении. Он вежливо разговаривал с Кейт, но оставался каким-то отрешенным.