Все миражи лгут - Александр Терентьев

Через полчаса импровизированный ринг был разобран, свет в ангаре потушен, труп убран и теперь уже решительно ничего не напоминало о том, что совсем недавно здесь бушевали совсем нешуточные страсти и один человек, поставленный перед жестоким выбором, убивал другого. Скат с Ореховым были водворены охраной в прежнюю камеру, а Малышева, по особому распоряжению босса, поместили в другое укромное местечко, в котором до сих пор изнывал от одиночества и мучился неизвестностью господин Ковалев. На вялые протесты наемника хунхузы, пряча гнусные улыбочки, отвечали, что так повелел Большой Босс и все делается лишь с одной целью: решить все возникшие проблемы по справедливости.

Малыш, которому сейчас хотелось просто по-волчьи взвыть от бессилия и безысходности, был почти на сто процентов уверен, что все эти «благие намерения» хитроумного Ван Ли добром не кончатся. Наемник прекрасно знал, куда ведет дорога, вымощенная этими самыми намерениями. Теперь, пожалуй, настало время всерьез подумать не столько о «выполнении задания дорогого Сергея Ивановича», сколько о спасении собственной шкуры, пока эти уроды раскосые не проделали в ней пару лишних дырок…

В те самые минуты, когда Ковалев с нескрываемым удивлением, смешанным с небольшой долей злорадства, приветствовал в своей каморке, кое-как приспособленной под тюремную камеру, нового постояльца, в кабинете Ван Ли начался серьезный разговор. Разговор, который вряд ли улучшил бы и без того скверное настроение всех без исключения русских гостей китайских братков…

– Босс, так что теперь с ними со всеми делать? – узкоплечий, тщедушный китаец с малоприятным лицом и еще более неприятным взглядом злобно-змеиных глаз смотрел на своего шефа вполне почтительно, но требовательно.

– Ты же у нас что-то вроде начальника контрразведки… – прикурив сигарету, с улыбкой начал Ван Ли, окутываясь слоистым облачком серо-голубого дыма. – То есть в первую очередь должен думать о безопасности нашей дружной семьи. Что бы сделал ты?

– Нельзя их отпускать, – твердо заявил помощник, для пущей убедительности покачивая головой. – Вы видели, какие это бойцы – готов спорить, все они из спецслужб. Возможно, из разных, поскольку одному дьяволу известно, почему они ненавидят и убивают друг друга. А может быть, они и просто из разных банд русской мафии – а это ничуть не лучше. Если они уйдут, то с ними уйдет и какая-то информация о нас… А вдруг кто-то захочет посчитаться за какие-то мнимые или реальные обиды? Да, мы сильны, а Россия далеко, но гарантирует ли это нас от проблем на сто процентов? Думаю, уважаемый Ли, все решается очень просто: если эта четверка бесследно исчезнет, то это автоматически снимет все проблемы…

– Ты предлагаешь мне нарушить данное при всех слово? – Ван Ли недовольно вскинул брови, но это, похоже, не очень-то испугало начальника контрразведки, видимо, неплохо знавшего своего босса.

– Босс, вы же прекрасно знаете, что слово, данное каким-то приблудным собакам, ничего не значит и вас никто и никогда не посмеет в этом упрекнуть…

– Еще бы посмели… – недобрая усмешка скользнула по губам Меченого. – Теперь, мальчик, послушай, что я скажу… Умный паук терзает толстую и глупую муху до тех пор, пока от нее не останется пустая сухая оболочка. Эти русские бойцы сами по себе ничего не стоят и никто не даст за них ни доллара – разве что, как ты говоришь, могут подкинуть ненужных проблем. Но все они рвут друг другу глотки из-за одного человека… И человек этот, видимо, позарез нужен тем, кто этих бойцов за ним послал. А если он так кому-то нужен, так может быть, он… стоит миллионы, а?

– И как нам… эти миллионы заполучить? – зам завороженно смотрел на хитро улыбавшегося Ван Ли – даже рот чуть-чуть приоткрыл в предвкушении еще призрачно-туманного, но такого заманчивого куша в заветной серо-зеленой валюте.

– Очень просто, – посерьезнел босс и начал возиться с новой сигаретой. Задумчиво выдохнул клуб дыма и закончил: – Возьми кого-нибудь из этих бойцов в работу и выясни, кто за всем этим стоит и почему им так нужен этот пленник. Делай с ними все, что угодно, но завтра я должен знать имя покупателя, которому мы…

– Мы, а не они, продадим этого жирного бычка! – китаец восхищенно хлопнул в ладоши и с подчеркнутой почтительностью склонил голову перед боссом. – Простите, что перебил вас, босс, но, по-моему, это гениально! А остальным я лично отрежу головы, и мы досыта накормим рыбок и крабов в нашем заливе.

– Это не гениально, дружище, – Ван Ли почти лучезарно улыбнулся, стараясь скрыть, насколько он польщен и доволен открытым восхищением своего зама, – это всего лишь практично и по-деловому… Все, можешь идти. И помни: завтра я должен знать координаты нашей новой жирной мухи…

40

Троянов никогда не уставал поражаться вполне мирному сосуществованию в этом мире, казалось бы, несовместимых вещей. Сияющий белизной купол того же Белого дома в Вашингтоне, чистенькие зеленые лужайки, – и грязные, обшарпанные кварталы Гарлема. Блеск и сияние лондонского и прочих Сити или цветной праздник центра Токио – и донельзя загаженные окраины многих европейских городов, заселенные цветными «гостями». Строгая красота набережных нашего Петербурга совершенно спокойно соседствует с мрачными ужасами неухоженных питерских дворов, которые разделяет с красивым фасадом города всего-то несколько шагов… Здесь же, на Тайване, зеленая свежесть природы, великолепие горных вершин и голубого моря так же мирно уживалась с невообразимой мерзостью, в которую человек с такой же невообразимой легкостью частенько превращает места, где он живет и работает…

«Какие-то сплошные параллельные миры, – с невеселой усмешкой думал Тритон, неслышной тенью скользя между горными завалами беспорядочных нагромождений каких-то штабелей, бочек, контейнеров и прочей дребедени. – Весь мир – одна большая помойка. Или просто мы в таких местах работаем? Да, точно! Вообще-то если бы в этом порту был идеальный порядок, то вряд ли бы ты, мичман, сюда так просто пробрался… Так что, да здравствует бардак в стане врага – он лучший помощник любого спецназовца…»

…Около двух часов назад мичман еще сидел в тесноватой каюте мотобота, когда на пороге появился Ацуми-сан и негромко произнес, бросая на стол аккуратно сложенную стопку одежды: «Пора!» Троянов торопливо допил остывший чай и, сбросив свои куртку и камуфляжные брюки, облачился в темный, почти черный комбинезон, весьма напоминавший костюмы ниндзя, которых мичман видел конечно же только в боевиках. Правда, ботинки Тритон все же оставил свои, армейские берцы. В комбинезоне нашлось достаточно карманов, куда были рассованы все необходимые мелочи, среди которых особо выделялись длинный нож в жестких ножнах и маленькая коробочка приемника. Приемника, который должен был помочь мичману с точностью до полуметра определить местонахождение маячка, уютно расположившегося в каблуке ботинка старлея…

«Эта задачка насчет проникновения в порт и розыска ребят будет, пожалуй, потруднее, чем та, что пришлось решать недавно – сразу после прыжка с мотобота, – прикидывал Троянов, едва поспевая за семенившим впереди японцем. – А шустрый дед – вроде и не бежит, а молодому не угнаться… Тогда, в море, эти ребятки сообразили сразу и гранату вдогонку швырнули. Но мы-то тоже не крестиком вышивать учились – что я, дурак, в глубину уходить, если там еще и вода была почти как чистый стакан прозрачная! Я сразу и вынырнул. Не перед их мордами, конечно, а за кормой бота, и за доской руля спрятался. Только губы над водой торчали, когда надо было воздуха хватануть… А потом под днищем лючок хитрый открыл, да в камеру типа шлюзовой и забрался – дед не первый день контрабандой промышляет, у него все корыто как шкатулка с секретом. Конечно, если бы бандюки в его каравеллу из гранатомета засадили, то пошел бы я на дно, карасей кормить, за милую душу! А так выбрался потом и чаи в каютке распивал… Нет, старик точно молоток – разве я без него в этом бардаке портовом разобрался бы так быстро? Да тут год блуждать можно, как “Летучему голландцу”…» Вечер воспоминаний пришлось прервать, поскольку мичман едва не ткнулся носом в спину резко притормозившего японца.