Красные камни белого - Вадим Панов

– Ты тоже их боишься?

– Я знаю, что у меня есть повод для страха, – честно ответил Грозный.

– Когда ты просто командуешь, то нравишься мне куда больше, чем произнося пафосные монологи.

– Это потому, что я не умею их произносить.

Мужчина улыбнулся и уверенно направился к лагерю.

А Привереда вдруг поняла, что их разговор оказался куда более личным, чем секс, ради которого она отправилась на поиски Грозного. Он честно рассказал ей о своих опасениях, поделился своими страхами, вот только…

Вот только Привереда не знала, нужно ли ей это?

– Пахнет очень вкусно, – в третий уже раз протянул Рыжий. И умильно посмотрел на Кугу: – Когда будем жарить?

– Когда Грозный с Привередой заявятся, – хмыкнул Тыква. Но тут же опомнился: – Куга, извини.

– У тебя слишком длинный язык, – пробурчал Рыжий.

От него не укрылось охлаждение в отношениях Куги и их лысого вожака – в цеппеле Грозный ночевал один, запершись в своей каюте, – и Рыжий решил поддержать девушку.

– Ничего страшного, – спокойно произнесла синеволосая. – Все в порядке.

– Но…

– Но лучше этой темы не касаться.

– Как скажешь, – с облегчением произнес Тыква, которому очень не хотелось ссориться.

– Есть охота, – вернулся к теме ужина Рыжий.

– Тот, кто даром ест свой хлеб, обычно отличается отменным аппетитом, – заметила синеволосая.

– На что намекаешь?

– Сам решай.

Как ни странно, Куга действительно сделала ужин. Пробу, по причине неготовности, не снимали, однако выглядела стряпня весьма привлекательно, а пахла восхитительно. Покидая цеппели, синеволосая прихватила с собой большой кусок охлажденного окорока и разные приправы, которые тщательно отобрала на кухне. Куга порезала мясо на небольшие куски и смешала со специями. Тыква занимался костром, а Рыжий, по приказу синеволосой, нарезал и заострил несколько прямых палочек. Примерно через полтора часа, когда Тыква нажег достаточно углей, Куга насадила кусочки окорока на палочки, перемежая мясо нарезанными овощами, и сказала, что все готово для последнего действа. Однако ушедшие спутники не возвращались.

– Может, Привереда заблудилась? – негромко произнес Рыжий.

– Я даже знаю где, – опять не сдержался Тыква.

– Она пошла к горам, а Грозный – вверх по реке.

– Спорим, что они вернутся вместе?

– Опять начинаешь?

– Говорю, что думаю, – огрызнулся Тыква. – Хватит мне рот затыкать.

– Лучше дров подбрось, а то угли остынут.

– Сам разберусь.

Однако приказ Тыква все-таки выполнил: бросил в огонь несколько полешек, и пламя встрепенулось, осветив погрузившийся в вечернюю тьму лагерь. Куга отошла от мяса, уселась на одеяло, расстеленное рядом с рюкзаком Грозного, и взяла в руки его патронташ.

С одной стороны – простое любопытство, но жест тем не менее выглядел демонстративным: найденные в цеппеле вещи по умолчанию считались личными, принадлежащими конкретному владельцу. Патронташ лежал на виду, однако до сих пор к нему никто не прикасался.

– Интересно? – с жадным любопытством спросил Рыжий.

– Ага, – бесстрастно подтвердила девушка.

– На оборотной стороне иногда пишут имя владельца.

Синеволосая перевернула патронташ и покачала головой:

– Только клеймо: «Зодиак А».

– Ого! – присвистнул Тыква.

– Что?

– Это лучшая лингийская фирма, производящая сна ряжение для охотников и путешественников. Семейная мастерская, которая работает уже триста лет. Обслуживают исключительно богачей.

– Откуда ты знаешь?

– Не знаю, просто всплыло. – Тыква широко улыбнулся: – Может, я ее владелец?

– Размечтался.

– Нельзя?

– А бамбаду Грозному изготовил Бартеломео дер Га, – задумчиво произнес Рыжий. – Это имя я помню: мастер-легенда. Его оружие стоит огромных денег, а очередь из толстосумов растянута на несколько лет.

– Получается, наш Грозный очень и очень богатый человек.

Тыква произнес фразу негромко, но все ее услышали. И все согласились. И все при этом подумали: «Откуда же, в таком случае, на его руках следы от наручников?»

– Здесь и нож есть. – Куга отстегнула фиксирующий рукоять ремешок и продемонстрировала спутникам недлинный, но широкий клинок.

– Если верить клейму, его изготовил Эри Корвин.

Грозный подошел бесшумно, спустившаяся на горы тьма скрыла его от спутников, а потому его внезапное появление заставило всех вздрогнуть.

– Хня мулевая!

– Зачем же так пугать?

– Я просто хотела посмотреть.

– А я хотел объяснить. – Грозный подошел ближе и остановился, насмешливо глядя на покрасневшую девушку. – Эри Корвин – лингиец, но его охотничьи ножи покупают адигены всех миров. Очень знаменитый мастер.

– Я просто хотела посмотреть.

– Любопытство свойственно женщинам.

– Где Привереда? – перешла в наступление Куга.

– Здесь. – Девушка вышла из темноты. Перехватила злобный взгляд синеволосой и объяснила: – Я встретила Грозного неподалеку.

– Мы голодны, – вздохнул Тыква. – И теперь, надеюсь, Куга накормит нас обещанным ужином.

– Скоро накормлю. – Девушка отошла к костру, разровняла угли и осторожно выложила палочки с мясом на перекладины, которые сделал из веток Рыжий.

– Пахнет замечательно. – Грозный аккуратно убрал бамбаду в чехол и тоже подошел к костру. – Как называется блюдо?

– Шишба, – коротко ответила Куга, не глядя на него.

– Это слово что-нибудь означает?

– Кроме того, что я хочу есть, – попытался пошутить Тыква.

– Мясо, жаренное на вертеле.

– Очень точное определение.

– Это старое блюдо. – Синеволосая немного смягчилась. – У меня такое чувство, будто мне рассказывали о нем родители… Будто мы уезжали за город и там его готовили.

– Много специй, – пробормотал Рыжий, жадно принюхиваясь к идущему от костра аромату.

– К счастью, я нашла все, что было нужно.

– А вот я готовить не умею, – заявила Привереда, рассеянно глядя на угли.

– Может, ты просто не помнишь.

– Такое я не забыла бы. Все, что угодно, только не готовку.

– Почему?

– Потому что еда – это дом, а дом – это якорь, – бросил вдруг лысый.

Привереда хотела съязвить, посмеяться над фразой Грозного, но едкий ответ не вырвался наружу. Застрял. Потому что слова Грозного достигли чего-то настоящего, скрытого мглой беспамятства, но существующего, живого. Достигли души девушки и вызвали отклик: