Красные камни белого - Вадим Панов

– Мы просто спали рядом.

– Привереда…

– Грозный! – Девушка отодвинулась от Рыжего, рывком вернула на место свитер и повторила: – Грозный!

– Хня ипатая, – пробормотал Рыжий, торопливо приводя в порядок одежду.

– Грозный!

Проснувшийся вожак подбросил в тлеющий костер веток, и лишь после этого подал голос:

– Что случилось? – Прищурился, разглядывая парочку, и едва заметно улыбнулся: – Кажется, я понимаю, что…

– Вы не могли бы трахаться потише? – недовольно осведомился Тыква.

– Привереда, ты казалась привередливее. – Куга зевнула и потерла глаза. – Но я все равно тебя поздравляю. Теперь мы можем спать?

– Он пытался меня изнасиловать!

– Ложь!

– Что?

– Что за ерунда?

– Я не вру! – Привереда вскочила на ноги и яростно посмотрела на Грозного. – Он пытался меня изнасиловать!

– Нет. – Рыжий потер виски.

– Я спала, мне стало сниться… – Привереда сбилась. – В общем, понятно, что мне стало сниться. А потом… Потом я проснулась, и увидела, что это он.

Грозный нахмурился:

– Это правда?

– Нет.

– Он врет!

– Да она сама приползла! – Рыжий понял, что дело плохо, и тоже поднялся: – Посмотрите, мы на моем одеяле!

– Мы просто лежали рядом.

– Вот именно! Рядом, но не вместе. А потом…

– Ей что-то приснилось, а ты решил воспользоваться случаем, – ухмыльнулся Тыква.

– Я не собиралась спать с ним!

– А вдруг вы женаты? – ехидно спросила Куга. – И тебя к нему потянуло.

– Заткнись!

– Тихо! – Грозный потер подбородок и недовольно оглядел спутников. – Вцепиться друг другу в глотки мы всегда успеем.

– Я не собиралась с ним спать! – Привереда уселась на свое одеяло и обхватила руками колени.

– Рыжий?

– Что мне оставалось? – Мужчина развел руками. – Она была рядом. Дышала, так… ну… вы понимаете как… Потом прижалась ко мне… Я, собственно, потому и проснулся…

Грозный видел, что Рыжий не врет. Не было в его голосе и жестах попытки скрыть что-то, зато сквозило неподдельное удивление. Рыжий искренне не понимал, почему Привереда обвиняет его в насилии. Удивление и растерянность – вот что видел Грозный, глядя на мужчину. Но вопрос тем не менее задал жесткий:

– Решил воспользоваться?

– Я… я не мог противиться.

– Что с него взять?

– Да, да, мы все одинаковые… – Грозный покосился на Кугу: – Будь добра, не мешай. – И тут же, не дожидаясь ответа, вернулся к Рыжему: – Ты держался за голову. Болит?

– Чуть-чуть. Ерунда. – Рыжий посмотрел Грозному в глаза: – Я виноват. Нужно было сообразить, что Привереда лезет ко мне во сне, но… – Он перевел взгляд на девушку: – Извини, ты слишком красива.

– Иди ты!

– Давайте свяжем Рыжего и ляжем спать дальше, – жизнерадостно предложил Тыква.

– Правильно, – согласилась Куга, которая ночевала между Тыквой и Привередой. – Все устали.

– Если у Рыжего болит голова, это мог быть Знак, – негромко произнес Грозный. После чего в упор посмотрел на Привереду: – Только честно: на виски давит?

– Немного, – нехотя ответила девушка. – Но я не верю в Знак.

– Как я уже говорил, мы должны внимательно относиться друг к другу. – Грозный был предельно серьезен. – Ты испугалась, ты разозлилась, ты перестала доверять Рыжему, но несмотря на все это мы должны докопаться до правды. Мы должны понять, что произошло.

– Он пытался меня изнасиловать.

– Вы лежали на его одеяле.

– Я ведь сказал, что…

– Тихо!

Рыжий заткнулся мгновенно. А Грозный не него даже не посмотрел.

– Привереда, это очень важно.

Потому что в маленьком коллективе не должно быть больших проблем, а обвинение в изнасиловании способно сделать Рыжего изгоем. Перенесенное оскорбление, желание отомстить за унижение – да, чувства девушки понятны. Однако даже сейчас нужно оставаться человеком и поступать по справедливости.

– Я не думаю, что ему пришел Знак, – упрямо сказала Привереда, бросив на Рыжего злой взгляд. – Но голова у меня болит.

– Рыжий ляжет между мной и Тыквой, – принял решение Грозный.

– Повезло ему, – хихикнула Куга.

– До рассвета еще несколько часов, надо поспать. – Грозный оглядел спутников. – Надеюсь, обойдемся без происшествий.

– А если он снова ко мне полезет?

– Я переломаю ему руки.

– Не может быть, – прошептал Балодак. – Не верю!

– Не шуми, – попросил Енер.

– Как я могу не шуметь? – возмутился младший брат. – Как?

– А вот так: лежи и молчи! – резанул охотник.

Распластайся на мокрой после ночного дождя траве, перепачкайся в грязи и молчи. Смотри на Красный Дом со склона Кособокой, внимательно наблюдай и не мешай спутникам.

– Нас никто не слышит!

– Ты этого не знаешь.

– Но…

– Заткнись!

Зачем Балодак напросился в разведку, Енер так и не понял. Узнав, что охотники собираются в Красный Дом, мальчишка бросился к жрецу и долго нашептывал ему на ухо, изредка косясь на Енера. Потом Алокаридас подозвал главного охотника и приказал взять Балодака в разведку.

«При всем уважении, учитель, мальчик будет путаться под ногами».

«Балодак знает храм, как свои пять пальцев».

«Но вы запретили входить внутрь».

«Случиться может всякое, Енер, и будет лучше, если в ваших рядах окажется тот, кто знает заветы Отца».

Которые не сильно помогли в борьбе с неведомыми тварями.

«Не хочу показаться невежливым, но…»

«Я слишком устал, чтобы спорить, Енер. Балодак идет с вами».

Алокаридас вздохнул, показывая, как тяжело ему приходится, и охотник понял, что разговор окончен. Кивнул почтительно и вернулся к своему костру, не удостоив мальчишку и взглядом.

Однако вопреки ожиданиям Енера парень оказался не таким уж и рохлей: быстрый переход по горам перенес нормально, шел наравне с охотниками, старательно демонстрируя, что «путаться под ногами» не собирается. И лишь сейчас, когда они вышли к Красному Дому, устроил бузу.

Впрочем, сейчас все охотники чувствовали себя не в своей тарелке.