Красная королева - Хуан Гомес-Хурадо

Поэтому-то убийства всегда так сложно расследовать.

Спустя три часа выбранный промежуток времени просмотрен практически полностью. И они уже без сил. На верхних экранах все еще появляются люди, возвращаются в свои дома после тяжелого рабочего дня или семейного ужина. А на нижних практически нет никакого движения.

Вдруг Антония резко выпрямляется. И показывает на центральный монитор нижнего ряда.

– Вот. Такси.

На экране «Шкода Октавия», самая распространенная марка мадридского такси. На плафоне светится цифра ноль. Обычно это означает, что за пассажиром едут на большое расстояние.

Такси приближается к шлагбауму, и Габриэль пропускает его, ничего не спрашивая.

Время на мониторе 03.52.

– И что в нем такого особенного?

– Мы уже раньше видели это такси, – отвечает Антония.– 9344 FSY. Оно приезжало в десять тридцать. И кого-то привезло.

Так и есть. Они отматывают запись и видят, как это же такси подъезжает к шлагбауму. Указанный тариф на этот раз – «2». Томас наклоняется, что-то спрашивает у таксиста и затем его пропускает. Камера снимает сверху под прямым углом, и ракурс не позволяет увидеть лицензию, прикрепленную сбоку.

– Вы помните это такси, Томас?

Охранник растерянно на них смотрит.

– Нет… Вообще не помню. Вероятно, я наклонился к нему, чтобы спросить, куда он едет, он назвал мне адрес и имя – и на этом все. Мы таксистов всегда так пропускаем. Особенно в такое оживленное время. В это час очень много машин.

И это правда. На экране видно, что такси – всего лишь одна из дюжины машин, ожидающих своей очереди на въезд, в то время как несчастные Томас и Габриэль изо всех сил стараются ускорить процесс. Богачи никогда не отличались особым терпением.

Но вот ни водителя, ни пассажира на экране не видно.

– Есть еще один важный вопрос. Кто сидит за рулем такси? – говорит Джон Антонии. – Это его сообщник или просто случайный водитель?

Ни Томас, ни Габриэль не помнят водителя. Обычное, ничем не приметное такси. Спокойно проехало шлагбаум, как и многие другие машины. Возможно, именно так Эсекиэль и проник на территорию района. А возможно, это просто совпадение.

Иными словами, они так ничего и не выяснили.

А время поджимает.

Джон отвозит Антонию в больницу.

Остаток ночи тянется бесконечно.

Звонить бабушке Скотт уже поздно, а уснуть все равно не получится. Она не может отвлечься от дела Эсекиэля, да и не пытается. Раз за разом Антония прокручивает в голове всю имеющуюся информацию. Сделать она ничего не может. Они уже отправили Ментору номер такси, чтобы тот переслал его Парре (разумеется, не от своего имени, а как бы через третьих лиц – ЦОО[29] или НЦР). Но Антония знает, что это все равно ни к чему не приведет. Она придвигает кресло к кровати, берет правую руку Маркоса и, как бывало в худшие ночи ее жизни, просто упирается взглядом в стену, и слушает сигналы электрокардиограммы.

В три утра ей приходит электронное письмо от доктора Агуадо.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Скотт,

Судя по расстоянию между локтем и запястьем, а также учитывая соотношение между телом и высотой салона «Порше Кайена», могу заключить, что рост Эсекиэля от 1 м 75 см до 1 м 85 см. Глаза карие, возраст неопределенный. Позвоните мне, когда будет возможность, мне бы хотелось все это с Вами обсудить.

Также мне удалось достаточно увеличить фотографию, сделанную инспектором Гутьерресом, и отделить татуировку. Отправляю Вам ее во вложении. Это часть какой-то эмблемы или символа, мне пока точно не удалось определить.

С уважением,

Др. Агуадо

Антония звонит сразу же.

– Не ожидала услышать вас в такой час.

– Мне больше нечем было заняться.

Агуадо сообщает ей, что отправила фотографию татуировки в сотню салонов по всей Испании.

– Шансы очень небольшие. Я попросила помочь мне распознать татуировку, ссылаясь на дело об изнасиловании. Многих это, конечно, оттолкнет, но среди тату-мастеров немало женщин. Возможно, кто-то из них нам поможет.

Этот ход даже отчаяннее попытки утопающего схватиться за соломинку. Но ничего другого им не остается.

– Есть еще кое-что, – говорит Агуадо. – Я не стала писать об этом в письме, это было бы не очень профессионально. Если основываться только на очевидных фактах, по фотографии мало что можно выяснить, поэтому я и указала возраст как «неопределенный». Но чем дольше я смотрю на фотографию, тем больше убеждаюсь, что этому мужчине около пятидесяти лет.

– И на чем основана ваша убежденность?

– Не на научных фактах. А на его позе, фигуре… Поэтому я и хотела с вами об этом поговорить. Интуиция никогда не являлась для меня доказательством. Но есть такие вещи, которые ты просто знаешь. И если выяснится, что я права, и возраст Эсекиэля действительно окажется таким, это будет очень странно.

Антония медлит с ответом, раздумывая об интуиции доктора Агуадо.

Большинство серийных убийц начинают свою чудовищную карьеру до тридцати лет. Это естественное следствие того, что внутренняя тяга к насилию начинает активно расти в молодом возрасте. О серийных убийцах написано бессчетное количество страниц, сняты десятки фильмов и сериалов, где они представлены типичными злодеями и где их наделяют специфическими, легко узнаваемыми характеристиками: сломанное детство, грубое обращение с животными, пиромания, постоянное стремление к сексуальному удовлетворению. Все это порой и правда встречается у серийных убийц, но далеко не всегда. Подобное упрощение является плодом общественного воображения, которое не понимает феномена серийного убийцы и рисует карикатурный образ, не соответствующий реальности. В одной только Испании более миллиона психопатов. Из них крайне мало кто доходит до убийства: большинство ведут обычную с виду жизнь. Довольные своей должностью директора по персоналу, министра или владельца какого-нибудь бара. О зле, которое они причинят, никогда не снимут фильм.

О многих психопатах мы никогда ничего не узнáем. Или узнáем, но слишком поздно. Луису Альфредо Гаравито[30] было сорок два года, когда его задержали. Один бездомный закидал его камнями, когда тот собирался увести мальчика. К тому времени на счету Гаравито было уже сто семьдесят детей, убитых им за шесть лет.

Печальная реальность такова, что наука еще только стоит на пороге изучения человеческой психики. И впереди – огромное неизвестное пространство.