Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс

Она прочла: «СЕРВИСНЫЙ ЦЕНТР ОФИСНОЙ ТЕХНИКИ НА ДЕТРОЙТ-АВЕНЮ. Принтеры. Продажа. Обслуживание. Ремонт».

— Воскресенье — то есть завтра — выходной, — продолжила она вслух. — Часы работы: с девяти ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль. По субботам с десяти до пятнадцати. Мои наручные часы, как и ваши настенные, показывают двенадцать часов девятнадцать минут. — Она перевернула визитку другой стороной; там текста не было. — Я что-то упустила?

— Название, — подсказал старик. — Прочтите название моей мастерской.

— «Сервисный центр офисной техники на Детройт-авеню».

— Вот именно, — подтвердил он. — Офисной техники.

— Ну, — сказала она. — Да.

— Милая девушка, я работаю с техникой. А это что? — Еще один взмах руки над пятидолларовой машинкой. — Игрушка. — Он произнес это с брезгливостью, словно подразумевая «лягушка». — Изготовлена из пластмассы по образцу машинки. Но это не машинка. — Он поддел кожух так называемой игрушки; пластик изогнулся и со щелчком отделился от подставки, обнажив механизм. — Литеры, рычаги, катушки для ленты — пластик. Лентопротяжный механизм. Вибратор.

До нее не доходило, зачем в простую пишущую машинку вставлен вибратор.

Старик постукал по клавишам, пощелкал рычагами, подвигал туда-сюда каретку, покрутил валик, надавил на клавишу обратного хода — и все с отвращением.

— Печатная машинка — это инструмент. В умелых руках она способна изменить мир. Но это? Только место занимает, да еще грохочет.

— Можете хотя бы чуть-чуть ее смазать, чтобы я попробовала изменить мир? — попросила она.

— Могу почистить, смазать, затянуть все болты. Восстановить звонок. Содрать с вас шестьдесят долларов за напыление волшебного порошка. Но это будет обман. Через год клавиша пропуска будет все так же…

— …Глючить?

— Несите свой агрегат домой и поставьте в него цветок.

Старик убирал машинку в чехол с таким видом, будто заворачивал в газетную бумагу тухлую рыбу.

От этого возникало скверное чувство, будто огорчила учительницу, сдав ей халтурное, непродуманное сочинение. Будь Дуролом по-прежнему вместе с ней, он стоял бы сейчас рядом и поддакивал старику: «Говорил же тебе — это фуфло. Пять долларов? Псу под хвост!»

— Взгляните. — Старик обвел рукой печатные машинки, расставленные на полках вдоль стены. — Вот это техника. Изготовлена из стали на заводах Америки, Германии, Швейцарии. Специалистами с инженерным образованием. Как вы думаете, почему эта техника сейчас стоит на самом видном месте?

— Потому, что предназначена для продажи?

— Потому, что сработана на века!

Стариковский голос сорвался на крик, и ей послышалось, что это кричит ее отец: «Кто разбросал велосипеды перед домом?… Почему никто, кроме меня, еще не одет для церкви?… Глава семьи пришел домой — кто его обнимет?» Она невольно заулыбалась в лицо старику.

— Взять хотя бы вот эту, — говорил он, направляясь к полкам и снимая черный «Ремингтон-7», модель «Бесшумная». — Передайте-ка мне блокнот, вон там лежит.

Она увидела на прилавке чистый блокнот и передала старику. Тот вырвал две страницы и вставил в надраенную до блеска машинку.

— Теперь слушайте.

Он напечатал:

Офисная техника на Детройт-авеню.

— Америка не стояла на месте, — продолжал он. — Работа кипела в переполненных офисах, в тесных квартирках, в поездах. Фирма «Ремингтон» много лет торговала пишущими машинками. Кто-то сказал: «Давайте сделаем машинку поменьше и потише, чтобы не тарахтела». И ведь сделали! Из пластмассы? Нет! Перерассчитали натяжение, силу ударов по клавишам. И сконструировали машинку настолько тихую, что она позиционировалась как бесшумная. Ну-ка. Печатайте сами.

Он развернул машинку клавиатурой к посетительнице. Та отстукала:

Не шуметь. Я печатаю.

— И в самом деле, почти ничего не слышно. Поразительно. — Она указала на другую машинку, молочно-белую с синим, в обтекаемом корпусе. — А вот та насколько тихая?

— А, «Ройял». Потеснил «Ремингтон-семь» и предложил чудесную портативную машинку «Сафари». Вполне достойный образец.

Старик заправил два чистых листа и дал ей постучать по клавишам. Она стала думать, какие слова подойдут к теме сафари.

Машинка оказалась более шумной, чем «Бесшумная», и клавиши нажимались не так легко. Зато у «Ройяла» имелись особенности, появившиеся уже после «Ремингтона». Цифра «1», совмещенная с"!". Кнопка "табулятор". И потом, двухцветный корпус!

— А этот оплот роялизма продается? — спросила она.

Старик посмотрел на нее с улыбкой и кивнул:

— Да. Но объясните. Почему…

— Почему мне захотелось купить машинку?

— Почему вам захотелось купить именно эту машинку?

— Вы пытаетесь меня отговорить?

— Милая девушка, я продам вам все, что угодно. Суну в карман ваши денежки и помашу на прощанье. Но объясните, почему "Ройял-сафари"? Из-за цвета? Из-за очертаний шрифта? Из-за белых клавиш?

С ходу и не ответишь. У нее вновь начался мандраж, как у школьницы перед трудной контрольной или перед внезапным опросом, для которого не хватает начитанности.

— Из-за моих переменчивых вкусов, — ответила она. — Из-за покупки игрушечной машинки, которую я принесла домой, чтобы отныне не браться за ручку и карандаш, а печатать, но эта чертова штуковина меня подвела, а дальше — угадайте сами. В ближайшей мастерской отказываются за нее браться. А я-то уже размечталась, что буду сидеть за маленьким столиком в своей маленькой квартирке и отстукивать письма и заметки. У меня есть ноутбук, принтер, планшет и вот этот гаджет. — Она помахала своим айфоном. — Пользуюсь ими вовсю, как все современные девушки, но…

Она осеклась. Теперь ей самой не давало покоя: что же, в самом деле, подвигло ее на покупку пятидолларовой машинки с глючной клавишей пробела и что сейчас удерживает в этой мастерской, где с ней, можно сказать, собачится какой-то старик, тогда как еще вчера она и не помышляла об этом допотопном приобретении.

— У меня почерк отвратный, детский, — продолжила она. — Всю мою писанину можно отправлять на психиатрическую экспертизу. Я не из тех, кто печатает между глотками и затяжками. Мне хочется доверить бумаге те немногие истины, до которых я дошла своим умом.

Вернувшись к прилавку, она придвинула к себе дерматиновый чехол. Извлекла на свет пластмассовую машинку, подошла с ней к полкам и почти швырнула на свободное место, где была "Ройял сафари", а потом ткнула пальцем в наклейку:

— Я хочу, чтобы мои будущие дети когда-нибудь прочли думы сердца моего. Я собственноручно заполню бумажные страницы, одну за другой, настоящим потоком сознания и сохраню в обувной коробке до той поры, когда мои повзрослевшие дети научатся не только читать, но и задумываться о движениях человеческой души! — Она поняла, что сорвалась на крик. — Они будут передавать друг другу страницы и говорить: "Вот, оказывается, что мама отстукивала с таким грохотом"… Вы уж извините, я тут раскричалась!