Молли Мун останавливает время - Джорджия Бинг

На миг она разрешила себе поверить в Леса. Если она и в самом деле сумеет совершить то, чего от нее ждут, то это деяние будет совсем не мелким, а наоборот, очень даже важным. Если она сумеет извлечь из Клетса его пароли, если они помешают ему принести президентскую присягу и он не станет самым могущественным человеком на свете, то ее поступок будет определять судьбы всех жителей планеты.

И вот так, плавая над миром, Молли ощущала себя одновременно крошечной и страшно огромной — головокружительное сочетание. Но это шло ей на пользу, потому что чувство мелкости не давало чувству огромности перейти все допустимые рамки, за которыми Молли могла бы посчитать себя суперважным сверхчеловеком.

— Как себя чувствуют очень знаменитые личности, когда понимают, что они известны почти всем людям на земном шаре? Кем они себя считают — сверхчеловеками? — спросила она однажды у Леса, когда они сидели на полу и сортировали комки цветного стекла — плохие в одну сторону, хорошие в другую.

— Те, кто глуп, считают, — подтвердил Лес — А те, кто поумнее, понимают — им просто повезло родиться такими, какие они есть, талантливыми, и еще больше повезло очутиться в струе, которая вознесла их на вершину. Они понимают, что слава — это не та волшебная палочка, которая делает знаменитость намного лучше обычного, никому не известного человека. Слава — это пирамида, на самом верху которой стоят самые знаменитые люди, пониже — менее известные, а на самом дне — люди никому не ведомые. А вот счастье похоже на яйцо. Можно сказать, что самые счастливые люди находятся на верхушке яйца, менее удачливые — посередине, а самые несчастные — внизу. И там, внизу, среди несчастливых, можно найти великое множество прославленных людей. Я бы предпочел находиться на макушке яйца, чем на вершине пирамиды.

— Тогда, — не отставала Молли, — почему люди так стремятся к славе?

— Может быть, они полагают, что слава — это ключ к счастью. Они ошибаются.

— Я знаю многих людей, которые любят читать журналы о жизни кинозвезд и мечтают тоже стать знаменитыми.

— Я тоже таких знаю. Но все эти журналы полны куриного помета, и мне гораздо интереснее было бы почитать о жуках-навозниках. В конце концов читатели таких журналов начинают ощущать, что их собственная жизнь — куриный помет. А это нехорошо — считать свою жизнь куриным пометом. Куриный помет воняет. Кому и знать, как не мне.

Молли выглянула во двор и увидела бентамскую курочку, которая только что отложила яичко в прогулочный ботинок Леса.

— Жизнь, Молли, похожа на летние каникулы. Пролетает, как мельтешня ярких красок. Все мы состоим из органических молекул, родившихся в недрах звезд, и когда мы умираем, то в краткой вспышке снова превращаемся в звездную пыль.

— Выходит, неважно, звезды мы или не звезды, — подытожила Молли. — Все мы — одна и та же звездная пыль.

— Ты меня поняла. — Лес прикрыл глаза. — Когда ты обнаружишь в себе звездную пыль, то скоро найдешь источник новой силы. И после этого ты узнаешь себя с новой стороны.

Молли сомневалась, что эти философские беседы хоть немного приближают ее к кодовым фразам Праймо Клетса, но Лес, видимо, и в мыслях не имел давать ребятам какие-то особые уроки телепатии, о которых говорил Синклер.

— Я чувствую, Молли, что у тебя добрая энергия, — говорил Лес. — Ты должна искать нану мельчайшее…

— А кто это — Нану Мельчайший? — спросила Молли, представляя себе этого Нану древним морщинистым стариком.

— Это не человек. «Нану» и означает «мельчайшее». Ты должна найти в себе крупицу, самую мелкую из мелких, Молли, и тогда ты обнаружишь источник истинной силы.

— Гм, спасибо, — ответила Молли. — Я постараюсь запомнить, — «Иногда кажется, — подумала она, — что Лес просто не от мира сего».

Короткие дни покоя расслабленности внезапно подошли к концу.

Праймо Клетс решил, что пора брать на себя президентские полномочия. С занятием высокого поста перед ним открывалась масса заманчивых возможностей заработать кучу денег, и он решил организовать в Лос-Анджелесе большую конференцию для иностранных бизнесменов.

Однажды утром Синклер пришел домой очень встревоженным. Положив портфель, он едва дождался, пока опустится подъемная дверь, и сказал ребятам:

— Я говорил Праймо, что занимаюсь здесь медитацией с Лесом, но он и слушать не хочет.

Лицо Синклера было мрачным, как пасмурная погода за окном. Ему становилось все труднее ускользать от Праймо Клетса. Праймо хотел, чтобы он переселился в особняк и был в любое время готов прийти на помощь. Синклер не знал, долго ли еще сумеет притворяться. Ему было все тяжелее выполнять задания Клетса. В последний раз Праймо велел сыну загипнотизировать целую толпу высокопоставленных чиновников, чтобы убрать все препятствия на пути нового президента к достижению его целей. Синклеру все время приходилось скрывать свои истинные чувства, но он понимал, что вскоре Праймо почует неладное и обрушит силу своего гипнотического взгляда на него.

Синклер разрешал Молли и Рокки плавать в своем кольцевом бассейне и гулять по саду сколько влезет, но запрещал выходить на улицу. Он боялся Клетса, опасался, что тот шпионит за домом — в прошлом, по его словам, Праймо нередко нанимал шпионов. Поэтому он настоятельно требовал, чтобы ребята никуда не высовывали носа

Последние несколько дней Молли и Рокки провели в сильном напряжении. Девочке без конца казалось, что двери вот-вот распахнутся и в дом ворвется полиция, чтобы схватить их. От этих мыслей ее начали мучить кошмары.

Молли часто охватывало раздражение. Синклер возлагал на нее неоправданные надежды. Верх глупости считать, будто она способна телепатически выудить у Клетса тайные кодовые фразы. Добыть их можно было только чудом. Она сердилась на Синклера за то, что он слишком много взваливает на нее и до сих пор не выработал более разумного плана

Однажды на город опустился густой туман. Молли очень хотелось выйти из дому. Но вместо этого как всегда пришлось играть с Рокки в шахматы. Синклер, погрузившись в свои мысли, расхаживал по комнате и время от времени выглядывал в окно. Наконец он заговорил:

— Справиться с Праймо можно только одним способом.

— Надеюсь, вы не предлагаете нам его убить? — Молли оторвала глаза от шахматной доски. — Ни за что. Мы не убийцы. Но я не вижу, что еще может остановить Праймо Клетса, кроме… смерти.

— А как насчет хорошего гипнотизера?

— Ни в коем случае. — Молли покачала головой и опустила пешку, за которую было взялась. Она понимала, какие мысли бродят в голове у Синклера. — Синклер Клетс, вам самому хоть раз удавалось загипнотизировать Праймо Клетса?

— Однажды я пытался, — признался Синклер. — Когда был помоложе. Праймо счел это забавной шуткой. Он знает, что у меня не хватит сил его загипнотизировать. Его способности не идут ни в какое сравнение с моими. У него есть пара козырей в рукаве. И я знаю только одного человека на свете, у которого эти козыри тоже имеются.