Выбор Ишты - Александра Лисина

– Что-о?!

– На пару синов! – клятвенно заверил Эррей, мудро отсев подальше, чтобы я не дотянулась до него ногой. – Только дверь приоткрыл, когда ты уснула, и показал в щелочку, что живая. А еще мази спросил у господина да Лоро… той самой, от ожогов. После этого король поверил. И ушел. А Асу сказал…

Рорн тяжело вздохнул.

– Ну, нехорошо так сказал. Насчет тебя, Фантомов, амулета и вообще. Того, что мы тебя проглядели.

Я вздрогнула.

– Он что, узнал Аса?!

– Не знаю. Но смотрел на него долго. И очень недобро. Но я бы, наверное, тоже смотрел недобро, если бы меня сперва облили водой, потом нарычали, порвали камзол, едва не надавали по морде…

– Кто это пытался надавать королю по морде?! – совсем оторопела я.

– Кто-кто… да все!

– О боже! Вы что натворили?!

– А что, пустить его надо было? – насупился Эррей. – Дать посмотреть на то, как ты корчишься от боли? Ты так кричала, что я думал – с ума сойду! Я же не знал, что Ас рискнул… да на тебя смотреть было страшно! И кровища повсюду! На каждой ступеньке! И алая, и «синька»! Знаешь, как это смотрится вместе?!

Я невольно вспомнила бездонное ущелье в Серых горах, возле которого едва не осталась навеки, и содрогнулась.

– Знаю. Ужасно. А ты тоже там был?!

– Был, – неохотно признался Рорн. – Мы все были, кроме Родана – его как раз послали за едой. Я внизу сидел, когда ты проснулась. Слышал только обрывок разговора. А потом слышал, как Ас ругался, неся тебя в комнату. Примчался вот следом. Столкнулся на лестнице с господином да Лоро и с королем… а затем тоже… ну, повздорили мы.

– Кошмар какой, – искренне ужаснулась я. – Вы что, миром уладить дело не могли? Один вылил на него корыто с водой, Лин рычал и наверняка пытался цапнуть. Ты орал. Гор Тенью угрожал и едва дейри его не сожрал. Ас дымился от злости. Бер глазищами сверкал, добавляя всем настроения… Вы чем думали, когда так вели себя с королем?! Да он же меня при следующей встрече в порошок сотрет!

Эррей снова странно на меня посмотрел.

– Не сотрет. Богом готов поклясться, что не тронет.

– Э, нет. Все. – Я решительно сползла обратно под одеяло. – Мы его величество уже один раз до белого каления довели и уехали не попрощавшись. А сейчас придется уезжать еще быстрее – во второй раз мне такого счастья не надо. Так что имейте в виду: как только я встану на ноги, мы немедленно сваливаем. И все остальное заканчиваем у Фаэса в Фарлионе.

– Как скажешь, – широко улыбнулся Рорн. – Только меньше, чем на неделю, все равно не рассчитывай.

– Да и пускай. Скоро тут случится еще один бал, король будет сильно занят, заодно порадуется за свою красивую корону, которая осталась у него на голове… авось и позабудет про нас на время. А когда опомнится, мы уже окажемся далеко. Так что небольшая шумиха нам только кстати.

– Ладно, отдыхай, – все с той же загадочной улыбкой поднялся побратим. – Я скажу ребятам, что ты проснулась. И Бер тут же примчится тебя мазью мазать. А она, чтоб ты знала, ужасно щиплет. Так что готовься к экзекуции.

Натянув одеяло до подбородка, я обреченно вздохнула.

– Буду готовиться. И заодно ждать этого мучителя… я даже знаю, почему первым сюда примчится именно он. И как мне только в голову пришло обозвать его маркизом де Садом? Вот уж когда он отыграется по полной программе.

– До завтра, Гайдэ, – хмыкнул Эррей, шагнув к двери.

– До завтра, Рорн, – кивнула я и крепко задумалась над тем, как пережить грядущее нашествие зеленоглазого злодея, который просто обожал доставлять мне всевозможные неприятности.

Как и предсказывал Рорн, три дня меня продержали на строгом постельном режиме, разрешая вставать только по острой нужде. И то недалеко, до ночной вазы, а потом сразу обратно. Причем продержали с полным знанием дела, до упора, да так бессовестно нагло и с таким непрошибаемым спокойствием, что я была готова возненавидеть кое-кого за эту отвратительную опеку!

Да, на этот раз братики взялись за меня всерьез. И как я ни ругалась, как ни топала ногами, как ни билась – бесполезно: повсюду натыкалась на глухую стену.

Возле меня постоянно кто-то дежурил: и днем, и ночью. Эти негодяи, сменяя друг друга раз в несколько часов, организовали самый настоящий сестринский пост и ни на миг не спускали с меня глаз. Я спала под присмотром. Я ела под жестким контролем. Я ни на минуту не оставалась одна, за исключением тех редких интимных моментов, когда пригрозила убить Фантомов поодиночке, если они вздумают меня их лишить. Я даже одеться толком не могла, потому что эти гады уволокли из спальни всю доступную одежду! И они стали запирать мою дверь! Они уговорили Лина постоянно сторожить мое окно! Они выгнали слуг, невзирая на то, что опасность давно миновала. Они сами ходили за едой до ближайшего трактира. Сами готовили. Сами убирали и выносили мусор. Носили воду в бочку, которую тоже сами приволокли снизу и поставили прямо у моей постели. Они, простите, даже с ночным горшком не брезговали возиться! И как я ни бушевала, как ни бунтовала, не сдвинулись с места до тех пор, пока рана не поджила достаточно и Ас не дал мне послабление, позволив спускаться по лестнице на первый этаж.

Честное слово, я такого ужаса в жизни еще не переживала! Но эти упрямые мерзавцы даже не устыдились, когда я при первой возможности обложила их матом и чуть не надавала по наглым мордам. Более того, спокойненько так на меня посмотрели, а потом заявили, что их вообще-то больше. Затем напомнили, что я пока еще слишком слаба, чтобы спорить. После чего совсем невозмутимо добавили, что если я нарушу режим хоть раз, меня уложат в постель до конца месяца.

Представляете?!

Я просто до небес взвилась, услышав этот проклятый ультиматум. И, думаю, хорошо, что слуг в тот день у нас дома не было, иначе они бы так много нового узнали о «благородной леди», что это явно не пошло бы на пользу моей и без того сомнительной репутации. Особенно теперь, когда в нашем доме безо всякого стеснения денно и нощно ошивалось сразу шесть неженатых мужиков, отбросивших всякие приличия и не стесняющихся водить меня за ручку, как пятилетнего малыша.

Каждый день нас навещал господин да Лоро, исправно снабжая той самой мерзкой мазью, от которой я по три раза в день болезненно морщилась и шипела. Конечно, Эррей предупредил, что она «немного» щиплет, но при этом здорово преуменьшил свойства поганой субстанции. Потому что она на самом деле не щипала, не раздражала, а разъедала кожу почти насквозь. С соответствующими ощущениями. Хотя, надо признать, польза от нее была немалая: уже через три дня я смогла нормально сидеть, ходить, а грубый струп на животе начал медленно рассасываться. Причем когда я (после долгих уговоров и клятвенных заверений в существовании «врачебной тайны») все-таки рискнула показать доктору свой бедный живот, он поразился тому, как все быстро заживает, и честно признал, что, пожалуй, у меня есть все шансы полностью выздороветь.