Деление на ночь - Евгений Кремчуков

Любую историю можно изложить и в двух словах, и в двух часах. Приступая к ней, я не знал, как пойдёт дело, как повернётся язык. Оказалось, что болтать с Фаридой можно ещё дольше, и это не менее приятно, нежели… «Знаешь, я последние недели нахожусь в центре невообразимой истории», – начал я и сразу же сделал паузу, ожидая реакции Фариды. Я предполагал, что она предложит помощь или начнёт расспрашивать. Но она удивила – как всегда. «Хочешь остаться один?» – без тени претензий спросила она. Я растрогался и рассмеялся одновременно. «Нет, я же пять минут назад предложил, чтобы ты переночевала тут». – «Рюсик, ну а вдруг ты передумал…»

Уж не знаю, какой я сын, друг, исполнитель поручений и любовник, но лектор я хороший: как-то сразу в голове возник план всей истории, прямо по пунктам, и я знал, где будут кульминационные точки, чтобы не рассказывать всё и сразу, но и чтобы моя обнажённая слушательница не заскучала при не самых захватывающих подробностях. Свет мы не включали, поэтому глаз Фариды я не видел. Но смотрела она на меня, не отрываясь.

Алёша Андреев. Воловских. Поначалу всё так коротко и ясно: два человека, одна ситуация.

Елена. Внезапнейшая дополнительная линия в сюжете. Пришлось соврать: ранить Фариду, рассказывая, что вожделел рыжую не один год, нельзя. Просто подчеркнул, что знакомы.

Александр Близнецов. Александр Самуилович. Вера Хацкевич. Её муж Близнецов. Гусева Эвелина Игоревна.

Хик Сволов!

Полина. Лина. Алина.

Кто все эти люди? Какие они? Как они себя вели с Алёшей – те, что имели к нему прямое отношение? Как ведут себя теперь?

Сплетение лжи. Хитросплетение лжи. Расплетение лжи.

Десятки совпадений и до странности вовремя пришедших умозаключений. Может ли такое быть? При пересказе всё действительно выглядит крайне неправдоподобно. Но я-то знал, что всё происходило, да и происходит сейчас, именно так. Но чем ближе я подбирался к финишу, промежуточному финишу, конечно, тем сильнее меня интересовало, а как же отреагирует Фарида. И мне даже не пришлось её спрашивать. Едва я начал, очевидно, последний пассаж, что-то типа «И вот я пытаюсь понять…», как Фарида кашлянула и молвила:

– История, конечно, полный караул. Я восхищаюсь, как ты всё распутываешь, и ведь распутаешь, я верю, Рюсик мой сладкий. Но кое-что мне очень сильно бросилось в глаза.

– Что?

– Я уже поняла, что Алексей не был безумно яркой личностью. Но никто о нём не сказал ничего плохого. Либо ты не упомянул о таком.

Это высказывание меня потрясло. Так и есть! Фарида попала в точку!

– Никто. Всё так и есть, – выдавил я из себя.

– Но я не могу представить такое. Ты общался с его близкими людьми. Общался откровенно и глубоко, не поверхностно. Столько людей, столько отношений, столько лет, столько ситуаций, а ведь все мы не из подарочного набора – наверняка они и конфликтовали, и склочничали. Может, что и похуже случалось. Но никто ничего не сказал. Ты можешь это объяснить?

– Нет. В эту секунду точно не могу. А ты?

– Тоже не могу.

– Я могу лишь предположить, что они все были так опечалены исчезновением Алёши, что не захотели очернять образ…

– Рюсик, давай другую версию.

– Но в чём он мог быть таким ужасным?

– Да не ужасным. А просто сделать что-то плохое или даже ужасное. Это разные вещи, понимаешь?

– Только в самых общих чертах – может, я устал просто.

– Например, можно напиться, накуриться травой, всё что угодно с собой сделать, и потом на взводе изнасиловать кого-то – жуткий поступок, за который вполне нормально сесть в тюрьму. В сделанном можно раскаяться, и тогда поступок останется навсегда таким, но сам человек не будет таким же страшным. А вот если человек насилует кого-то постоянно, он ужасный сам по себе, не только его дела.

– Теперь понял. Классификация правильная. Но очень нехороший пример ты привела, – заметил я.

– Твой юноша не мог всю жизнь оставаться таким безликим, но положительным. Хотя, конечно, я надеюсь, что таких вещей он не творил. Просто насилие стало такой актуальной темой, сам знаешь, вот я вся изнервничалась, ни о чём другом думать не могу…

– Почему?

– Да что я буду тут о своём, у тебя тут вон какой детектив.

Но я чувствовал, что она хочет поделиться. Да и, в конце концов, почему нет – я так редко её выслушивал.

– Расскажи.

И она послушно начала. Уговаривать больше не пришлось.

– Понимаешь, Рюсик, просто в самый первый раз меня как раз того…

– Что?

– Ну, как… изнасиловали тоже.

– Господи! Как, кто?

– Неважно. В мои шестнадцать. В гостях у кого-то засиделась. Набросились двое.

– Двое?!

– Да. Было не страшно и почти не больно. Было стыдно, что взрослые мальчики настолько плохи, что добровольно с ними никто не хочет. Я как будто взлетела надо всем этим и смотрела сверху. Я жалела их. Они выглядели омерзительно. А я осталась прекрасной. Потом долгие годы мне казалось, что мужчины не стоят ни одного сокращения ни единого моего мускула. Мужчины тупые, примитивные, им не нужен мир, полный прекрасных запахов, цвета, слов, ощущений. И лишь потом, много потом я поняла, что во всём виноваты женщины. Они разучились уважать мужчин. Не любить, а уважать. Видеть в них настоящее. Женщины разучились. Бедные мальчики! Кто только их ни унижал, начиная от нянек в садике, заканчивая озлобленными училками, которые публично указывали на их ошибки. Кто после такого будет лелеять девочку? Только тот, кто любит маму. А таких единицы. Наше мироустройство порождает мучеников и мучимых. Жаль, что у меня не хватит сил это высказать в Интернете. Извини, выйду.

Фарида прошлёпала в ванную, долго там умывалась.

– Алёшу твоего любили? – спросила она, снова устроившись под одеялом.

– Мне кажется, кто-то точно да, кто-то точно нет. Как и всех нас, как и все мы.

– И уважали?

– Уважа-али, – повторил я. – Отличный вопрос. После того, что я наслушался и наузнавался, меня начали терзать сомнения.

– Может, это важно? В твоей истории.

– Может…

Фарида больше ничего не говорила и вскоре заснула. А утром выяснилось, что она не включила будильник, и ни на какие разговоры у нас времени не осталось: она спешно оделась и убежала.

История Фариды меня равнодушным не оставила, но ещё важнее мне показались её другие высказывания.

Общество рождает мучеников. Лелеет девочку только тот, кто любит маму. Алёша не любил маму, потому что нельзя любить несуществующего человека. Даже в любви к кинозвёздам больше толка, потому что они постоянно перед глазами – то новый фильм, то интервью какое-нибудь. А жизнь Алины Андреевой закончилась вместе с началом жизни её сына. Фотография-то осталась, интересно? Хотя бы одна?