Снадобье для вдовы - Кэролайн Роу

— Это я выясню, — отозвалась Томаза. — Но мы не должны делать ничего, кроме как отпороть горностай, пока не узнаем точно, что хочет ее величество.

И с великой осторожностью две юные дамы начали выдергивать нитки, которыми горностай был пришит к платью. К концу дня Клара узнала многое о семье доньи Томазы, о том, как она росла, почти ничего не рассказав при этом о себе, и погрузилась в рутину, которая одновременно казалась и чужой, и очень знакомой.

На свой четвертый день на Сардинии она вошла в шатер и обнаружила, что никто не сидел, не ел фруктов, не занимался своей работой и даже не устремлялся наружу, чтобы вдохнуть свежего утреннего воздуха. Все столпились в центре шатра и тараторили практически одновременно. Томаза первой заметила ее и подошла, оставив толпу возбужденных дам. Выглядела она бледной и взволнованной.

— Что происходит? — спросила Клара. — На нас напали?

— Хуже, — ответила Томаза. — Ее величество оставила нас прямо посреди ночи, взяла с собой только Марию Лопес и Каталинету.

— Куда она отправилась?

— В шатер его величества. Говорят, что его величество умирает от лихорадки.

— Умирает?!

— Да. А инфанту Хайме нет еще и четырех. Ее величество могла бы править от его имени как регент — она достаточно умна и знает о государственных делах не хуже любого принца, уверяю тебя, — но слишком много тех, кто хотел бы посадить на трон его дядю. Дорогая моя донья Клара, — сказала она, схватив Клару за руку, — если его величество умрет, у нас снова будет гражданская война. Я знаю это.

Вечером предыдущего дня Юсуф отправился в шатер его величества с вечерним докладом о состоянии здоровья лорда Пера Боля. За день до этого он передал сообщение санитару, который поблагодарил его и отослал прочь. Он ждал, что сегодня произойдет то же самое и уже перебирал в голове варианты, как проведет остаток дня.

— Его величество пожелал услышать доклад из ваших собственных уст, — сказал санитар, придерживая полог, прикрывающий вход в шатер.

Педро Арагонский сидел во главе стола заседаний, слушая одного из своих генералов и нахмурившись, словно в задумчивости. Он был бледен, на лбу выступили капельки пота, несмотря на то что проникающий через специальное отверстие в шатре ветерок был довольно прохладным.

— Это нам не поможет, — его голос звучал раздраженно. — Нам нужно быстро, желательно сегодня вечером, решить, отправлять ли корабль с больными в Валенсию. Ради удобства горстки рыцарей, которые жалуются, что больны, что им скучно и нечего делать, наши планы не разрушатся. Ты слышал такие разговоры? — неожиданно спросил он, повернувшись и глядя прямо в глаза Юсуфу. — Ты же непосредственно в гуще больных.

— Рыцарей, чьи жалобы я слышал, нет в моей палатке. Последние же слишком плохо себя чувствуют, чтобы беспокоиться о том, где они находятся. Это бездельникам скучно.

— Совершенно верно. А некоторые из них уже и притворяются больными. Интересно, кто подбросил им подобную идею? И сделал ли он это специально, чтобы создать нам проблемы? И если да, то почему?.. Как лорд Пере?

— Очень плох, ваше величество, но он храбро сражается с болезнью.

— Он перенесет путешествие? — Юсуф заметил, что в голосе короля послышалась хрипотца, а на лбу появилось еще больше пота.

— Да, ваше величество, если с ним поедет слуга, — ответил Юсуф. — И будет достаточно лекарств на все время путешествия. Ему нужна будет просторная удобная каюта. Думаю, что его состояние гораздо хуже, чем у большинства тех, кто хочет уехать.

— Мальчик прав? — спросил король.

Его вопрос, без сомнения, был адресован главному лекарю, поскольку он один и откликнулся:

— Да, ваше величество. И те рыцари тоже. Но не повредит ли это делу, если они не собираются возвращаться?

— А что, они не собираются?

— Возможно, ваше величество. По крайней мере, некоторые. Не могу утверждать точно.

— Если нам не станет известно нечто, что заставит нас завтра переменить свое мнение, корабль отчалит послезавтра с больными на борту. Поедут те, которых мы уже взяли на заметку, и вы можете добавить кого угодно на свое усмотрение. А если останется место, могут поехать и те, кто чувствует себя лучше. — Он сделал знак рукой слуге, который тут же подошел к нему. — Наш плащ, — сказал он. — Ветер сегодня холодный.

Юсуф смотрел на короля с гулко бьющимся сердцем. О перевел взгляд на лекаря и понял, что не единственный, кто понимает, что его величество тоже заболел.

Он поспешил к своей палатке, как будто болезнь короля напомнила ему, что у него есть больные, о которых он должен заботиться. Лорд спал более спокойно, чем раньше, а лоб его стал не таким горячим. Марк вышел из палатки, как только Юсуф вернулся, сообщив, что все в порядке, и Юсуф направился вдоль рядов коек и» тюфяков проверить своих пациентов.

— Эй, парень, — окликнул его изможденный человек с покрытым шрамами лицом ветерана, который накануне был настолько болен, что это были его первые слова за весь день. — Ты не мог бы принести чего-нибудь попить? В горле пересохло.

Юсуф принес ему кружку с водой, в которую добавил немного вина.

— Очень пить хотелось, — произнес тот с благодарностью в голосе.

— Говорят, что в этой палатке лучший уход во всем лагере. Если это правда, понятно, почему многие больные хотят домой.

— Кто именно хочет домой? — спросил Юсуф, оглядываясь вокруг себя. — Никто из здесь присутствующих никогда не говорил о доме, разве только в бреду, когда они принимали меня за свою мать или няню.

— Эти разговоры ходят по всему лагерю, кроме этой самой палатки. Так говорят, во всяком случае. С другой стороны, всем известно, что ты шепчешь на ухо самому королю.

— Кому это известно, тем на самом деле известно очень мало, — усмехнулся Юсуф. — И даже это малое, можно сказать, неправда. Я шепчу на ухо королю, точно так же, как его мул. — Он наклонился и поправил постель больного воина. — Но если люди так считают, они, конечно, не будут обсуждать со мной подобные дела. Если б было время походить по лагерю, я мог бы, наверное, и сам услышать эти сплетни, но у меня его нет.

— А я хочу домой, — сказал его собеседник. — Я сюда приехал не для того, чтобы подыхать от лихорадки, когда неприятель смеется со стен над моими товарищами. Я приехал сюда сражаться, за славой и богатством. У моей семьи имя и родословная весит гораздо больше нашего золота, — печально добавил он. — А наша земля богата скорее скалами и галькой, чем лугами или рощами.

— Вы хотите оставить его величество? — спросил Юсуф.

— Да не волнуйся, парень. Я о таком даже не думаю. Но для солдата самое худшее, что можно себе представить, это долгая осада. И некоторые настроены еще более мрачно, чем я. Один мой знакомый сказал, что он избежал чумы, когда вокруг все дохли, как мухи, только для того чтобы оказаться здесь и валяться на соломенном тюфяке, завернувшись в плащ, страдая от боли и дрожа от лихорадки. Две недели он был в состоянии, близком к смерти, и ему хотелось домой, на пуховую постель, заправленную льняным бельем, и чтоб вокруг него суетилась вся женская половина дома.