Снадобье для вдовы - Кэролайн Роу

— Но мы же говорили об этом вслух, — заметил Марк. — В день вашего приезда.

— Но они были в таком тяжелом состоянии…

— Кроме двоих, которых выписали следующим утром.

— Я даже не знаю, кто это был, — жалким голосом сказал Юсуф. — Я их не заметил.

— Один из них — это добрый друг лорда Пере Бойля, дон Мануэль, — ответил Марк. — А вам лучше поторопиться, молодой господин. Ваш корабль вот-вот отчалит.

Когда прибыла стража, чтобы сопроводить дона Мануэля к его величеству, они обнаружили его бессильно развалившимся в кресле. Около его безжизненно повисшей руки валялась серебряная чаша. Один из странников наклонился и дотронулся до его щеки.

— Думаю, мы опоздали, — сказал он капитану. — Он холодный, как сырая баранина, и твердый, как дерево. Мертв с минувшей ночи, я думаю.

— Это избавляет нас от некоторых проблем, — заметил капитан.

Когда его величеству доложили о происшествии, он удивленно поднял брови.

— Ну что ж, хорошо. Где его приятель?

— Отбыл на судне в Валенсию, ваше величество, — ответил капитан. — Как было приказано.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес дон Педро.

Прошло пять ночей, прежде чем ее величество вернулась в свой маленький лагерь на холме. К этому моменту платье лишилось своей красивой дорогой отделки из горностая; мех с великой осторожностью отложили в сторону, количество шкурок, размер и состояние каждой из них были занесены в учетную книгу, а платье вернулось к служанкам, отвечавшим за гардероб ее величества.

Сразу после этой процедуры донья Томаза исчезла в своей палатке и затем вернулась с кипой превосходного полотна. Она схватила свою протеже за руку и подтащила ее к столу, на котором она тут же разложила принесенную материю.

— Вот, сказала она. — Тебе нужна сорочка, да и еще куча всяких вещей, как я полагаю, раз ты приехала сюда вообще без всякого имущества.

— Откуда это? — спросила Клара, ощупывая ткань. — Оно просто великолепно.

— Моя мать не перестает присылать мне полотно для свадебных сорочек, — прошептала Томаза. — И я как послушная дочь шью их. У меня уже шесть штук. Думаю, что этого уже достаточно. А она каждый раз забывает, что уже присылала.

— Шесть! — воскликнула Клара. — И ты их никогда не носила?

— Нет, ответила Томаза. — У меня и без них полно сорочек.

— Столько шить! — произнесла Клара. — Как ты выносишь такую работу? Или это делает твоя горничная?

— Конечно, нет. У меня самой очень хорошо получается. Пойдем, я покажу тебе.

На самом дне ящика лежали две сорочки из великолепного тяжелого шелка.

— Вот, — сказала она, вынимая одну из них. — Правда, сшито прекрасно?

— А зачем ты привезла их сюда? — спросила Клара. — Или ты собираешься выйти замуж на Сардинии?

Томаза прыснула.

— Нет, хоть я во всеоружии, как видишь. Предполагалось, что здесь я буду их вышивать. Но у меня получается не очень. Я и рисунок придумать никак не могу, на нитке у меня постоянно образуются узелки, которые невозможно распутать. Вот посмотри. Я пыталась вышить ракушки вдоль горловины, получилось просто ужасно.

— Давай сюда, — сказала Клара, забирая сорочку у Томазы. — Раз тебе не нравится, я очень аккуратно спорю всю вышивку.

И пока Томаза шила для Клары сорочку из тонкого полотна, та превратила простой узор из ракушек в сложный узор, в котором дикие животные выглядывали из-за кустов, покрытых цветами. Когда она закончила вышивку с правой стороны горловины сорочки, она протянула Томазе, чтоб та взглянула на ее работу.

Томаза взвизгнула, напугав остальных дам.

— Вы только посмотрите, — сказала она. — Это лев. И он улыбается.

— Потому что это свадебная сорочка, — объяснила Клара.

После этого Кларин гардероб стал всеобщей заботой. Такая умная, талантливая, учтивая юная дама, каким бы ни было ее таинственное происхождение, просто должна быть, тут все были согласны, из хорошей семьи, и заслуживала всяческого сочувствия.

— Всю ее семью зверски убили иноземцы, а их замок сожгли. Спаслись только донья Клара и ее служанка, и они обратились за милостью к ее величеству, которая хорошо знала их семью, — шептала на ушко той или другой даме донья Томаза. — Она не осмеливается назвать вслух свое полное имя, потому что есть еще такие жестокие люди, которые не погнушаются разделаться и с ней самой, чтобы прибрать к рукам все, чем они владели. Но ее величество, разумеется, знает, кто она. Один мой родственник написал мне о ней с просьбой проявить доброту к бедняжке… но даже он не назвал ее имени.

— Что ты рассказываешь обо мне остальным, могу я об этом спросить? — как-то раз не выдержала Клара, осыпаемая предложениями помощи и поддержки.

Томаза рассмеялась и объяснила:

— Это не я, это все рисунок вышивки на моей сорочке. Он настолько элегантен и остроумен, что они решили, что ты происходишь из высшего дворянства… а вот к каким заключениям я сама прихожу, — добавила она, — даже и не знаю.

Шли дни, слева возле выреза к улыбающемуся льву присоединилась элегантная львица с изогнутым хвостом, лежащая на постели из цветов и застенчиво протягивающая лапу в сторону льва. Клара, тем не менее, продолжала работать, добавляя в вышивку еще цветы, а между ними — головы небольших зверьков, в которых сразу можно было узнать мышек, оленя, кошку, хорька и кудрявую овечку.

Клара все еще работала над сорочкой доньи Томазы, когда королева вернулась к своим дамам. Она выглядела похудевшей и еще более хрупкой, чем раньше, глаза запали от недосыпания, но она весело рассмеялась над чьей-то шуткой, и все расслабились. Еще раньше по лагерю разошлась весть о том, что его величество выздоравливает, а поскольку королева вернулась в свой лагерь, значит, так оно и было.

Когда ее величество удалилась к себе, чтобы отдохнуть, Клара вышла наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она присоединилась к нескольким дамам, сидевшим в теньке, но их пронзительнее голоса резали ее слух, а звонкий смех раздражал. Она была готова с большим удовольствием выслушать жалобы поварихи на скупость хозяйки, чем пустопорожние сплетни о том, что кто-то выходит замуж за чьего-то кузина, и какая между ними степень родства. Она была измучена до глубины души, слишком измучена, чтобы даже просто улыбаться и кивать головой.

Когда Томаза наклонилась к ней и похлопала по коленке, Клара подпрыгнула, как будто ей приставили нож к горлу.

— Дорогая Клара, — сказала донья Томаза. — Успокойся. Все будет хорошо, уверяю тебя. Сейчас, когда ее величество вернулась к нам, она быстро решит все твои проблемы. Пока королева была занята, — добавила она, — ничего не могло произойти. Никаких перемен. Неудивительно, что ты так беспокоилась.