Конь в пальто - Сергей Донской

– Ох и сволочь же ты, юрист!

– Мадемуазель желает опять схлопотать по физиономии? Нет? Жаль. Тогда – ауффидерзейн. Ляхову – мои наилучшие пожелания и добрый совет: пусть купит в секс-шопе надувную куклу. Она поживей некоторых будет».

Хлопнула дверь, и майор перевел дух. Придав голосу деловитую невозмутимость, оповестил группу захвата о том, что через считанные секунды объект выйдет на улицу и скорее всего направится ловить попутку, спеша домой с заранее заготовленной легендой. Что ж, любитель театральных эффектов вволю поиздевался над единственной дочерью майора службы безопасности. Теперь эта служба возьмется за него самого. Теперь он попляшет… Танец маленьких лебедей на раскаленной сковородке!

Из малозаметного и пассивного носителя информации Адвокат должен был превратиться в самого что ни на есть активного распространителя дезинформации, которой его напичкают по самую маковку. И быть ему до самой скорой смерти кем-то вроде вируса, запущенного в программу Хана.

– Вирус-мандовошка, – процедил майор, увидев плотную фигуру Адвоката, с торопливым достоинством проследовавшую из подъезда в направлении магистрали. – Беги, поторапливайся, тебя давно ждут.

Толик укоризненно кашлянул. В определенных кругах мысли вслух неуместны, как неприличные звуки в светском обществе. Майор смутился, а потому желчно поинтересовался:

– Простудился?

– Наверное. В ушах шумит. Слуховые галлюцинации начались. Жар, что ли?

– На больничный отправить?

– Не-а. Мне от одного вашего командирского тона полегчало.

Это было произнесено с такой простодушной интонацией, что развивать тему майор не стал, простив подчиненному обидные намеки. И вообще у него поднялось настроение, потому что с каждым шагом ненавистный адвокатишко приближался к уготованной ему незавидной доле.

Современная цейсовская оптика, которой воспользовался майор, чтобы проводить Адвоката нехорошим прощальным взглядом, позволяла наплевать на такие условности, как расстояние и невидимая часть спектра светоизлучения. Очень полезный трофей, захваченный бойцами службы безопасности. Генеральские бинокли времен Второй мировой войны в сравнении с этим чудом современной техники подглядывания казались детскими игрушками. Выставив пятидесятикратное увеличение, включив инфракрасный режим и отрегулировав резкость, майор стал любоваться незатейливой сценкой из городской жизни конца двадцатого века.

Вот в меру упитанный, солидный мужчина в молодежной кепочке и добротном пальто остановился возле проезжей части, развлекаясь в ожидании попутки отхаркиванием мокроты и растиранием ее по асфальту подошвами обоих ботинок. Появление машины с погашенными фарами он прозевал, но она предупредительно причалила к бордюру, выпустив наружу двух молодых людей. Никаких подхватываний под белы рученьки с каноническим приглашением: «Пройдемте, гражданин, и давайте не будем», никаких красных книжечек. И вообще молодые люди ни капельки не походили на стереотипных агентов в штатском, но с военной выправкой. Разболтанные, самоуверенные. Увидя их, любой бы сразу решил, что перед ним бандитские «босяки» с приблатненными повадками и хорошо развитыми хватательными рефлексами.

Адвокат именно так незнакомцев и классифицировал, а посему деловитой походкой направился прочь, как бы вспомнив нечто важное. За это его несколько раз умело ударили, уронили, подняли и потащили к машине. Он сам идти не хотел, порывался падать на коленки, спорил и даже протестовал. Последнее, что он успел воскликнуть перед тем, как нырнуть в зево багажника, было, как догадался майор: «Больно мне, больно!», и Адвокат выкрикнул жалобу очень искренне, не то что исполнитель одноименного хита, отголосивший свое несколько лет назад.

Адвокатские страдания такими и должны были быть: всамделишными, натуральными. Начиналась накачка дезой, а это иногда не менее болезненная процедура, чем принудительное кормление. Что-что, а информационный голод Адвокату с этого момента не грозил. На недостаток испытаний для тела и духа он тоже не сможет пожаловаться.

Укатил он в багажнике в полной уверенности, что похищен бандитами, только не своими, а чужими. Плохими бандитами. Далее ему предстоял пристрастный допрос с особым упором на следующие звенья логической цепи: банк – завод – ООО «Надежда» – залог – кредит – нал. Не менее каверзными будут попутные вопросы: распорядок дня и ночи Хана, обычные маршруты следования, предпринимаемые меры безопасности. Естественно, после того, как Хан проведает, о чем выспрашивали Адвоката, он заподозрит, что его собираются валить – не просто с авторитетного постамента, а в буквальном уголовном смысле этого слова. А Хан обязательно проведает. Ведь Адвокату дадут возможность поизображать Зою Космодемьянскоую, а потом – сбежать из вражеских застенков. Поэтому, к некоторому огорчению майора, пытки ждали Адвоката не самые мучительные из тех, которым пользуется все прогрессивное человечество. Во-первых, чтобы не окочурился ненароком. Во-вторых, чтобы не вздумал болтать то, что конторе и без него известно. Только проявив мужество и стойкость, побежит Адвокат из плена прямиком к Хану, вместо того чтобы прятаться от сурового владыки. Вот пусть и побудет недолго героем, хотя бы в собственных глазах.

Взглянув на часы, майор зафиксировал время начала операции, а заодно невесело прикинул, сколько предстоит ждать, пока непутевая дочь выберется из этого вертепа. Час? Два? По идее, пост наружного наблюдения можно было снимать, но нельзя же не убедиться в том, что Ленка жива-здорова, чего и своему измученному родителю желает.

Без энтузиазма он включил аппаратуру и прислушался. Так, мужское похрапывание – это уже обнадеживающий фактор. Майор покрутил колесико настройки в поисках других звуков. Вот Ленкин голос, почти неразличимый, как шорох. Плачет? Нет.

«Господи!.. Миленький!.. Сделай так, чтобы…»

Майор хмыкнул и не стал вникать в таинства молитвы. Все равно не подменить Отца Небесного, а к отцу земному Ленка не обратится ни с жалобами, ни с просьбами. Пусть молится, если от этого легче. Только зачем она все-таки пришла сюда, грешить или каяться? Бог его знает. Этих женщин никогда не поймешь, даже собственных дочерей!

– Трогай, Толик, – скомандовал майор и закрыл глаза, наперед зная, что сможет уснуть еще очень и очень не скоро.

Она немного постояла, жадно ловя открытым ртом свежий холодный воздух, от которого приятно закружилась голова. Темное небо светилось слабой надеждой на то, что вскоре взойдет солнышко и мир покажется не таким грязным и гадким, каким виделся сквозь черные очки затянувшейся ночи.

Микроавтобус, прогревавший мотор недалеко от подъезда, не стал дожидаться просьб подбросить домой, а презрительно чихнул бензинными парами и покатил по своим делам. Пришлось искать попутку.

Домой возвращалась не та Ленка, которая умчалась вчерашней ночью. Как будто началась какая-то новая жизнь. Неизвестная жизнь незнакомой женщины. Новое – это плохо забытое старое, это убитое и надежно похороненное прошлое. И лить слезы по этому поводу не было никакого желания.