Заклинательница бурь - Мира Вольная

— То есть, если слухи будут обоснованными, ты согласна? — усмехнулся засранец.

— Ну вот опять! Тебе это удовольствие, что ли, доставляет?

— Огромное, — все еще улыбаясь, признался мужчина, большая ладонь легла мне сзади на шею, я все-таки отважилась повернуть голову в его сторону.

— О! Ради Зимы! — всплеснула я руками. — Ну и что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

— Хочу, чтобы ты перестала злиться и улыбнулась, — его глаза затягивали, как омуты. Не было во вьюжном серебре того веселья, что он хотел показать. А по моему телу пробегали мурашки. Щекотали в груди, заставляли чаще биться сердце. Я на несколько вдохов закрыла глаза.

— И ты ошибаешься. И вчера, и сегодня я — настоящая, просто разная.

— Правда?

— Правда.

— Тогда улыбнись мне, ведьма.

— Вот так? — фальшивая улыбка груна не убедила, он лишь скривился, потом коротко хохотнул. Его рука с шеи опустилась мне на плечо, Повелитель прижал меня к себе.

Кажется, мир восстановлен?

— Потренируйся как-нибудь перед зеркалом, — свободной рукой Алекс стянул с меня перчатку, засунул ее себе в карман и взял ладонь в свою.

— Алекс, если сейчас сюда кто-то вы…

— Плевать.

— Что…

— Не дергайся. Сколько ты уже среди толпы? Я не хочу стать свидетелем твоего очередного обморока, — стихии заструились между нами, казалось, я даже видела легкое свечение. Воздух стал холоднее, на нос упала маленькая снежинка и тут же растаяла.

— Твоя правда, что-то часто я падать стала. Лерой сказал, вы ничего не нашли, — бороться с ним бесполезно, поэтому пришлось расслабиться и перевести тему.

— Не нашли.

— Возможно, я просто переутомилась, — пожала я плечами, стараясь не обращать внимания на близость Александра, на его запах, на его руки, на напряженное, сильное тело рядом. — Слишком резко возросла во мне магия, а организм перестроиться еще не успел. Вот и привиделось ветер знает что.

— Но ты не уверена?

— Нет.

— И ты злишься.

— Да. Я не маленькая девочка. Не надо меня опекать, ты просто душишь иногда.

— Ну и что бы ты сделала? — руки Алекса сжали меня почти до боли.

— Нашла бы то, чего вы не увидели.

— А ты и так нашла, — вдруг хмыкнул повелитель, отпустил плечо и залез к себе в карман.

Через вдох на моей ладони лежала моя же катушка. — Или не нашла, — мужчина щелкнул меня по носу, явно забавляясь растерянностью на лице. — Ну? Что ты видишь?

— Ничего нет, — пробормотала я, рассматривая почти пустую катушку. Так несколько плетений тишины и общей защиты, что были в комнате.

— А девушки?

— И это заметил?

— Софи, я знаю тебя достаточно долго, чтобы не заметить очевидного. Ты мой друг.

После этих слов, улегшееся было глухое раздражение отчего-то снова проснулось, захотелось наступить груну на ногу или отвесить подзатыльник.

— Верно. Девушки тоже пусты. Но прошло слишком много времени, вполне возможно, что от следов избавились, либо они просто развеялись.

— Ладно. Мы разберемся. Только, пожалуйста, в следующий раз не пытайся меня обмануть. Хорошо? — Алекс смотрел слишком серьезно и слишком напряженно, чтобы я могла просто отшутиться или, не раздумывая, кивнуть.

— Хорошо. Но и ты не заставляй меня больше идти на уловки.

— Договорились, — он выпустил ладонь, подцепив согнутым мизинцем мой.

— Как в детстве?

— Да.

Мы встряхнули сцепленными руками три раза, и грун развернулся к выходу.

— Детские обещания самые важные, милая. Им веришь, безоглядно и безрассудно, — тихо сказал Александр. Почему-то очень важно было увидеть его лицо в этот момент, казалось, он кривился. Но лица я видеть не могла.

— И знаешь, что? — замер Повелитель на пороге.

— Что?

— Мне понравилось тебя целовать, — оглянулся он через плечо, сверкнув широкой улыбкой, и не дав не то что ответить, даже собраться с мыслями, вошел в гостиную.

Засранец!

Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и тоже вошла внутрь.

Музыканты как раз заканчивали играть и убирали свои инструменты, оставляя импровизированную сцену девушкам, заклинатели льда развесили в воздухе ледяные осколки, слуги задергивали плотные шторы и зажигали светляков, погружая помещение в приятный полумрак, разносили легкую закуску, наполняли графины Первой к инструментам поднялась Сабрина, произнесла подходящую случаю речь и мягко опустилась на скамейку перед ломелем, подняла крышку, положив изящные руки на клавиши. И полились первые звуки, легкие и воздушные. Тонкая мелодия скользила в воздухе, а гости переставали шушукаться, звенеть бокалами, замирали на своих местах, наслаждаясь спокойствием, которое дарили музыка и женщина, сидящая за инструментом.

Тонкие пальцы порхали по черным и белым клавишам, и огромный ломель уже не производил впечатления обычного куска дерева, казалось, он ожил под руками герцогини, разговаривал и утешал, обещал что-то волшебное. Что вот-вот обязательно должно произойти.

Улыбка сама собой расцвела на губах, и я прикрыла глаза, наслаждаясь, даже ведьма внутри не хотела ехидничать и тоже замерла, вслушиваясь в серебристо-нежные звуки.

Все вопросы и все проблемы стерлись, в голове было просто замечательно пусто.

— Знаешь, если все так играют, то я, пожалуй, выброшу затычки, — с улыбкой прокричал Лерой мне на ухо, стараясь заглушить аплодисменты, когда Сабрина закончила играть и покидала помост.

— Не торопись. Это только начало, — ответила я, отпивая из бокала, стараясь подцепить языком кусочек льда.

Я, Лерой и половина сопровождения Амелии сидели за дальним столиком возле распахнутого окна. Алекс с принцессой заняли места чуть ближе к сцене.

— Ее Высочество тоже хорошо играет, — вдруг подал голос Кром.

— В таком случае, надеюсь, она не откажется порадовать нас, — повернула я голову к эльфу. Из всей охраны дроу этот темный был самым молодым и наименее серьезным и хмурым. Не удивлюсь, если они с Амелией одного возраста.

— Думаю, не откажется. Она любит внимание, — с широкой улыбкой ответил охранник, за что получил заметный тычок от своего соседа, а меня заставил улыбнуться.

— Скажите, господин Кром, а сколько Вам лет?

— Я старше принцессы Амелии на три года, — выпятил грудь мальчишка, а кончики ушей порозовели. Хм, и что бы это могло значить? Я хотела уже задать следующий вопрос, но звуки флейты заставили замолчать.

В таком же духе прошел почти весь вечер. Девушки и женщины радовали или не очень слух, а я в перерывах болтала с сопровождением эльфийки. Разговорить мужчин было не то чтобы сложно, но… достаточно тяжело. Прямых ответов на казалось бы простые вопросы они не давали, юлили и переводили тему. Даже информацию о том, какой уровень силы у Амелии, выдали чуть ли не под пытками. В общем и целом, ничего полезного я для себя не узнала, ну или почти ничего. Отчего-то, с каждым осторожным словом охранников, уверенность во мне о непричастности эльфийки крепла. Да и зачем ей это? Принцессу, кстати, сыграть, действительно, долго уговаривать не пришлось. Девушка с удовольствием села за арфу и почти так же, как и Сабрина, зачаровала гостей умелой игрой. Мелодия была тягучей и печальной, периодически резала слух высокими минорными нотами, спускалась на несколько октав вниз, снова поднималась наверх, перетекала и переливалась, как вода. Вот только… Не хватало мне какой-то глубины в звуке струн. Инструмент плакал, а верить ему не хотелось, не получалось. Может, потому, что слишком уж нарочито, настойчиво, арфа пыталась пробить на слезу. Но публика осталась довольна, Амелии хлопали почти так же, как и Сабрине, а маленькая принцесса светилась и расточала улыбки, мило краснея от комплиментов.