Империя Тигвердов. Невеста для бастарда - Тереза Тур

Через какое-то время услышала негромкое гудение в гостиной и вышла посмотреть, кто это. Предчувствия меня не обманули — это был мой жених.

— Пришлось портал строить, чтобы всему дому не сообщать, где я намерен провести ночь, — улыбнулся он мне.

— Я так подозреваю, все и так в курсе…

— Или ты настаиваешь, чтобы мы месяц до свадьбы?.. — Он посмотрел на меня испытующе.

Я рассмеялась, вспомнив прошедшие сутки:

— Думаю, это бессмысленно… — И подошла к нему, чтобы поцеловать.

Он явно был из душа — даже волосы еще влажные. Свежевыбрит. В темно-синей, почти черной пижаме… Я разве что не мурлыкала, прижимаясь к его телу все сильнее и сильнее…

— Ты прекрасна, — прошептал он между поцелуями.

А потом он огорошил меня:

— Завтра у нас семейный ужин в честь помолвки. Будет отец. — И прозвучало это у него так легко, как бы между прочим.

Я со свистом втянула воздух, сказала:

— Погоди… — И ушла из своей спальни.

А что? Я тоже человек. И мне, в конце концов, надо выпить. И получается — зря я сдерживалась целый день. Поэтому я отправилась через весь дом, в парадную гостиную, где, собственно, алкогольные запасы и хранились. Не в спальню же к милорду я иду — значит, имею право. Взяла графинчик с вишневкой — сладенько и градусов двадцать пять — уже хорошо. Выпила бокальчик. Подумала, прислушиваясь к ощущениям. Кивнула. Взяла свой бокал, захватила второй — я не жадная. И потопала наверх. К себе.

Милорд выглядел обеспокоенным.

— Ты не сбежала… — поднялся он мне навстречу.

Я нахмурилась — почему-то такой простой, но здравой во многом мысли мне в голову не пришло.

— Будешь? — помахала я перед ним добычей.

— Да, — согласился он.

— Вот и хорошо. — Я налила нам вишневки, подала ему бокал, взяла свой, уселась в кресло. Выпила.

— Ника, — он бесцеремонно вытащил меня из кресла, уселся сам, посадил меня на колени и прижал к себе, — почему мне кажется, что ты не радуешься?

— Я радуюсь. — И потянула ручонки к бокальчику, чтобы снова его наполнить.

— Что тебя гнетет? Что я окажусь плохим мужем?

— Сам факт, что я подпустила вас…

— Ника… — угрожающе протянул он.

— Тебя… Я подпустила тебя так близко.

— Ну, насчет «подпустила» я бы поспорил… — Он провел губами по моей шее. — По-моему, я пробился сам.

— Милорд…

— По имени, Ника. Пожалуйста…

Я тихонько вздохнула.

— Слишком давлю? — догадался он. — Прости. Но когда ты смеешься и запрокидываешь голову, мне трудно удержаться, чтобы не начать тебя целовать. Когда в твоих волосах запутывается лучик солнца, они начинают гореть золотом. И мне так хочется слышать, как ты называешь меня по имени, как близкого человека…

— Ричард, — прошептала я и прижалась к его губам.

— Ты меня любишь?

— Да, — выдохнула я.

— Тогда почему ты не хочешь за меня замуж? Потому что я — бастард?

— Кто — бастард? — Я даже в себя пришла, и вишневка в голове перестала приятно шуметь. Что ж ты будешь делать… Как не вовремя…

— Я, — печально ответил милорд Верд.

Хихикнула, вспомнив этапы славного пути и свое первое замужество. Прошептала:

— Прости. — И захохотала в голос.

— И что в этом смешного?

— В этом — ничего. Я над собой смеюсь… Просто я Павлом была сильно беременная, когда замуж выходила. И то свадьба получилась, потому что мой отец очень сильно настоял. Так что от меня осуждения ждать не приходится. Сама чуть было…

— Тогда — почему?

— Дело не в тебе. Дело в том, что я замуж вообще не стремлюсь. Просто если это плата за то, чтобы быть с тобой… Ну что ж. Так тому и быть.

— Не понимаю, — взъерошил он волосы.

— Не надо понимать, — прижалась я губами к его ключице, расстегнув несколько пуговиц на рубашке, — просто люби…

— И вот что ты не переоделась, — ворчал он, вытряхнув меня из платья и опять воюя с корсетом. — Я все-таки найму тебе личную горничную.

— И она будет мелькать у меня в комнатах, высматривая, пришел ты или мы еще тебя ожидаем?!

— Тебя очень тревожат слуги?

— Не то чтобы тревожат. Просто ощущение того, что за тобой постоянно наблюдают. Знают, что ты делаешь. Непривычно.

— Да? А я уже не замечаю. Ну, кроме каких-то вопиющих случаев.

— Что же ты тогда столько экономок за год сменил?

— Тебя искал…

В его пустом доме я чувствовала себя как-то поувереннее. А здесь… Я не могла избавиться от мысли, что за стенкой спят слуги, где-то недалеко — комнаты мальчишек. Поэтому я вздрагивала на каждый скрип кровати и все время прислушивалась — не зашел ли кто-нибудь в мою маленькую гостиную.

— Что? — спросил у меня Ричард. — Почему ты такая встревоженная?

— Слышимость в доме слишком хорошая. И дверь мы не закрыли.

Он тихонько рассмеялся:

— Ты смешная…

Но поднялся и пошел закрывать дверь. Потом на секунду задержался возле кровати, чтобы щелкнуть пальцами, и гордо сообщил мне:

— Все… Эта комната отрезана от всего остального дома. Тут можно хоть громить все — никто ничего не услышит. Ника? Почему ты плачешь?

— От счастья… Спасибо… — И я стала покрывать его тело поцелуями, я просто обезумела и все шептала и шептала: — Спасибо тебе…

В семь утра, войдя на кухню, я обрадовала всех тем замечательнейшим фактом, что через двенадцать часов у нас простенько так, по-семейному, ужинает император Фредерик Тигверд.

Честно говоря, я думала, что сейчас начнется имперский бунт — бессмысленный и беспощадный. Это со стороны женщин. Мужчины же просто напьются… И срочно свалят из дома.

Обошлось. Я выслушала все вопли и тихо сказала:

— Я все понимаю… Выручайте, милые…

Джон и Натан понеслись в деревню — за женщинами. Надо было кому-то убирать дом и помогать нам на кухне. Надо было еще докупить продуктов. И нанять официантов — подавать блюда. Даже я ужаснулась, узнав, что по протоколу должно быть двенадцать перемен блюд.

Поэтому когда милорд спустился вниз, то был неприятно удивлен тем фактом, что на господской половине присутствовало большое количество незнакомых ему женщин, занимающихся уборкой. Еще он обнаружил голодных Пауля и Рэма. И полное отсутствие даже намека на какой-нибудь завтрак. Он позвонил — его проигнорировали. На самом деле мы не слышали. И мужчины втроем отправились на кухню.