Империя Тигвердов. Невеста для бастарда - Тереза Тур

— Конечно, — кивнула я.

Меня усадили в кресло перед камином. Милорд Верд остался стоять рядом.

— Я сделал предложение вашей матушке и очень надеюсь, что она ответит на него согласием, — начал милорд Верд.

— Вы ждете ребенка? — посмотрел на меня в упор… нет, сейчас это был не мальчик Рэм, которому я помогала скрываться. Это был Геральд Аден Моэ, наследный герцог Рэймский.

Я опешила.

— Нет, — ответил за меня милорд, — миледи не ждет ребенка. Я бы почувствовал.

— Тогда… Я бы рекомендовал госпоже Лиззард ответить вам отказом. Поблагодарить за гостеприимство и удалиться. Нам пора.

— Знаете ли… Это переходит все границы. — Судя по голосу, выходка Рэма вызвала у милорда острый восторг. — Могу ли я спросить — почему?

— Вы недостаточно хорошая партия для…

— Продолжайте, — насмешливо протянул милорд Верд.

— Мама, — тихо спросил Паша. — Мама, ты его любишь? Или он тебя… заставил?

— Молодые люди… — очень-очень тихо сказал милорд. — Будем считать, что я проникся вашей заботой о матушке… Однако я бы рекомендовал вам сбавить тон и удержаться от оскорблений. Честно говоря, я ожидал…

— Чего? — злобно отвечал Рэм. — Того, что мы обрадуемся?

— Ваша матушка счастлива. Она готовится выйти замуж. Я думал, что вы порадуетесь за нее.

— Рэм, не смей, — не могла не вмешаться я. По выражению лица юного герцога было понятно, что он сейчас скажет какую-нибудь вопиющую оскорбительную дерзость.

— Мама! — взвился Паша.

— И ты тоже.

— Милорд… — Он скривился, тоже хотел мне что-то сказать, но я ему не позволила. — Все потом… Не сейчас. Могу я поговорить с сыновьями? Наедине.

— Если они мне пообещают воздержаться от оскорблений и держать себя в руках, — отрезал он.

Глядя ему прямо в глаза, Рэм кивнул. Паша, явно нехотя, повторил его движение.

Милорд Верд пробурчал себе что-то под нос и ушел, аккуратно притворив за собой дверь.

Я качала головой, не зная, с чего начать разговор. Вот действительно, как рассказать детям о ночи, которая была? О жажде, которая охватывает, когда смотришь — даже просто смотришь — на этого конкретного мужчину… О том, как в его объятиях забываешь обо всем… Ох-хо-хо… Грехи мои тяжкие…

— Мама… Ты счастлива? — тихо спросил Паша.

— Да, — так же тихо ответила я. — Мне кажется, я полюбила. И немножко сошла с ума…

— Сударыня, — жестко сказал Рэм. — Я все же предлагаю задуматься о последствиях. И речь идет даже не о том, что все вокруг поймут, кто я такой… Просто… Вы уверены в том, что хотите связать свою судьбу с милордом Вердом? Вы уверены в том, что он сделает вас счастливой? Вы уверены хотя бы в том, что находиться рядом с ним безопасно?

— Рэм, — тяжело вздохнула я, — человеческая жизнь тем и ужасна, что в ней ни в чем нельзя быть уверенной… Я не знаю, как у нас все сложится с милордом Вердом…

— Но вы не отступитесь.

Я только улыбнулась.

— Мама, а как же Денис?

— Что? — повернулась я к сыну. — Какой Денис?

— Ну, твой знакомый из СОБРа. Который нам скрываться помогал. Я думал, у тебя с ним…

— Для начала, он тебе не Денис, а Денис Юрьевич, — делая усилие, чтобы не засмеяться, начала я. — И потом… мы просто приятельствуем…

— Это ты, как обычно, просто приятельствуешь, — проворчал мой ребенок. — И ничего не видишь вокруг. Я уверен — когда милорд вокруг тебя круги нарезал, ты тоже ничего не замечала. И все произошедшее стало для тебя сюрпризом.

— Пашка! — возмутилась я. — Да как ты смеешь!

— Должен же за тебя кто-то отвечать!

— Вот-вот! — поддержал его Рэм. — А то все происходящее просто возмутительно.

И вот что делать? Кричать благим матом? Обнять и поблагодарить за заботу? Послать куда подальше? Выпить успокоительное? Просто выпить? И побольше…

День и так получился… насыщенным. Молодежь вроде бы унялась. По крайней мере, оба прекратили оскорблять милорда Верда. Обедали мы вполне мирно. Уже вчетвером. Дальше я выслушала поздравления от слуг и отбилась от переезда на господскую половину. Потом, перед ужином, повторилось Маппет-шоу с предложением руки, сердца и всего, чем владеет милорд Верд. Павел и Рэм смотрели на меня слишком внимательно, чтобы я попросила время подумать. Поэтому я сказала: «Да». И меня окольцевали. На указательный палец правой руки мне торжественно надели перстень — вычурно переплетенные полоски золота удерживали крупный темный сапфир прямоугольной огранки. Милорд склонился над моей рукой и поцеловал.

— Четыре недели, — нежно посмотрел он на меня. — Через месяц вы станете моей супругой.

И прошептал мне на ухо:

— Меньше ждать просто неприлично. Больше — я не способен…

Потом подошел к Паше и Рэму. Поочередно протянул каждому из них руку. Мужчины обменялись рукопожатиями, и милорд торжественно произнес:

— Добро пожаловать в семью Рэ.

Рэм посмотрел на меня как-то жалобно, потом весь подобрался. Когда он стал говорить, в голосе осталась только решительность:

— Милорд. Я не могу пользоваться ситуацией. Я и так… Все зашло слишком далеко. Вероника и Павел — это один разговор. Они просто мне помогают. И я не хочу мешать им устроиться. Однако…

— Ваше сиятельство, — абсолютно серьезно проговорил милорд Верд. — Вы пытаетесь сказать мне, что вы — герцог Рэйм, которого разыскивают бунтовщики? Кстати говоря, разыскивают где угодно, только не в столице Империи и в ее окрестностях…

— Да. Я — Геральд Аден Моэ, герцог Рэйм. Я могу лишь только просить вас дать мне возможность уйти. И обеспечить безопасность моим друзьям, которые и так пострадали, помогая мне.

— Очень благородно, ваше сиятельство. Только я не понимаю, зачем вам уходить? Ваше инкогнито не раскрыто. Вы в безопасности. Для Империи ваше пребывание у нас не несет угрозы. Более того, Его Величество вполне благосклонно отнесся к тому, что вы обучаетесь в академии. Даю слово, что вашей жизни ничего не угрожает. По крайней мере, со стороны Империи.

— Вы хотите держать меня заложником? — Рэм сделал шаг назад и положил руку на эфес шпаги.

— Ваше сиятельство, — укоризненно покачал головой милорд Верд. — Такое ощущение, что вы меня не слышали. Вам НИЧТО не грозит со стороны Империи. К тому же… я принял вас в семью. И буду защищать.

— Мне бы не хотелось пользоваться…

— А вот это уже глупая детская гордыня, — холодно сказал милорд Верд. — И если гордость я уважаю, то гордыня — это оскорбительно по отношению к тому, кто абсолютно бескорыстно предлагает помощь.