Маршал Баграмян - Владимир Васильевич Карпов

на Кубу, с тем чтобы они на месте разобрались и приняли необходимые меры по всем возникающим вопросам».

Так завершилась эта кубинская авантюра Хрущева. Имела она соответствующие неприятные последствия и для Никиты Сергеевича. Его экстравагантные решения и выходки пресекли товарищи по партии: 14 октября 1964 года на Пленуме Президиума ЦК КПСС Хрущев был освобожден от должности Первого секретаря ЦК партии за «субъективизм и волюнтаризм».

В медицине существует предположение, что скоропостижная форма раковой болезни возникает из-за сильного стресса. Последствия неудачной операции «Анадырь» явились большим стрессом для некоторых военачальников, ответственных за ее проведение: через 5 лет в марте 1967 года скончался от рака маршал Малиновский, через 8 лет умер бывший Верховный главнокомандующий Хрущев, вслед за ним — бывший начальник Генштаба маршал Захаров.

Ивана Христофоровича тоже не миновали стрессовые переживания. Неслучайно он сказал: «Много мы пережили в тиши после войны». Службы тыла на всех этапах операции «Анадырь» полностью справились со своими обязанностями. Но осуществить все это было очень и очень нелегко.

Он продолжал работать в должности начальника Тыла Вооруженных сил и заместителя министра обороны до 1968 года.

После смерти Малиновского министром обороны (в апреле 1967 года) был назначен маршал Гречко Андрей Антонович, ученик Баграмяна по академии Генштаба. Гречко очень уважал Ивана Христофоровича, но годы шли, Баграмяну скоро исполнится 70 лет, а в армии насчет предельного возраста службы существует определенный порядок, и, как бы ни было неприятно, министр обороны однажды завел разговор на эту тему:

— Какие планы на будущее, Иван Христофорович?

Баграмян понял намек и, чтобы облегчить разговор министру, прямо сказал:

— Отмечу 70-летие, отпраздную День Победы в мае и подам вам рапорт об освобождении от должности.

Гречко выполнил пожелание Баграмяна, после этих праздников принял его рапорт, а Политбюро ЦК КПСС удовлетворило просьбу маршала Баграмяна об освобождении от должности заместителя министра и начальника Тыла Вооруженных сил СССР. Министр обороны назначил маршала Баграмяна в январе 1968 года Генеральным инспектором Группы инспекторов при министре обороны. Сам Баграмян об этой крутой перемене в службе сказал:

«Первое время я переживал, что переход от такой бурной деятельности к более спокойной будет для меня нелегким, а теперь убедился, что принял правильное решение и ныне живу полной жизнью. Мне приятно сознавать, что я успел осуществить основные замыслы по перестройке и совершенствованию Тыла Вооруженных сил. Моему преемнику остается лишь дальше совершенствовать тыловое обеспечение».

Должность Баграмян передал своему первому заместителю генерал-полковнику Маряхину В.В., которого высоко ценил и считал достойным преемником.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ИНСПЕКТОР

Постановлением Совета Министров СССР от 30.01.1958 года была создана Группа генеральных инспекторов Министерства обороны СССР с задачей: использовать в интересах обороны страны накопленные знания и опыт лиц высшего руководящего состава. На должности генеральных инспекторов назначались маршалы Советского Союза, адмиралы флота Советского Союза, главные маршалы видов вооруженных сил и родов войск.

На должности военных инспекторов-советников назначались генералы армии, маршалы видов вооруженных сил и родов войск и адмиралы флота. Их работой были выезды в войска на маневры, командно-штабные и другие учения, разработка и изучение важнейших вопросов строительства вооруженных сил, теории военного искусства, чтение лекций, руководство государственными экзаменационными комиссиями в военных академиях и училищах, выполнение личных поручений министра обороны и начальника Генерального штаба.

Приказом министра обороны маршала Гречко от 25.01.1968 года маршал Баграмян назначен Генеральным инспектором. Через год, 10.01.1969 года маршал Баграмян назначен старшим Группы инспекторов. В этой группе были очень известные и уважаемые военачальники: маршалы Чуйков, Москаленко, главные маршалы Бронетанковых войск Ротмистров, Бабаджанян, генералы армии Лященко, Лучинский и другие.

Наряду с выездами на учения и по различным поручениям министра обороны Баграмян выезжал за рубеж.

Весной 1974 года, когда в Париже начал демонстрироваться советский фильм «Огненная дуга», посвященный Курский битве, французское телевидение решило организовать дискуссию. Для участия в этой дискуссии были приглашены известные французские, английские, немецкие военные историки, среди них западногерманский историк Клинк, автор объемистой и весьма тенденциозной монографии об операции «Цитадель», бывший командир полка 78-й штурмовой дивизии вермахта полковник Холлендер, командир эскадрильи «Нормандия — Неман», участвовавший в Курской битве Пьер Пуйяд.

Вспоминая французских летчиков из полка «Нормандия — Неман», которые в 1944 году сражались под его командованием, Баграмян говорил: «Это были храбрые, верные товарищи. При всей своей занятости я старался лично вручать им боевые награды. Все они в один голос говорили мне, что после войны наступит эра сотрудничества Советского Союза и стран Запада».

Советскую делегацию, возглавляемую маршалом Советского Союза Баграмяном, в которую входили генерал Н. Ломов, полковник Б. Соловьев, на Северном вокзале Парижа встречали высокопоставленные лица из французского Министерства национальной обороны, работники советского посольства, а также представители армянской общины Франции.

Состоялись встречи в ЦК французской компартии, в обществе «Франция — СССР», в культурном союзе французских армян.

Дискуссия в Париже привлекла внимание широкой французской общественности, печати.

В начале дискуссии выступил Пьер Пуйяд. Затем члены западногерманской делегации, не жалея сил, пытались уменьшить значение Курской битвы, победы Советской Армии, пытались смягчить и оправдать злодеяния гитлеровской армии. Они договорились даже до того, что гигантское сражение под Курском пытались сравнить со второстепенной операцией — высадкой англо-американских войск в Сицилии.

Естественно, советские представители дали достойный отпор всем этим инсинуациям. Баграмян со свойственной ему точностью и прямотой сделал глубокий, обстоятельный анализ Курской битвы, не имеющей себе равных в истории войн, говорил об источниках победы Советской Армии.

— Дискуссия привлекла внимание широчайших кругов общественности Европы, — говорил И.Х. Баграмян. — Учитывая это, многотысячный коллектив французского телевидения даже прервал на время забастовку, чтобы провести передачи из зала, в котором мы заседали. Дискуссия развернулась острая. Ведь на Западе до сих пор в ходу всякие домыслы о Курской битве, причем больше других изощряются западногерманские историки и мемуаристы. Поэтому нашей делегации не раз приходилось неопровержимыми фактами разоблачать и открытые, и тщательно замаскированные попытки фальсифицировать историю.

И в нашей стране были попытки исказить, по-своему истолковать события минувшей войны, исходя из политических, очернительских намерений «демократических» разрушителей Советского Союза. Появились и добросовестно заблуждающиеся, даже крупные военачальники. Например, маршал Чуйков стал доказывать в печати, что Берлинскую операцию надо было проводить сразу после Висло-Одерской, без паузы и закончить войну на несколько месяцев раньше и с меньшими потерями.

Дискуссия на эту тему приобретала широкий, а главное, нежелательный негативный характер. Была создана специальная комиссия, в которую включен и маршал Баграмян. Комиссия объективно рассмотрела и оценила обстановку тех дней.

Гитлеровское командование спешно готовило контрмеры. Угроза была