Файерфокс – Огненный лис - Людмила Файер

не понимал куда это можно сделать. Я обошел весь дом, обнюхал каждый уголок, нигде не пахло так, как для меня было привычно. Па ходил за мной, держа в лапах большую коробку с крупным песком и приговаривал: "Рыжий, только не наделай нигде! Только не подведи! Давай сюда! Вот твой лоток! Копай вот так!"

Па скреб в коробке своими лапами, показывая мне, что я должен делать то же самое. Когда терпеть больше не было сил я, наконец, понял! Они метят коробки с песком, вместо того, чтобы просто выйти наружу и задрать лапу! Наверное боятся хищников, которые бродят среди их огромных, многоуровневых нор с блестящими, прозрачными глазами.

— Мяу, — сказал я облегченно, — я все понял. Тут покопать, пометить и закопать. Понял, не дурак!

Я вырыл ямку, как привык, сделал свои дела и аккуратно прикопал.

— Ну слава Богу, — сказал Па и вытер пот со лба, — хорошо, что ты такой сообразительный. А то нам бы от Ма досталось на орехи!

Я вопросительно посмотрел на него. Что бы нам досталось? И зачем мне орехи? Ведь я не белка. Главное, что меня похвалили, значит я все сделал правильно.

Так проходили мои дни и ночи. Меня кормили утром и вечером, мы играли с Никой, бегая друг за другом, я много спал, чего никогда не смог бы себе позволить в лесу. У меня не было никаких обязанностей, кроме того, чтобы метить песок в коробке, а не пушистые шкуры на полу, называемые Коврами. Я заметно округлился. Шерсть стала гладкой и блестящей, как мокрая трава на солнце.

— Вот это жизнь! — думал я, в очередной раз подъедая пищу, которой меня кормили. — Просто кошачий рай! Ни забот, ни хлопот, еды завались, часто гладят, не бьют! Интересно, у всех котов, которые живут с Людьми, такая жизнь? Или это только мне так повезло?

Кормили меня странной, но вкусной едой. В ней не было крови и костей, она была сухой, маленькими комочками, похожими на круглые орешки, которые выпадают из созревших шишек. Еда пахла мясом и на вкус была весьма хороша. Я пытался пару раз предложить Нике поесть вместе со мной, но она только смеялась и отворачивалась. Люди этого не ели. У них были свои предпочтения. Например чудовищная привычка пить Чай или Кофе. Мало того, что вонь от этой жидкости бурого цвета, как в грязной луже, пропитывала каждый уголок нашей норы, они пили это не лакая, как надлежит каждому нормальному зверю, а прихлебывая из высоких узких мисочек, держа их за боковые ручки. Напиток дымился, как как пар над рекой холодными вечерами. Я как-то сунул нос, чтобы попробовать то, что они пьют и обжег его.

В этом жилище, к моему удивлению, совсем не водились мыши. Оно было очень просторным, заставленным множеством разных предметов, создающим массу укромных мест, где можно было спрятаться не только маленькой мыши, но и большому коту. Но в этих укромных уголках почему-то никто не прятался! Лишь пару раз я встретил небольших жуков, которые ужасно напугали Ма и Нику. Ника взобралась на диван и пронзительно завизжала: "Таракан!", а Ма схватила съемный налапник, который Люди называют Тапком, и начала шлепать им по стене, пытаясь попасть по жуку. Я не понял, почему такие большие, могучие охотники, как Люди, боятся маленьких жучков, которых никак не способны их загрызть, даже если очень постараются. У нас в лесу разных жуков была тьма тьмущая, да еще и гораздо больших размеров. Мы с братом их часто ловили, чтобы поиграть, а некоторых даже ели…

Иногда мне бывало немного тоскливо без настоящей охоты и общения с себе подобными, но то, что я больше не знал лишений и мне каждую секунду не грозили опасности дикого леса, с лихвой перекрывало мою тоску.

…Как-то утром Ма сказала мне: "Ну что, Рыжий, завтра на ДАЧУ поедем, готовься! Там мышей видимо-невидимо! Порезвишься!", и голос ее звучал радостью.

— Дача, — стал думать я, — что это такое? Наверное что-то прекрасное, раз Ма так радуется. Ну что ж, я всегда готов к путешествиям и новым приключениям! А упоминание того, что там много мышей, меня мгновенно окрылило, по жилам пробежало приятное ощущение приближающейся доброй охоты. Мы легли спать пораньше, и всю ночь я видел во сне свою Ма с кучей бегающих вокруг нее мышей, весело и пронзительно пищащих "мяу-мяу", которые, вдруг превращались в маленьких Солнечных Котиков и слепили своим сиянием мои глаза…

Чувства душу

Мне переполняют

В небо. В сторону твою, гляжу, —

И сквозь туман весенний

Мелкий дождь летит!

(Фудзивара-но Тосинари)

ГЛАВА 20. Я ЗАЧЕРПНУ ПРИГОРШНЮ ИСПЫТАНИЙ…

…Наступило "завтра"…

…В доме царила необычная суета. Ма, Па и Ника бегали мимо моего носа туда-сюда, перетаскивая какие-то вещи к выходу из логова. Я старался не попасться под ноги, берег хвост и лапы, поэтому сидел в сторонке и только наблюдал. Сначала я активно им помогал, вскакивал на пакеты и, хватая зубами хрустящие бока, пытался заставить их двигаться по направлению к двери. Пакеты сопротивлялись, рвались, и вещи рассыпались по полу. Ма не оценила мою помощь и прогнала, непочтительно шлепнув бывшего вождя мокрой тряпкой по заду.

— Рыжий, не балуй, — сказал Па, — мы без тебя справимся. Смотри — три пакета разорвал! Опять все перекладывать придётся!

— Па, не ругай котика! — попросила Ника, пробегая мимо с огромным неживым медведем. — Он же помочь хотел! Не виноват он, что ваши пакеты такие слабые! Мой вот тоже порвался, смотри! — и Ника в сердцах пнула свой пакетик с мелкими игрушками.

— Ника, не бери пример с кота, не рви пакеты, у нас их больше не осталось! — крикнула Ма из соседней комнаты. — Через полчаса такси приедет, а мы еще не готовы!

Я забился в уголок и стал смотреть, как люди бестолково играют с пакетами, перенося их с места на место.

— Какое глупое и скучное занятие, — подумал я. — Таскать тяжелые вещи туда-сюда… Какой в этом толк? Насколько интереснее было бы побегать за бумажкой на ниточке или подрать угол дивана, пока Ма не видит…

— Рыжий, ты где? Выходи, пора ехать! — голос Па звучал ласково, и я выйдя из своего уголка, подошел к нему и потерся о его ноги.

— Вот, залазь сюда, — сказал Па наклонившись и поставив передо мной какой-то небольшой ящик с дырками. — Тебе там удобно будет. Давай, Рыжий, не выкобенивайся.

Я заглянул внутрь. Там было пусто. Посмотрел на Па. Я должен туда