Замок пепельной розы - Анна Снегова

Жаль, нельзя спросить, зачем он вообще покупал Шеппард Мэнор. Ведь это было ещё два года назад, когда ни о каком подарке к помолвке и речи не шло!

Конечно, формально запрет на вопросы начинал действовать тогда же, когда и весь брачный контракт — с момента свадьбы. Но мне почему-то подумалось, что мой жених будет недоволен, если я тут же начну проявлять любопытство снова, когда он так недвусмысленно дал мне понять, что ему это неприятно.

Я встала, расправила платье, пригладила волосы и вышла из кабинета, придав походке степенности.

Но степенность тут же покинула меня, и я бросилась вниз по лестнице на первый этаж как угорелая, когда до меня донеслось эхо голосов. Старый герцог сокрушался:

— Я всё понимаю, мальчик мой. Но думал, ты останешься подольше.

— Мои дела здесь пока завершены.

Уезжает! Снова! И не попрощавшись! А я так и не сказала ему спасибо.

Ступеньки лестницы закончились подозрительно быстро. Я выбежала в просторный гулкий холл и притормозила, переводя дыхание. Увидев меня, старик, стоявший почти у самой парадной двери, улыбнулся и тут же ретировался. А вот Дорн остался там — спиной ко мне. Он принимал из рук лакея дорожный плащ.

— Жаль, что вы уже уезжаете. Я… хотела поблагодарить.

Он обернулся, бросил на меня мимолётный взгляд, задержав его на лице на какие-то доли мгновения, а потом снова вернулся к своему неторопливому занятию. Чёрная плотная ткань легла ему на плечи, тяжёлыми складками повисла до самого пола — и я вспомнила тот вечер, когда мы впервые познакомились и его плащ меня грел. Как давно это было!

— Не стоит благодарностей. — Сухо ответил мой жених.

— Вы только приехали, и покидаете нас снова…

— Я думал, что обрёл достаточное душевное равновесие, но ошибался. К тому же вид ваших заплаканных глаз… это уже слишком.

Мне стало неловко и стыдно. Быть может, он просто пожалел уже о своём опрометчивом предложении? Ведь очевидно, что находиться рядом со мной ему неприятно.

— Простите… — пробормотала я и потупилась, прижав к груди ворох бумаг. — Доброго пути.

Мгновение тишины… его вздох.

Высокая фигура в тёмном неожиданно оказалась совсем близко. Тёплые пальцы коснулись моего подбородка и приподняли его. Я утонула снова в сером взгляде, который чуточку смягчился. И я больше не резалась в кровь об острые грани холодного серого камня.

— Я постараюсь сделать так, чтобы наш брак не давал вам больше поводов для слёз. Так что… выше нос, Элис! Лучше займитесь подготовкой к свадьбе. Ни в чём себя не ограничивайте — я оставил деньги на письменном столе в своей… вашей комнате.

Он убрал руку, но уходить не спешил. Быть может, ждал ответных слов, но я их все как-то растеряла. Было трудно разыгрывать безразличие, когда он так близко. И я решила не рисковать, а больше молчать. И вместо этого принялась разглядывать фибулу плаща с герцогским гербом, которая была как раз на уровне моих глаз.

Дорн так и не дождался ответа, но вместо того, чтобы уйти, неожиданно продолжил:

— Признаю, что с приказом оставаться в комнате я… несколько погорячился. Всему виной было моё беспокойство за вас. Разумеется, вы можете выходить! И тем не менее советую ограничить прогулки пределами особняка. За всем необходимым отправьте в город слуг. К тому же, любой мастер будет только счастлив прибыть по первому вашему зову и продемонстрировать образцы своих товаров прямо здесь.

Он поколебался немного, но добавил:

— Гудсмитт даёт показания, Диана Тейлор тоже под следствием. Но кто-то из его подельников, а точнее собутыльников, с которыми он промышлял грабежом на тёмных улицах столицы, ещё на свободе. Так что лучше не рисковать. Вы теперь желанная мишень. Нет таких денег, которых герцог Морриган не заплатил бы в качестве выкупа за похищенную невесту. Правда, эти деньги были бы последним, что похититель увидел бы в жизни, — но у таких отбросов инстинкт самосохранения обычно уже атрофирован. Так что… побудьте здесь, в безопасности, хорошо?

Я кивнула. Так хотелось сказать — вот сам бы и защищал! А ты уезжаешь. И я снова останусь одна, сходить с ума и скучать. Но этого я сказать не могла. Поэтому просто изучала плащ.

Во второй раз не дождавшись ответа, герцог раздражённо добавил:

— Вы так смотрите на мой плащ, Элис, будто намерены отобрать у меня и этот!

Я вздрогнула.

— Как?.. вы… помните? Но это ведь было так давно и…

Я осеклась. Это можно считать вопросом? Или риторическим восклицанием? Хотя, пока мы не в браке, формально второй пункт договора ещё не действует… И всё-таки. Он помнит. Тот незначительный эпизод.

Дорн посмотрел на меня хмуро.

— Кажется, вы перепутали меня с моим дедом. В моём возрасте ещё рано жаловаться на память.

Вот что я такого сказала? Ну до чего же несносный человек! Я просто не успевала за сменой его настроения. И даже выдохнула с облегчением, когда, не говоря больше ни слова, он меня оставил.

Эхо от хлопнувшей входной двери ещё долго бродило по мраморному холлу.

Что ж, пора возвращаться к дядюшке с тётушкой в малую столовую и отпаиваться чаем! Лечить убитые нервы.

Но лишь только я сделала шаг в сторону, как дверь снова распахнулась, заставив моё сердце учащённо забиться.

— Ещё не поженились, а уже ссоритесь? Элис, милая, не рановато ли?

— Тилль!!!

Я бросилась на шею старой подруге.

Как и ожидалось, старик пришёл в полный восторг от Бертильды. Новая компаньонка тут же получила место — и даже странно, что не предложение руки и сердца. От этого седого ловеласа всего можно было ожидать.

Ну а я поняла, что вызвать Тилль было самым лучшим решением из всех возможных — потому что она тут же взяла на себя всю суету с покупками. Тем более, что со старых времён знала на зубок все мои размеры. А что изменилось, обмерила заново.

День за днём она пропадала в поездках по магазинам и модным лавкам, а вечерами вела долгие разговоры с герцогом. У них оказалось две общие страсти — театр, и здесь давнее актёрское прошлое Тилль было весьма кстати — и сыскное дело. После того, как не стало моего отца, Бертильда ушла из Тайного сыска. Оказывается, она подрабатывала его «ушами» по старой дружбе, в благодарность за какую-то услугу. А потом снова ушла «на вольные хлеба». Но забавных историй с тех времён у неё накопилось предостаточно, и вечера у камина в особняке Морриганов были наполнены весельем и смехом.

Эти вечера вернули мне почти утерянное ощущение тепла настоящей семьи. Мы проводили их в тесном кругу — я, Тилль, старый герцог и мои дядя с тётей, которые воспользовались любезным приглашением хозяина погостить в особняке Морриганов до свадьбы. До которой оставалось всё меньше времени — и чем меньше, тем труднее мне давалось изображать веселье.