Моя до полуночи - Лиза Клейпас

– Начните с этого.

Амелия нахмурилась:

– Я прекрасно справлюсь сама…

Но Кэм уже сунул вилку ей в рот. Не переставая жевать, она не отводила от него разгневанного взгляда. Проглотив ветчину, она успела лишь сказать: «Дайте мне…» – а он уже сунул ей в рот другой кусок.

– Если вы и дальше будете так плохо за собой следить, – заявил он, – я буду просто вынужден делать это за вас.

Амелия откусила кусок хлеба. Ей очень хотелось сказать ему, что это по его вине она почти не спала и к тому же пропустила завтрак, но в присутствии сестер она постеснялась затрагивать эту деликатную тему. Она ела и чувствовала, как возвращается цвет лица.

Вокруг шла оживленная беседа. Младшие сестры расспрашивали Кэма о состоянии их дома и что вообще от него осталось. Всеобщим стоном было встречено сообщение о том, что комнату с пчелами еще не трогали, так что улей по-прежнему на месте.

– Мы, наверное, никогда не избавимся от этих чертовых пчел! – воскликнула Беатрикс.

– Избавимся, – уверил ее Кэм. Он положил свою руку на лежавшую на столе руку Амелии и стал большим пальцем гладить место на внутренней стороне запястья, где бился пульс. – Я позабочусь о том, чтобы не осталось ни одной.

Амелия на него не смотрела, но и руку не отняла, а взяла другой рукой чашку с чаем и отпила глоток.

– Мистер Роан, – услышала она вопрос Беатрикс, – вы собираетесь жениться на моей сестре?

Амелия поперхнулась и поставила чашку.

– Замолчи, Беатрикс, – пробормотала Уин.

– Но у нее на пальце кольцо…

Поппи зажала рот Беатрикс ладонью:

– Тише!

– Все может быть. Правда, я нахожу, что у вашей сестры немного не хватает чувства юмора. И к тому же мне кажется, она не слишком послушна. С другой стороны…

Одна створка стеклянной двери внезапно распахнулась, и на пол полетели осколки стекла. Все обернулись в сторону двери, а мужчины даже привстали со своих мест.

– Нет! – раздался вопль Уин.

В дверях стоял Меррипен. Он был весь перевязан и взлохмачен, но вовсе не выглядел беспомощным больным, только что вставшим с постели. С опущенной головой и сжатыми кулаками он скорее походил на разъяренного быка. Его гневный взгляд был устремлен на Кэма. Было ясно, что этот цыган, чья родственница, по его мнению, была обесчещена, жаждал крови.

– О Боже, – пробормотала Амелия.

Кэм, стоявший возле нее, нагнулся и спросил:

– Вы ему что-нибудь говорили?

Амелия залилась краской, вспомнив свою ночную сорочку с пятнами крови и выражение лица горничной.

– Конечно, нет. Должно быть, слуги насплетничали.

Кэм смотрел на разъяренного гиганта со смирением.

– Возможно, вам повезло, моя дорогая. Похоже, что наша помолвка может закончиться преждевременно.

– Он не причинит мне зла. Это вас он хочет убить.

Не спуская глаз с Меррипена, Кэм отошел от стола.

– Ты хочешь о чем-то поговорить, chal? – с удивительным самообладанием спросил он.

Меррипен ответил по-цыгански. Хотя никто, кроме Кэма, ничего не понял, было ясно, каким будет ответ.

– Я собираюсь на ней жениться, – сказал Кэм, будто стараясь утихомирить Меррипена.

– Это еще хуже! – Глаза Меррипена налились кровью.

Лорд Сент-Винсент быстро встал между ними. Как и Кэму, ему приходилось разнимать драчунов в игорном доме. Поэтому он сказал спокойно, не повышая тона:

– Полегче, парни. Я уверен, что вы сможете найти способ решить ваши разногласия более мирным путем.

– С дороги! – прорычал Меррипен и тем самым положил конец цивилизованному обсуждению.

Приятное выражение лица Сент-Винсента не изменилось ни на йоту.

– Ты прав. Ничто так не утомляет, как необходимость быть разумным. Все же боюсь, что ты не можешь скандалить в присутствии леди. Они могут бог весть что подумать.

Горящий взгляд Меррипена метнулся на сестер Хатауэй, немного задержавшись на бледном лице Уин, которая еле заметно покачала головой, молча приказывая ему уступить.

– Меррипен… – заговорила Амелия. Сцена была унизительной. Вместе с тем ее тронуло, что Меррипен встал на защиту ее чести.

Но Кэм не дал ей говорить. Окинув Меррипена хладнокровным взглядом, он сказал:

– Не в присутствии gadjos, – и, указав взглядом на сад, стал спускаться по каменным ступеням.

Меррипен, немного замешкавшись, пошел вслед за ним.

Когда они скрылись из виду, лорд Уэстклифф обратился к Сент-Винсенту:

– Может быть, нам пойти за ними и последить на расстоянии, чтобы они не убили друг друга?

Сент-Винсент покачал головой и сел. Он взял руку своей немного испуганной Эви и стал ее гладить.

– Поверь мне, Роан держит ситуацию под контролем. Его противник, может, и крупнее его, но у Роана то преимущество, что он вырос в Лондоне, где ему приходилось общаться и с преступниками, и с очень непростыми людьми. – Улыбнувшись жене, он добавил: – Вроде наших служащих.

Амелия не боялась за Кэма. Это будет бой между дубинкой и рапирой, и более ловкая и проворная рапира одержит победу. Но такой исход таил в себе свои опасности. Кроме, пожалуй, Лео, все они очень любили Меррипена. Девочки вряд ли простят человека, который обидит его. Особенно Уин.

Глядя на сестер, Амелия хотела как-то их утешить, но запнулась, заметив, что Уин не выглядела ни испуганной, ни беспомощной. Она была раздражена.

– Меррипен ранен, – сказала она. – Он должен лежать в постели, а не гоняться за мистером Роаном.

– Я не виновата, что он встал с постели, – возмущенно прошептала Амелия.

Голубые глаза Уин сверкнули.

– Но ты сделала что-то, что растревожило всех. И совершенно очевидно, что в этом замешан мистер Роан.

Поппи, жадно прислушивавшаяся к разговору сестер, не удержалась и добавила:

– Замешан в интимном смысле.

Амелия и Уин воскликнули одновременно:

– Заткнись, Поппи!

Поппи нахмурилась:

– Я всю свою жизнь ждала, когда же Амелия собьется с правильного пути. Теперь, когда это произошло, я просто в Восторге.

– И я тоже, – жалобно пропищала Беатрикс, – хотя я не понимаю, о чем вы говорите.

Кэм шел впереди вдоль ограды из тиса, чтобы увести Меррипена подальше от основного здания. Когда они остановились, казавшийся спокойным Кэм скрестил руки на груди и посмотрел на Меррипена – огромного взбешенного цыгана с повадками нелюдима-одиночки. Загадочный Меррипен не имел никаких связей ни с одним табором. Почему он выбрал себе судьбу сторожевого пса в семье gadje? Чем он им обязан? Возможно, Меррипен был mahrime, то есть считался у цыган недостойным доверия? Отверженный. Изгой. Если это так, то чем же он провинился?