Моя до полуночи - Лиза Клейпас

– Ах, эти gadjis, – вздохнул Кэм. – Вы все такие несгибаемые, как вековые дубы. Очевидно, из-за корсета.

Он наклонил голову и поцеловал ее. Потом языком раздвинул ее губы и проник внутрь. Она в ужасе пошевелилась, почувствовав, что он расстегивает пуговицы платья на спине. Верх платья провис спереди, обнажив заключенную в корсет грудь.

– Кэм… нет…

– Ш-ш-ш…

Его горячее, возбуждающее дыхание заполнило ее.

– Я помогаю тебе снять кольцо. Разве ты не этого хочешь?

– Кольцо не имеет никакого отношения к тому, чтобы снимать с меня кор… – Корсет разошелся. – Это не поможет. – Она попыталась вернуть его на место, но ее движения напоминали неуклюжие жесты человека, находящегося под водой.

– А мне поможет. – Рука Кэма проскользнула под ее панталоны. От смущения она непроизвольно дернулась, и панталоны упали на пол. – Я хочу увидеть тебя при дневном свете. – Он начал жадно целовать ее шею и плечи. – Monisha, ты самая прекрасная женщина на свете, самая…

Кэм с таким нетерпением и силой старался стащить с нее платье, что разошлись швы.

– Кэм, остановись. Это не мое платье, – забеспокоилась Амелия и стала сама расстегивать пуговицы.

В коридоре послышались чьи-то шаги, и она в ужасе замерла. Но кто-то – очевидно, слуга – прошел мимо закрытой двери. А вдруг кто-нибудь войдет? Может, в данный момент ее ищут?

– Кэм, прошу тебя, не сейчас.

– Я буду нежен. Я понимаю, что прошло слишком мало времени после первого раза.

Амелия отрицательно замотала головой, но дала уложить себя на кровать. Потом схватилась обеими руками за сорочку, чтобы та не разошлась на груди, и прошептала:

– Не в этом дело. Вдруг кто-нибудь узнает. Услышит… Кто-нибудь…

– Расслабься, колибри, чтобы я мог раздеть тебя. Иначе я просто разорву эту чертову сорочку.

– Кэм, не надо… – простонала она, но тут же услышала треск разрываемой ткани. – Что ты наделал! Что я скажу горничной? И как мне теперь надеть корсет?

Но Кэм ее не слушал, а просто швырнул сорочку на пол.

– Запри дверь, – прошептала она. – Прошу тебя, запри дверь.

Кэм направился к двери, на ходу снимая кожаную безрукавку и рубашку. Потом, повернув в замке ключ, он медленно вернулся, не спуская глаз с Амелии, которая по горло зарылась в простыни.

Он стоял перед ней полуобнаженный, со спущенными на бедра бриджами.

– Ты ставишь меня в ужасное положение, – сказала Амелия, дрожа под холодными простынями.

Кэм снял с себя оставшуюся одежду и лег рядом с ней.

– Я знаю другие положения, которые тебе, возможно, покажутся более удобными.

Кэм провел руками по ее телу и обнаружил оставшиеся чулки и подвязки. Он нырнул под простыни, и Амелия ощутила его губы на нежной коже внутренней стороны бедра. Он расстегнул подвязки и начал медленно скатывать вниз чулки, при этом его губы скользили вслед за чулками. Его язык остановился сначала в ямке под коленом, потом на гладких икрах и тонких лодыжках. Закончил он тем, что поцеловал каждый палец на ее ноге.

К тому моменту, когда был снят второй чулок, Амелии стало так жарко, что захотелось сбросить простыни.

Кэм широко раздвинул ее бедра, а она обвила ногами его плечи. Он запустил пальцы в завитки волос в промежности, а потом проник языком в горячее пульсирующее естество. Это было уже слишком… нет, нет. Амелия напряглась от сладкой муки.

– Расслабься, дорогая.

– Не могу. О! Поторопись!

Он тихо рассмеялся и подул на влажные завитки.

– Для тебя будет лучше, если я не буду торопиться.

– Нет!

– А ты откуда знаешь? Для тебя это всего второй раз.

Он снова проник в нее языком, и она застонала.

– Я больше этого не вынесу.

Кэм приподнялся, продвинулся вверх и, устроившись у нее между ног, вошел в нее быстрым толчком. Она задохнулась от неожиданности и вцепилась ногтями ему в плечи.

Кэм остановился и посмотрел ей в глаза:

– Амелия, любовь моя. Ты можешь еще немного меня вытерпеть?

Плохо понимая, о чем он ее спрашивает, она покачала головой.

– А я думаю, что сможешь.

Его пальцы скользнули вниз, в то место, где соединялись их тела, и он начал медленно и ритмично двигаться, а его пальцы невероятно нежно и деликатно двигались в такт его движениям. Амелия выгнула спину: она хотела, чтобы он вошел в нее еще глубже. Она предвкушала каждый толчок… еще один… еще… пока наслаждение не захлестнуло ее.

Но вдруг она почувствовала, что Кэм остановился, и, обняв ногами его бедра, застонала, не желая отпускать его.

– Амелия, нет… позволь мне… мне надо… – Содрогнувшись, он кончил внутри ее.

Все еще в связке с нею, Кэм перевернул Амелию на бок и пробормотал что-то на своем языке. Она положила голову на подушку и вздрагивала каждый раз, когда ощущала внутри себя постепенно угасающую пульсацию его плоти.

Кэм взял ее руку и без всякого труда снял с пальца кольцо.

– Видишь, как легко оно снимается? – сказал он, протягивая ей украшение. – Но я хочу, чтобы это кольцо оставалось на твоем пальце.

Амелия удивленно глянула сначала на свою руку, потом на кольцо и нерешительно надела его на тот же палец, но тут же сняла.

– Как ты это делаешь?

– Я помог тебе расслабиться. Надень кольцо, Амелия.

– Не могу. Это будет означать, что я приняла твое предложение выйти замуж, а это не так.

Потянувшись, словно большой кот, он опять перевернул ее на спину и лег сверху, облокотившись по обе стороны ее головы. Амелия вздрогнула, почувствовав, что он все еще внутри ее.

– После того как ты дважды занималась со мной любовью, ты не можешь отказаться стать моей женой. Ты погубишь мою репутацию. Я буду чувствовать себя подлецом.

Несмотря на явную серьезность момента, Амелия улыбнулась:

– Наоборот. Считай, что своим отказом я оказала тебе огромную услугу. Вот увидишь, когда-нибудь ты будешь мне за это благодарен.

– Я поблагодарю тебя прямо сейчас, если ты наденешь это проклятое кольцо.

Амелия покачала головой.

Кэм продвинулся в нее чуть глубже, так, что она вздрогнула.

– А как же насчет моих личных способностей? Моих талантов? Кто о них позаботится?

– Ты вполне способен сам о себе заботиться. – Амелия изогнулась, чтобы положить кольцо на прикроватный столик. Кэм повернулся вместе с ней.